Мирза Ибрагимов - Слияние вод Страница 61

Сперва Рустам-киши решил навестить бригадиров и звеньевых, - он не сомневался, что кое-кто из них еще отлеживается или, в лучшем случае, благодушничает за утренним чайком.

Остановив кобылу у дома Немого Гусейна, он крикнул выскочившей на крыльцо девочке с растрепанными косичками и грязным носом:

- Разбуди-ка отца!

Девочка исподлобья сердито посмотрела на грозного председателя.

- Да он давно в поле!.

Гусейн был лежебокой, с превеликим трудом сползал с засаленной его собственными боками тахты, и Рустам-киши знал этот недостаток Немого, но и не забывал о его преданности и выносливости... В случае необходимости Гусейна можно было нагрузить работой, как верблюда тяжелыми хурджинами, и самому вдобавок взгромоздиться на спину, - повезет, целую неделю будет везти через пустыни и горы, не прося ни пищи, ни воды.

Рустам невольно припомнил, как буквально на днях, когда Кура и Аракс, будто взбесившись от весеннего разлива, подмыли и обрушили дамбу и разъяренные, кипящие потоки ринулись на приготовленную под хлопок делянку, Немой первым кинулся на борьбу, всю ночь трудился как вол, не щадя себя, бесстрашно кидался в водовороты, таскал без устали на плечах мешки с землей.

Не отстала от Немого и его бригада, а минуту спустя прибежали на помощь комсомольцы...

Даже злоязычная тетушка Телли к рассвету признала мужество Гусейна:

- Стоит Немому захотеть - горы своротит!

Председателю только бы радоваться да ликовать при виде такого самоотверженного порыва людей... И ведь в полях дружнее закипела работа! Что за оказия? Значит, собрание расшевелило, зажгло сердца колхозников? Но Рустама-киши томили унылые размышления: кто же так живительно подействовал на людей - он своим докладом, призывами к бережливости, посулами богатого трудодня или Ширзад пламенной речью?

Заехав к Салману, Наджафу, а затем к Ширзаду и прочим бригадирам, Рустам обнаружил, что никого дома нет, все давным-давно, с первыми лучами солнца, отправились в поле.

Лишь в одном дворе он заметил, как заспанный мужчина, заслышав игривое ржанье председательской кобылы, метнулся в сарай, надеясь схорониться там в сене.

Пришлось старику слезать с седла, привязывать кобылу к вбитой в ворота скобе, вытаскивать лентяя из сарая и при жене, при детях срамить;

- Больным прикинулся? Ишь брюхо нажрал! А осенью первым явишься за зерном и деньгами? Живо в поле!... Смотри, на общее собрание вытащу. Да передай своим приятелям, отсиживающимся по чайханам, что им тоже несдобровать!...

За деревней застоявшаяся кобыла, едва Рустам опустил поводья, пошла резвым галопом, взрывая копытами слежавшуюся за ночь в колеях пыль, жадно вбирая трепещущими ноздрями прохладу полей.

Рустам обгонял идущих к полевому стану колхозниц, скрипучие арбы с навозом и семенами. Все его почтительно приветствовали, и он так же вежливо отвечал на поклоны.

Солнце висело еще низко над алой каймою горизонта, а Рустам уже остановил коня около арыка, передал поводья подбежавшему Салману.

В высоких сапогах, в гимнастерке с нагрудными карманами, Салман походил на молодцеватого, дисциплинированного солдата, и, - видимо, это ему нравилось. На вопросы председателя он отвечал подчеркнуто кратко.

Эта преувеличенная исполнительность была вызвана особыми причинами.

Позавчера Наджаф остановил на улице идущих в правление Рустама-киши и его заместителя, рассказал, что опытный хлопковод, бывший колхозный шофер, Аяз Алиев вознамерился один вспахать, посеять, вырастить и убрать урожай хлопка на участке в двадцать гектаров, дабы показать неверующим силу механизации.

- Такого смельчака надо бы поддержать двумя руками, а ему энергично мешают!

- Кто?

- Твой помощник.

Председатель угрожающе посмотрел на Салмана.

- Глупая фантазия! - не смутился тот. - Да где это видано, чтоб один человек справился с двадцатью гектарами? Чепуха!...

Наджаф спокойно - во всяком случае, он не орал на всю деревню объяснил, что комсомольцы уже подробно обсудили план Аяза и признали его правоту... Оказывается, все дело в том, чтобы правильно провести квадратно-гнездовой сев с механическим переносом мерной проволоки. Кроме того, Алиев переставил ножи в культиваторе - теперь можно машиной начисто уничтожить все сорняки, забыв о кетмене.

"Удивительная идея! - подумал Рустам. - Играет же воображение в людях!... Для нашей Мугани, где на каждого колхозника приходится так много земли, такой замысел - клад. Если получится, озолотим Аяза! А Кара Керемоглу прямо посинеет от зависти, узнав о таком новшестве".

Не догадавшись, отчего так глубоко задумался председатель, Салман воскликнул грубо:

- Авантюрой пахнет!...

