Евгений Козловский - Киносценарии и повести Страница 61

Равиль сорвал пломбу. Ключиком, висевшим на шее, отпер замок. Кузьма Егорович и сам уже был тут как тут, помогал, отодвигал тяжелые металлические шпингалеты. Народ смотрел за всем этим с некоторой боязливой оторопью.

Мент спрятал пистолет в кобуру. На порожек-крыльцо подтянулась Жюли. Кузьма Егорович, едва двери фургона распахнулись, ловким пируэтом взлетел внутрь и тут же появился со свиным окороком в руке:

- Ну! налетай, ребята! угощаю! - и протянул копченую ногу в толпу, которая испуганно отступила, образовав перед фургоном пустой полукруг.

Вилась, посвистывала метель.

- Ну, кто смелый?!

Смелых не оказалось.

Кузьма Егорович размахнулся окороком как спортивным снарядом и метнул его прямо в толпу:

- Кушайте на здоровье!

- Виртуоз! - шепнула Никите восхищенная Вероника.

Кузьма Егорович то скрывался в недрах, то появлялся в проеме и швырял в толпу связки колбас и гирлянды сосисок, огромные рыбины и баночки с икрою, бутылки коньяку и шампанского! Народ постепенно приходил в себя, подтягивался к фургону. Вот кто-то понахальнее залез к Кузьме Егоровичу - помогать, вот еще один! Кузьма Егорович оценил, что дело пойдет и без него, выпрыгнул наружу.

Толпа сильно поредела. Плакатиков видно не было. Одна тень, другая, третья - сквозь снежную пелену - мелькали с ношами под мышками.

Кузьма Егорович взошел на крыльцо.

- А ну, ребята! - сказал. - У кого есть время - заходи! Отметим Христовое Рождество, - и обнял Жюли эдаким чисто российским манером (вспыхнул вероникин блиц). - Принимай гостей, хозяюшка!

Но желающих не нашлось. Или, может, просто со временем у них у всех было туго: последние пикетчики, нагрузившись, чем осталось, покидали поле боя, оставляя по себе истоптанный снег, пустой фургон да валяющиеся на земле гневные плакаты, заметаемые метелью!

Милиционер, достававший давеча пистолет, обратился к Равилю, который провожал взглядом остаточные молекулы разгневанного народа:

- Товарищ майор, можно уйти пораньше? Мне позвонили: в двадцать часов, ровно, жена сына родила. Тоже в милицию парень пойдет!

Нестарая женщина (хоть и в штатском, а явно военная) и аналогичный молодой человек мыли на кухне посуду. Двое других парней, доубирающие разоренный пиром стол, попутно успевали перехватить то рюмочку, то кусочек провизии.

Кузьма Егорович в пижаме шел полутемным коридором. Перед поворотом воровато огляделся и шагнул к двери, из-под которой выбивалась полоска света, чуть приоткрыл: Жюли лежала в постели, по складам разбирая передовицу "Правды".

Кузьма Егорович скользнул в комнату и накинул изнутри крючок. Жюли оценила.

- Кузьма, - сказала по-русски, коверкая слова. - Вы же поставили условием воспитывать девочку.

Кузьма Егорович как бы не слышал, а громко дышал и шел на Жюли страстно, сосредоточенно.

- В вашем положении опасно заводить сомнительные связи, - защебетала Жюли по-французски, но интонация явно расходилась с буквальным смыслом произносимого.

Кузьма Егорович столь же страстно и решительно, как шел, взял из рук гувернантки "Правду" и бросил на пол, потом выключил свет, примостился.

- Но право же, - лопотала Жюли по-французски и нежно. - Я так давно этого не пробовала! должно быть, разучилась, - а сама Кузьму Егоровича ласкала.

Метель билась за окном, яркая в пламени ртутного дворового фонаря. Кузьма Егорович напрягался изо всех сил, но по лицу было видно, что ничего не получается. Скупая мужская слеза выкатилась из левого глаза Кузьмы Егоровича и замерла, подрагивая, на щеке.

Для Жюли все это в каком-то смысле было испытанием профессиональной чести, но через минуту и она поняла, что дело швах: ласки из эротических стали постепенно жалостливыми, сочувствующими, и из глаза тоже выкатилась слеза.

- Уйдут, - тихо прокомментировал Кузьма Егорович неудачу. - Теперь отчетливо вижу: уйдут!

На закрытом теннисном корте сияло искусственное солнышко над искусственной травкою. Кузьма Егорович, хоть и выглядел, мягко скажем, странно в спортивном одеянии, играл удовлетворительно.

Партнер, знакомый нам Седовласый, паснул мяч с репликой:

- Значит, трудно, говоришь, сегодня в России настоящему коммунисту?

- В каком это смысле? - опустил Кузьма Егорович ракетку.

Молодой человек, тот, кто обычно ассистировал Седовласому при просмотрах, поднес Кузьме Егоровичу мяч на газетке "Фигаро" с фотографией Кузьмы Егоровича в обнимку с Жюли: на крыльце, в рождественскую ночь.

Кузьма Егорович взял газетку.

