Василий Калужанин - Не бойтесь свободы Страница 8

студент Днепропетровского металлур

гического института и в подзорную

трубу следит за результатами сче

та.Металлург чихает,труба пада

ет,счетчик последний раз взмахивает

платком и валится в кресло.

ГРОМЫКО. Я здесь! ЧЕБРИКОВ. И я здесь, Андрей Андреевич. ГРОМЫКО. Вы? Как вы сюда попали, Виктор Михайлович? ЧЕБРИКОВ. По долгу службы - обеспечиваю безопасность высшего руководства. А вы что тут делаете? ГРОМЫКО. Я? Помогаю Михаилу Сергеевичу кресла считать. Скоро съезд - надо точно знать сколько здесь мест. ЧЕБРИКОВ. Так они же все пронумерованы. ГРОМЫКО. Михаил Сергеевич говорит, что один раз доверь, семь раз проверь. А потом, вы же знаете, что товарищ Андропов в в свое время приказал все арабские цифры заменить на римские. А у нас по римски никто дальше ХХVI считать еще не может, а здесь вон сколько мест. ЧЕБРИКОВ. Да, Юрий Владимирович настоящим римлянином был, а сейчас снова власть к арабам перешла. ГРОМЫКО. Вы чем-то недовольны? ЧЕБРИКОВ. А Чему радоваться, Андрей Андреевич? Вы-то себе место у стены, небось, уже обеспечили, а мне еще и на Новодевичье загреметь можно. ГРОМЫКО. Да, с вашей работой можно еще и не туда загреметь. Работу менять надо, Виктор Михайлович. ЧЕБРИКОВ. Я уже думал об этом. Хочу стать председателем Комиссии по правовым вопросам. ГРОМЫКО. Профиль не тот, зато диапазон какой! Вы только вдумайтесь: чекист - металлург. ГРОМЫКО. Да, да, помню. Это Леонид Ильич, как узнал что Феликс Эдмундович железным был, так и приказал: КГБ только из металлургов комплектовать. Еле отговорили. ЧЕБРИКОВ. Зачем же вы его отговаривали? Мне из-за вас теперь в своей конторе и поговорить не с кем. ГРОМЫКО. Видите ли, Виктор, когда наши ученные провели расчеты, то оказалось, что для укомплектования вашего ведомства металлургами пришлось бы закрыть черную и цветную металлургию страны, и все равно осталось бы 80% вакансий. Так что от этой красивой идеи пришлось временно отказаться. ЧЕБРИКОВ. Вы сказали временно? ГРОМЫКО. Да, временно. Решили подождать до тех пор, пока наша металлургия не сольется с нашенским сельским хозяйством. ЧЕБРИКОВ. А когда сольется?