На этот раз он не угадал в тон, и Рустам-киши при Наджафе, при обступивших их колхозниках устроил Салману жаркую баню:

- С правлением нужно советоваться, со мною!... Не позволим подрезать орлиные крылья новатору! А Ширзад знает? - обратился он к расплывшемуся в удовлетворенной улыбке Наджафу,

- Разумеется.

- Следует обсудить этот вопрос на партбюро.

- Мы тоже так думаем.

Салман, уже не обращая внимания на презрительные взгляды свидетелей столь позорного его поражения, залебезил:

- Дядюшка, упаси боже, да разве я без вас... Сегодня же хотел доложить, получить инструкции.

Вечером, когда он принес председателю на подпись срочные бумаги, Рустам-киши снова пригрозил ему:

- Сын базарной суки, не успел пригреться за столом заместителя, как начал самовольничать! Возомнил себя шишкой, руководящим деятелем?...

Салман клялся в преданности, покаялся в прегрешении, вознес до седьмого неба душевные благости Рустама. С трудом ему удалось успокоить старика, заверив, что отныне без ведома председателя ни единого слова не произнесет, шагу не сделает.

... Трактористы прицепили сеялки, заполнили их семенами, взревели моторы.

На участке Ширзада посев был закончен, лишь на обочинах, куда машина не проходила, досевали вручную.

Увидев, что бригадир Махмуд стоит на сеялке, сам регулирует разброс семян, председатель окликнул его:

- Где ж твоя бригада? Всего пять-шесть женщин копошатся!

Махмуд кристально чистыми глазами посмотрел в упор на председателя и указал рукою на деревню: сейчас подойдут.

- К обеду, что ли, придут? И сразу усядутся жрать? - Зычный бас Рустама-киши прозвучал в поле, словно автомобильный гудок. - Нужно, чтоб вставали пораньше! Слышишь? А еще слывешь опытным бригадиром!

С участка Ширзада, вытирая на бегу руки подолом, прибежала тетушка Телли.

- Прикинь, киши, до деревни-то восемь километров! - сказала она. Едва засияет утренняя звезда, мы на ногах. Да еще надо и по дому прибраться. А сюда пришли - солнце во-он где, рукою уже не достать. Женщины из последних сил выбиваются, некоторые ребятишек приносят в поле!...

- Трамвай, что ли, тебе проведу?

- Зачем же такие фантазии! В колхозе, слава богу, сто арб и шесть грузовиков. Вполне могли бы нас на работу возить. Своими глазами видела, в Шамхорском районе у каждой бригады свой фургон.

- То Шамхор, а это Мугань! Чего ты нас с шамхорцами сравниваешь, презрительно рассмеялся Рустам.

- А у шамхорцев что, четыре глаза вместо двух? Такие же колхозники, как мы с тобой! Кто сказал, что шамхорские колхозы должны быть культурнее муганских, кто?

- Слыхали, чего захотела? - И Рустам широким жестом пригласил окруживших его колхозниц посмеяться над тетушкой Телли, но его никто не поддержал.

Тогда председатель размашисто хлопнул Махмуда по плечу и сказал:

- Действуй. Демагога в юбке не переспоришь...

Но тетушка нисколько не смутилась. Взяв Рустама за руку, она повела его к полю, расположенному по левую сторону шоссе. Там она нагнулась, взяла комок земли, размяла пальцами, неизвестно для чего понюхала и вдруг завопила:

- А глаза у тебя где? Не земля - камень! Кто тут бороновал? Как можно бросать семена в такую твердую почву? Погляди, какая земля на участке Ширзада, - лебединый пух!...

- Иди занимайся своим делом, - с трудом сдерживаясь, возразил Рустам, - Ну хорошо, земля не поспела, но ведь будут же культивации, поливы, подкормка. А сидеть у моря и ждать погоды - осрамимся на всю Мугань.

Тетушка покачала головой и ушла, обещав напоследок сообщить в райком партии.

... К четырем часам Рустам объехал все делянки, дал указания бригадирам и звеньевым и, вполне довольный собою, вернулся в правление. Едва заскрипели половицы на веранде под тяжелыми шагами председателя, из бухгалтерии выглянул Ярмамед, доложил, что Калантар-лелеш затребовал по телефону посевную сводку.

- Только и подавай им проценты! - рассердился Рустам. - А сколько у нас сегодня?

- Сегодня-то семьдесят...

- Ну и сообщи им, что семьдесят. Да не вздумай набавить, - голову снесу. А ценить нас будут по урожаю.

Рустаму захотелось еще раз взглянуть на проект колхозного Дома культуры. Он отчетливо представлял себе в натуре этот величественный дворец, любовался им, полузакрыв глаза, предвкушая, как слава о лучшем колхозном Доме культуры загудит по всей республике, как примчатся в "Новую жизнь" кинооператоры, журналисты, художники, писатели... Разглядывая проект, Рустам остался недоволен дверями: низковаты, неказисты, будто в хлеву,