Записки с того света - Александр Тимофеев Страница 7

Учитывая их размеры – а меня вели крепко сбитые мужики, про которых говорят «косая сажень в плечах», – это было болезненно.

В камеру они меня буквально втолкнули. Стоило больших усилий остаться на ногах.

Возбужденный, я сел на кровать и попытался успокоиться.

Камера была просторная, метров двадцать. Я прилег и постарался отключить эмоции. Прессинг со стороны полицейских был неприятен. Но меня все еще не покидала мысль о непродолжительности этого злоключения-заключения.

В камере был тусклый свет. Горело лишь дежурное освещение за пределами решетчатой двери. Я закрыл глаза.

Вдруг неожиданно раздался треск, людские возгласы и визг. Я увидел, как полицейские ввели мужчину и женщину; все это сопровождалось эмоциональной перебранкой. Мужчина что-то яростно доказывал полицейским, те реагировали на это в схожей тональности. Полицейские начали обыскивать их чемоданы. Мужчина все время комментировал их действия и экспрессивно воздевал руки, взывая к Всевышнему. Женщина то и дело вспыхивала и гневно что-то тараторила. Обыск закончился. По жестам полицейских я понял, что они предложили мужчине забрать необходимые ему в камере вещи.

Заключение в тюрьму – видимо, как и смерть – всегда является полной неожиданностью

для людей.

Вот так вроде бы и знают, что человек смертен и сия чаша неминуемо ждёт всех, но всё же думают, что это будет нескоро, не сейчас, да и…

Ведь даже если болеет старая бабушка и все знают, что она должна вот-вот преставиться, – и в такой ситуации люди всегда полны удивления, что это произошло именно сегодня и именно сейчас.

Так и совершающие преступления делают круглые глаза, когда им указывают на камеру.

Они шокированы, когда закрывается дверь камеры и щелкает замок.

Хотя знали, знали…

Мужчина, когда осознал свое положение, сразу притих, лицо его осунулось, и сам он как-то даже уменьшился в размерах.

Вдруг совершенно неожиданно женщина, сопровождавшая его, – вероятно, его жена – рухнула без сознания. Ее падение было резким, она упала прямой спиной назад. Но в то же время, несмотря на всю стремительность ситуации, ее падение происходило для меня будто в замедленной съемке.

Это произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Мужчина резко подскочил к ней и начал кричать: «Доктора, доктора!» Полицейские, на секунду опешившие, тоже сразу засуетились: один из них побежал за врачом, второй вызывал его по рации, третий нагнулся к женщине и стал сильно бить ее по щекам – буквально избивать. С размаху нанося смачные пощечины. Мужчина ударил полицейского по рукам, оттолкнул его, сопровождая свои действия проклятиями в его сторону. Говоривший по рации полицейский вытащил дубинку и стал ею бить мужчину по голове, а его поднявшийся с пола товарищ принялся избивать несчастного еще более яростно.

Женщина продолжала лежать неподвижно.

Нервное напряжение от всего происходящего передалось и мне. Адреналин зашкаливал.

Я смотрел как завороженный.

Избиение было мощным, но непродолжительным. После четырех-пяти профессиональных ударов, сломав всякое сопротивление, полицейские его прекратили. Защелкнули за спиной мужчины наручники. Открыли дверь моей камеры и втолкнули его внутрь. Он упал, но моментально встал, подскочил к решетке и стал кричать и бить по ней ногой. Полицейский тоже подошел к решетке и что есть силы ударил по ней дубинкой. Это произвело отрезвляющий эффект.

Тем временем пришел доктор, достал нашатырь. Женщина зашевелилась и подала признаки жизни.

Все как-то сразу успокоились.

Она медленно, при помощи полицейских поднялась и постепенно пришла в себя.

Начала отбирать какие-то вещи для мужа.

Заплакала. Ее слезы резанули его, как лезвие. Он еще больше осунулся.

Забрав свой чемодан, она, заплаканная, подошла к камере и поцеловала его на прощание.

Полицейские взяли ее за руки и начали выводить наружу. Женщину, которая еще секунду назад была совершенно спокойной, вдруг охватила истерика. Двое полицейских силой тащили ее. Мужчина, как сумасшедший, стал яростно долбить решетку ногами и кричать. Он не унимался и все бил и бил ногами по двери решетки. Я думал, он ее сломает.

Полицейские наконец вывели женщину и бегом направились к камере.

Я сразу запрыгнул на кровать и спиной буквально впечатался в стену.

Они со скрежетом открыли дверь и бросились к отошедшему в глубь камеры мужчине. Я не видел, что там происходило, так как угол моего обзора не позволял мне это, но характерные возгласы и хлопки ударов давали полное представление о происходящем. Мне стало страшно.

Экзекуция прекратилась, и полицейские деловито, с чувством выполненного долга вышли из камеры.

Я отпрянул от стены, посмотрел в его сторону – он остался лежать на полу, не двигаясь.

Я смотрел на него. Надо, наверное, было встать и помочь, но я почему-то не мог это сделать. Я был в шоке от происходящего, оторопел, тело и мысли мои застыли.

Наступила неожиданная тишина. Я впал в прострацию. Время как будто остановилось, в голове не было никаких мыслей. Только в висках бешено стучало.

Вдруг неожиданно я вышел из этого состояния, мои тело и ум вернулись обратно в камеру. Прошло несколько секунд, и я понял, что уже могу к нему подойти.

В то самое мгновение, когда я только сделал движение корпусом в сторону лежавшего мужчины, он неожиданно зашевелился. Я замер. Он приподнял спину, потрогал руками голову, другие части тела, встряхнулся, встал и молча лег на соседнюю кровать. Я тоже прилег.

Так мы и лежали.

Принесли еду, поставили на пол.

Но есть не хотелось. Аппетита не было.

Мы так и продолжили лежать, пока сон не сморил нас.

Вероятно, наступила ночь.

День второй

В полицейском участке вновь возродилась жизнь.

Наверное, наступило утро.

Мы проснулись, но продолжали молча лежать.

Принесли завтрак.

Мы поднялись и наконец-то познакомились.

Это был Даниэл, накачанный румын, спешно покинувший Испанию с женой и новыми документами.

На протяжении почти всего моего тюремного заключения наши судьбы будут тесно переплетены.

Есть по-прежнему не хотелось.

Я выпил воды из-под крана и лег.

Так мы и пролежали весь день.

Нудный, долгий, вязкий день плавно перекатился в ночь.

День третий

Утром нам вновь поставили на пол еды.

Теперь мы уже поели. Адаптировались.

И вновь улеглись, как медведи, находящиеся в зимней спячке.

Вдруг неожиданно заскрежетала входная дверь.

Впрыск адреналина мощной струей сразу вошел в мою кровь, сделав меня бодрым и энергичным. На нас надели наручники, защелкнув их за спиной, и повели по длинным коридорам аэропорта. Мы вышли на улицу и впервые за два дня увидели солнечный свет, который сразу же ослепил нас.

Нас посадили на заднее сиденье машины, теперь приковав еще и друг к другу. Полицейские сели по бокам у дверей.

И джип стартовал. Водитель, включив сирену и весело смеясь, гнал со скоростью километров сто, нарушая все возможные правила. Так неистово радоваться жизни могут только бразильцы.

Вы скажете: «Что такого? Всего сто километров в час?» Да, но это было среди оживленного движения, где водитель чувствовал себя как гонщик «Формулы-1», смело идущий на обгон. Все