ГРОМЫКО. Тогда, когда на каждый килограмм выращщеного сельскими тружениками зерна будет приходится не менее одного комбайна, сделанного из отлитого нашими металлургами металла. По моим прикидкам лет через 12. ЧЕБРИКОВ. Нет, такой срок меня не устраивает. Через 12 лет мне 75 будет. Тогда я уже о пенсии подумывать начну. ГРОМЫКО. А почему вы хотите заниматься именно правовыми вопросами? ЧЕБРИКОВ. Трудно объяснить. Но я кишками чую, что любого юриста за пояс заткну. ГРОМЫКО. Так и затыкайте, для этого вас партия на вашем месте и держит. ЧЕБРИКОВ. Вы меня не поняли, Андрей Андреевич. Здесь я по долгу службы затыкаю, а там буду делать это по призванию. ГРОМЫКО. А без призвания не можете? ЧЕБРИКОВ. Могу, но надоело. Согласитесь, что после 60 лет партиец имеет право сделать что-нибудь по призванию. ГРОМЫКО. Сочувствую, но ничем помочь не могу. ЧЕБРИКОВ. А вы замолвите за меня словечко Михаилу Сергеевичу. ГРОМЫКО. А вы сами попросите, вон он сидит, о чем-то задумался. ЧЕБРИКОВ. Это он не задумался, это его трубой придавило. ГРОМЫКО. Господи боже мой, так что же вы стоите, помогите ему! ЧЕБРИКОВ. Мне с балкона неудобно. Вы его в Генсеки предлагали - вы и помогайте. ГРОМЫКО. Так я же один не справлюсь. ЧЕБРИКОВ. А может, не будем помогать? ГРОМЫКО. Это как же? ЧЕБРИКОВ. Не будем, и все. Скажем, что нас здесь не было. ГРОМЫКО. А так можно? ЧЕБРИКОВ. Можно! ГРОМЫКО. Честно говоря, он мне тоже надоел. Главное, не поймешь, чего он хочет. ЧЕБРИКОВ. Ясно чего. Всех нас клоунами выставить и на этом фоне вождем стать. ГРОМЫКО. Так он и так Генсек, чего ему еще надо? ЧЕБРИКОВ. Народ жаждет козлов отпущения, причем не усопших, как раньше, а здравствующих. Вот он и хочет из партии козла сделать, а сам овечкой прикинуться. ГРОМЫКО. Как же так? Ведь он мне слово дал, что меня у Стены положит. МИХАИЛ. Хоть сегодня, Андрей Андреевич, хоть сегодня. ГРОМЫКО. Ай! ЧЕБРИКОВ. Ой! МИХАИЛ.(смеется) Здорово я вас разыграл, козлы! ГРОМЫКО. И я тоже разыграл - на откровенность этого металлиста вызвал. Ха-ха-ха! ЧЕБРИКОВ. И я! МИХАИЛ. Что и ты? ЧЕБРИКОВ. И я тоже разыграл - проверил этого иностранного министра. Хе-хе-хе. МИХАИЛ. Молодец! Я сразу понял, что ты его проверяешь. ЧЕБРИКОВ. Он сказал, что вы и партия ему давно надоели. МИХАИЛ. Слышал, слышал. ГРОМЫКО. Неправда! Это он сказал, что козлы и партия едины. МИХАИЛ. Не будем ссорится. Это даже хорошо, что вы спорите. Народ любит, когда руководство спорит. А ты, Виктор, значит хочешь на право перекинуться? А бесправием кто заниматься будет? ЧЕБРИКОВ. Желающих, Михаил Сергеевич, пруд пруди. МИХАИЛ. Ну хорошо, я тебя сейчас проверю: скажи-ка что такое демократия? ЧЕБРИКОВ. Демократия - это когда все все про всех знают и не боятся сообщить об этом куда следует. МИХАИЛ. Нет, это не демократия. То, о чем ты говоришь - это социалистический плюрализм. Демократия - это когда начальники спорят, а народ поддерживает самого главного. ГРОМЫКО. А как же я? А меня кто будет поддерживать? МИХАИЛ. Тебя я в обиду не дам, Андрей Андреевич. И не потому, что ты мне помагаешь, а потому, что ты нашему народу дорог, дорог, как историческая достопримечательность: через два года тридцать лет будет, как ты МИДом руководишь. Такого в истории человечества еще не бывало. Так что два года и тебя любой ценой в Бюро продержу. ГРОМЫКО. Спасибо. А потом к Стенке? МИХАИЛ. Ну, это ты сам захочешь - к Стене или на пенсию. ГРОМЫКО. К Стенке,к