Александр Башкуев - Призванье варяга (von Benckendorff) (части 1 и 2) Страница 70

Массовое бегство евреев в Прибалтику привело и к военным реформам. Нашим командующим стал Михаил Богданович Барклай-де-Толли. Он первым осознал сущность переворота в тактике и стратегии, вызванного появлением штуцеров.

Официально считалось, что мы Восстали против России и под сим соусом солдатам меняли Уставы, оружие и даже -- форму одежды. Латышам говорили:

- "Ношение треуголок, да киверов -- знак обрусения. Латвийский солдат должен носить "куратку" (иначе - "фуражку").

Разноцветные мундиры русских полков -- признак их базарной натуры. Егеря должны перейти на единую форму одежды -- зеленую с черным. Сие цвета нашей Лифляндии и Креста Протестантов.

Русские только умеют, что гадить вокруг своих лагерей. Наши солдаты обязаны убирать за собой и - носить лопатки для нечистот.

Русские -- вылитые бараны. Поэтому они ходят толпою. Каждый из егерей -- личность, умеющая самостоятельно принять решение. Поэтому егеря отныне ходят в атаку лишь рассыпной цепью"...

Сии указания можно продолжить. Общая неприязнь к русским у наших солдат была такова, что одного упоминания "а у русских -- вот так" было достаточно, чтоб сие немедля искоренилось в среде егерей.

Но вы ж понимаете -- истинную подоплеку приказов: резкое увеличение дальности выстрела и скорострельности штуцеров вели к устарению тактики каре и колонн. Отсюда -- рассыпной строй.

Появление оптических призм и впоследствии - оптического прицела потребовало "неприметности" наших стрелков. Отсюда -- зеленые и черные цвета нашей "единой" формы для всех солдат.

Увеличение меткости снайперов противника заставило укрывать солдат от огня. Отсюда использование "ритуальных лопаток" -- для отрывания траншей и окопов. (Нарезное оружие позволяло теперь перезарядить штуцер "из положения лежа".)

Но в траншеях немыслимы "лопушистые" треуголки, да торчащие, как перст, кивера. Отсюда появление фуражки в наших войсках. Обязательно -- с козырьком, чтоб глаза прикрывало от солнца.

Как видите, - все сии новшества диктовались самым что ни на есть -здравым смыслом. Но армия -- необычайно консервативна, а армейская логика -в стороне от здравого смысла. Не будь "врага" в виде России, мы б долго убеждали своих хуторян в необходимости хоть что-то менять! А на волне, -"все -- не как у России", реформы прошли просто стремительно. (Выходит и в этом Павел оказал нам услугу!)

Разумеется, такая активность в провинции пришлась не по вкусу бесноватому Императору. И тогда он приказал готовить войска к вторжению в наши края. (А кроме нас -- в Грузию.)

Удивительно, но из этого не делалось никакого секрета! Павел сказал по сему поводу так:

- "Мы их просто затопчем!"

Русская пропаганда подхватила сей тезис и стала чернить жидов с немцами на всяком углу. Многих в ту зиму прогнали из армии и она стала попросту небоеспособна.

Наши ж полки, имея все больше изгнанников, усилились необычайно. В итоге -- на масленицу 1797 года наши армии сами вторглись в Россию.

С юга Латвию всегда окружали поляки. Но после Пугачевского бунта много поляков поддержало Костюшку и бабушка решила их выселить. В недельный срок в Минской, Витебской и Могилевской губернии собрали всю шляхту и погнали ее на восток. В губернии Московскую с Нижегородской.

Я уже говорил, что по неизвестным причинам поляки менее восприимчивы к заразным болезням. Сии же губернии в те годы особо жестоко пострадали от эпидемий чумы, холеры и тифа -- две трети москвичей с нижегородцами умерли от сих болезней. Посему и заселяли пустые деревни "устойчивыми к заразе" поляками.

Политические итоги сей акции я подведу много позже, но на будущее хотел бы вам указать. Многие помнят странную фразу Наполеона: "Если я займу Санкт-Петербург -- я возьму Россию за голову, коль я займу Киев, я возьму Россию за ноги, а коль я освобожу Москву, я поражу Россию чрез ее Сердце!"

Русский перевод не может быть адекватен, - в исходном французском есть тонкая игра слов, но факт остается фактом: многие из вас помнят патриотические очерки про Нашествие. Популярнейшей темой средь них было о нападении на французский конвой с продовольствием. Но задумывались ли вы об одной странной штуке -- практически нет ни единого очерка про то, как "оккупанты" реквизируют продовольствие у несчастных русских крестьян?!