- Выучился уже, или дать перевод? - спросил Седовласый.

- Играйте, Борис Николаевич, - обратился Кузьма Егорович к сидящему рядом Ельцину и вышел вон.

Никита с ансамблем на маленькой ресторанной эстрадке пели мрачную свадебную песню.

Несколько официантов, уборщицы посуды, буфетчица сгрудились в кухонном закутке возле портативного телевизора, по которому передавалось какое-то важное кремлевское заседание.

- Ну? - агрессивно подскочил к группке оторвавшийся на минутку от плиты повар с длинным ножом.

Никита допел. Публика взорвалась аплодисментами и восторгами несколько, может быть, пьяноватыми. Никита снял гитару, направился за стол, на жениховское свое место, рядом с которым, одетая в белое и в фату, поджидала Вероника.

- Горько! - закричал гость со значком "ветеран партии".

- Горько! Горько! - подхватили остальные.

- Варвары, - прокомментировала Вероника и поцеловалась с Никитою.

- Раз, два, три, четыре, пять! - считали варвары хором!

В этот как раз момент тяжелый лимузин Кузьмы Егоровича подкатил к ресторанным дверям.

Кузьма Егорович сидел, не трогаясь с места, и не то что бы плакал! словом, это было Прощальное Сидение. Потом полез в подлокотный тайничок, достал коньячную фляжку. Разведя руками, улыбнувшись как-то виновато, пояснил водителю и Равилю:

- Вот, значит!

- Да нечто мы, Кузьма Егорович, не знали? - ответил немолодой водитель, растроганный тоже едва не до слез. - Вы ж выпиваете, выпиваете, а она ж не порожнеет. Кто ж вам туда и доливает, как не мы?..

Чтобы не разрыдаться, Кузьма Егорович вышел из автомобиля, Равиль с водителем тоже оказались на улице. Возникла некоторая пауза.

- Ну, ребятки, прощайте, - сказал Кузьма Егорович и расцеловался с одним и с другим. - Спасибо, что довезли, - и двинулся в ресторан.

У дверей толклось человек пятнадцать. За стеклом висела табличка: МЕСТ НЕТ. Кузьма Егорович пошел сквозь толпу.

- Куда лезешь, папаша?

- Э, ща как дам!

- Да свадьба у меня, ребята! Свадьба! - Кузьма Егорович ловил, казалось, кайф от столь полного унижения.

- Отец! А чем ты жениться собрался?

Кузьма Егорович покраснел, кто-то захохотал.

Добравшись все-таки до дверей, Кузьма Егорович принялся стучать, но швейцар делал вид, будто не слышит.

Возник Равиль.

- Иди, Равиль, иди, - отправил его Кузьма Егорович. - Надо ж начинать привыкать!

- Как шутка? - спросил меж тем Никита, склоняясь к вероникину уху.

- Шутка?

- Ну, все это, - обвел рукою свадебный стол. - Отца-то могут снять в любую минуту, - и попытался оценить впечатление жены от открытой тайны. - Здорово попала?

- Мечта иметь наивного мужа сбылась! - отозвалась Вероника. - Запомни: за всю жизнь я еще не ошиблась ни разу. Даже на ипподроме. - И, глянув в сторону вестибюля, добавила: - Уже сняли.

Дело было за полночь. Все успели так или иначе разбрестись-разъехаться кто куда. У подъезда ресторана остались только Кузьма Егорович и Жюли, на руках которой висела сонная Машенька.

Кузьма Егорович неумело ловил такси. Машин было мало, но и те не останавливались. Одна все же притормозила.

- На Рублевку, - сказал Кузьма Егорович.

Водитель, оценив парочку, отрицательно мотнул головою и показал табличку В ПАРК.

- Ах, в парк?! - зловеще переспросил Кузьма Егорович. - А я вот номер сейчас запишу! - и полез нетвердой рукою во внутренний карман пиджака.

- Да пошел ты, папаша! - не договорил таксист куда и врубил передачу.

Жюли вынула двадцатифранковый билет и показала таксисту.

- Так бы сразу и говорили, - полюбезнел тот и сам открыл дверцу.

- Вот с-сволоч-чи! - выругался Кузьма Егорович сквозь зубы, усаживаясь. - До чего страну довели!

Аглая стояла у входа в освещенную дачу и смотрела горько-иронически, как бригада грузчиков-ментов человек в пятнадцать выносит с дачи мебель, ковры, картины, посуду!

- Че пялиссься? - приостановился совестливый сержант, проходя мимо с огромными часами на плече. - Вещи казенные!

- А дача? - спросила Аглая.

- Дача? - не понял аглаиной логики мент. - Дача тоже казенная. Детскому дому, наверное, передадут!

Навстречу грузчикам по аллее шагали Кузьма Егорович и Жюли со спящею Машенькой на плече.

- Злорадствуешь? - бросил Кузьма Егорович Аглае, проходя мимо. - Вовремя смылась? - а та, вдогонку, потянулась к Машеньке, вошла в дом!

- Не трогайте! - неприязненно произнесла Жюли по-русски. - Разбдите.