Стенке! ЧЕБРИКОВ. А со мной что? МИХАИЛ. А тебе, Виктор Михайлович, придется пока на старом месте поработать. Не дорос ты еще до права. ЧЕБРИКОВ. Не хотя бы из кандидатов в члены переведите, а то людям в глаза стыдно смотреть. МИХАИЛ. Это почему же стыдно? ЧЕБРИКОВ. Народ у нас темный и малообразованный, Михаил Сергеевич, и слово "кандидат" чаще всего связывают с ученной степенью. МИХАИЛ. Так это же хорошо. ЧЕБРИКОВ. Чего же хорошего? Подчиненные ко мне с разными вопросами идут, как к ученому, а я окромя своей анкеты никаких ответов не изучал. Я же политик, а не гимназист какой-то! МИХАИЛ. Хорошо. У меня как раз три вакансии. ГРОМЫКО. Какие вакансии? МИХАИЛ. На ближайшем Пленуме всех двурушников выведу. ГРОМЫКО. Каких двурушников? МИХАИЛ. А тех, кто против меня двумя руками голосовал: Гришина, Кунаева, Романова. ГРОМЫКО. Тогда и Щербицкого надо выводить. МИХАИЛ. Володя извинился передо мной. Его, оказывается, Гришин в заблуждение ввел: сказал ему, что я кубанский шпион, а он и поверил. Кубу с Кубанью спутал, чудак. ЧЕБРИКОВ. Грищин просто так не уйдет. МИХАИЛ. Что значит "не уйдет"? ЧЕБРИКОВ. Ему не разрешат. МИХАИЛК. Кто не разрешит? ЧЕБРИКОВ. Дело в том, что Виктор Васильевич как председатель местной жидомасоннской ложи по должности обязан быть членом Политбюро. МИХАИЛ.Откуда ты это знаешь? ЧЕБРИКОВ. Все знают, Михаил Сергеевич. МИХАИЛ. Я его все равно выгоню! ЧЕБРИКОВ. Боюсь, что в этом вопросе Пленум вас не поддержит. МИХАИЛ. Где же выход? ЧЕБРИКОВ. Можно попытаться договорится заменить Гришина на Шеварнадзе. МИХАИЛ. Шеварнадзе? А он то тут при чем? ЧЕБРИКОВ. Он первый зам.Гришина по ложе. МИХАИЛ. Ты хочешь сказать, что Эдик тоже... ЧЕБРИКОВ. Я ничего не хочу сказать, но то, что он зам - это точно. МИХАИЛ.И ты сможешь об этом договорится? ЧЕБРИКОВ. Я лично нет, - у меня при таких переговорах руки чешутся, не люблю я их, ох не люблю. Думаю, что лучше всех это сделает сам Шеварнадзе. Во-первых, он там свой человек, а во вторых личная заинтересованность. Вы же сами учите нас, что человеческий фактор каждой бочке затычка. МИХАИЛ. Я учу этому? ЧЕБРИКОВ. Да, я тут вашу с Раисой Максимовной февральскую переписку листал. Там вы о новом мышлении пишите и об этом факторе. МИХАИЛ. Ну и как? Понравилось? ЧЕБРИКОВ. Очень! Только вот о новом мышлении не понял. Что это такое? МИХАИЛ. О, это мое секретное оружие против Дикого Запада и Ненашенского Востока. ГРОМЫКО. Секретное оружие? Раскажите,пожалуйста. ЧЕБРИКОВ. Ни в коем случае не расказывайте, Михаил Сергеевич. Разглашение государственной тайны карается по закону. МИХАИЛ. Но ведь здесь все свои, Виктор Михайлович. ЧЕБРИКОВ. Сегодня свои, после ХХVII съезда - чужие. Всякое бывает. Нет, до съезда молчок. МИХАИЛ. Не растраивайся, дед.Виктор прав: а вдруг ты завтра к массонам переметнешься. Шучу, конечно. Ну хватит болтать, давайте считать, и ты Михалыч подключайся, работы на всех хватит.

Человек - это куча дерь

ма, из которой торчит го

лова. Голова - это тоже

дерьмо, Но оно затвердело

давно.

Устав внутренней службы КПСС

Ч А С Т Ь В Т О Р А Я

В О Ж Д И

Диалог Тысяча Одиннадцатый

23 апреля 1985 года.8 часов 10 минут.

Барвиха.Дача с часами.Группа отды

хающих режется в подкидного.На ми

нутной стрелке висит тетя с немец

кой грацией и правым сапогом пока

зывает с чего ходить.Игрок ходит по

своему .На грацию садится го

лубь.Консультант читает телеграмму

и с криком"Я так и знала" падает на