Дело же в том, что к 1812 году, согласно статистике -- польские "переселенцы" владели двумя третями земель Московской губернии и выращивали четыре пятых ее урожая! А поляки -- в большинстве своем ненавидели русских и кормили французов бесплатно. Французам не за чем было у кого-нибудь что-нибудь реквизировать. Они шли именно в Первопрестольную, чтоб в ней -зимовать. В самом сердце теперь уже польских поместий! Знаете, что они сделали, только войдя в нашу Москву? Они выписали из Парижа труппы "Гранд Опера" и "Комеди Франсез" - они надеялись зимовать со всеми удобствами!

Другое дело, что гениальный Кутузов повышиб у них кавалерию на Флешах и лягушатники не смогли защитить польских помещиков от моих егерей, коих русская пропаганда любит называть "партизанами". (Будь у французов жива их конница, мои б пешие парни не осмелились так "разруливать" по всей губернии!) Но обо всем этом -- позже.

Здесь же я хотел бы отметить, что к 1797 году Витебская губерния была заселена русскими барами, коим дарили поместья поляков. Новые хозяева не имели поддержки в народе, так что наши егерские армии входили в Витебск с хлебом-солью и девичьими поцелуями "освободителям". (С того дня матушка моя, чтоб сильней позлить Павла, звала себя - "помещицей витебской". Тот на стенку лез от обиды!)

Интересно, что кроме Витебска мы не стали развивать свое наступление. В природе есть своеобразные штуки -- к примеру крепость Смоленск невозможно брать с запада. Поэтому его еще зовут "Ключами России". Зато тот же Смоленск незащитим от ударов с востока -- поэтому русские в движеньи на запад проходят его "в один пых".

Против Смоленска же стоит -- Витебск. Эту крепость почти невозможно взять ударом с востока, поэтому шляхта всегда звала его "Ключом к Польше". (Зато Витебск весьма легко брать ударами с запада!) Так сама Природа развела Россию и Польшу по "разные стороны баррикад".

Поэтому Барклай не стал рисковать и "подбирать земли" к востоку от Витебска. Вместо этого тысячи паровых машин были поставлены на телеги и переброшены на строительство "Восточного Вала" -- системы траншей и фортов по всей границе с Россией.

Когда меня спрашивают -- "А было ль Восстание?", - я предлагаю проехать на Днепр и посмотреть на тамошние траншеи полного профиля, обращенные -против русских. Когда наивцы бормочут:

"А может быть это -- поляки?!" - я отвечаю:

"Господа, это -- траншеи. Это создано после Разделов Речи Посполитой. А кто еще, кроме нас, в эти годы мог отрывать такие траншеи против вас -русских?!"

(Забегая вперед, доложу, что "Восточный Вал" сыграл свою роль в событьях Войны 1812 года. Хоть этого никто и ждал!)

Другая постройка той же зимы -- "Дрисский Рубеж". Равно как мы страшились нападения русских с востока, так же мы опасались и угроз католических с запада. Но если "Восточный Вал" возник на высоком берегу Днепра, "Дрисский Рубеж" откапывался на низком -- правом берегу Дриссы и его все время затягивало грунтовыми водами.

В итоге уже к началу 1798 года все силы с Дриссы были переброшены на строительство "Восточного Вала". Строительство ж "Дрисского Рубежа" признано "бессмысленным и бесперспективным".

Удивительно, но русские нам не поверили и работы по "восстановлению Дрисского Рубежа" начались незадолго до вторжения Бонапарта. На сей раз строил Фуль, но и у него -- траншеи превратились в бесконечные канавы с водой.

С точки зренья Истории -- наш отказ продолжить работы на Дриссе привел к ужасной осаде Риги летом 1812 года и фактической сдаче Литвы и Курляндии -- якобинцам с поляками. Но против Бога с Природою не попрешь. Сколь воду ты не откачивай, - она дырочку сыщет. Зато, - как стоял "Ливонский Рубеж" так и стоит -- ни одна якобинская сволочь не прорвалась сквозь него в сердце Лифляндии. Как выстроился "Восточный Вал", так и не выскочил чрез него Бонапарт из России... Божья Воля.

Когда русские осознали величие "Восточного Вала", сам Суворов отказался его штурмовать. За это Павел его отправил в отставку. Но утрата губернии Витебской привела к отсеченью России от прочей Европы! Теперь русским нужно было рассчитывать лишь на свои собственные ресурсы. А тут -- новая катавасия.

Павлу подали петицию московских помещиков, в коей ему доносилось:

"Кредитный Банк Российской Империи отказывает в предоставленьи кредитов русским помещикам на основаньи того, что они -- русские. Все же кредиты идут лишь полякам, которые совершенно выжили всех русских с рынка и теперь ценами унижают русских людей".

Павел вскипел. Он решил во всем разобраться и вызвал к себе своего казначея и директора Кредитного Банка.