О чём молчали города. Мистические истории - Наталья Костина Страница 8

«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»

«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»

Выглянул из окна: пусто, ни души. Да и откуда бы – полночь, нормальные люди в такое время не гуляют. Чей это голос? В бога Ивар не верил, но почему-то перекрестился. Что за чертовщина лезет в голову? И ведь не пил сегодня. Кстати! Не пил. Ивар достал из тумбочки бутылку виски и стакан. Посмотрел на свет: не сполоснул в прошлый раз, на дне засохшее пятно. Ничего, сойдёт. Налил немного, выпил маленькими глотками. Голос за окном молчал.

Работать после виски Ивар не стал, ушёл в спальню, лёг на кровать, не зажигая лампы. Уличный фонарь залил половину потолка желтоватой мутью. На освещённом прямоугольнике извивались тени: ветер сердито махал ветками, словно спорил с невидимым собеседником.

Тот голос за окном… Кто-то звал отца, просил прощения. Как бы Ивар хотел услышать голос своего сына – он высокий, низкий? Может, Дима слегка картавит, как Полина. Ивар закрыл глаза, попробовать представить жену. Ему это редко удавалось: прошло много лет, фотографий не сохранилось. Когда Ивар вышел из тюрьмы и приехал в пустую родительскую квартиру, ни одного фотоальбома там не нашёл. Соседи, у которых ключи хранились, ничего не знали. Ивар почти забыл, как выглядела жена. Каждый вечер он надеялся увидеть Полину во сне. Иногда это получалось, и тогда весь следующий день он улыбался.

* * *

О сыне Ивар долго ничего не знал. В тюрьме получил письмо от родителей: Диму забрала семья Полины, встречаться с внуком им не дают. Прошли годы, родители умерли, у Ивара никого не осталось – ни друзей, ни родственников. Повезло только в одном: удалось сохранить родительскую квартиру. После тюрьмы Ивар прожил там несколько тяжёлых месяцев: воспоминания, косые взгляды соседей, да и на работу его никто не брал. Решил вернуться в Нарву – туда, где прожил лучшие пять лет: сначала с Полиной, потом и с Димой. Продал большую квартиру в Таллинне, купил поменьше, на берегу Наровы. На разницу в цене квартир собирался жить первое время, пока доходы не появятся.

Вспомнил, чем занимался раньше: до аварии он не просто перевозил иконы, он их сначала реставрировал. Теперь попробовал обновлять старую мебель. Получалось хорошо, клиенты рассказывали о мастере друзьям, без работы Ивар не сидел. Потом понял, что ему интереснее миниатюра. Большие антикварные вещи – это, конечно, выгодное дело, можно иногда ради денег брать заказы. Но в остальное время Ивар сидел, как часовщик, с мощной лупой на лбу и мастерил крохотные креслица в стиле ампир или рококо, натягивал пинцетом обивку, шлифовал завитушки специальными инструментами. Коллекционеров в Интернете хватало, надо было только места знать. Пришлось английский подучить, но с этим Ивар справился легко.

Он быстро привык к новой жизни, педантично работал по часам: с полудня до шести и с восьми до полуночи. Ничего, кроме работы, Ивара не интересовало. Выходные устраивал нечасто – только когда надо хозяйством заняться, прибрать, в магазин сходить. Работа его увлекала, он умел больше ни о чём не думать в это время. А вот по выходным Ивара мучили мысли о сыне. Где он теперь, как живёт?

* * *

Однажды ночью, когда Ивару опять не спалось, он не выдержал: начал искать Диму в Интернете. Сначала под своей фамилией: Дмитрий Сеппанен – ничего, под девичьей фамилией жены – тоже ничего. А у сестры её как фамилия? Вспомнил Сониного мужа, добродушного увальня с белёсыми ресницами. Ивар, когда с ним познакомился, спросил Полину: и как это Софью угораздило за такого выйти? Полина даже обиделась: нельзя же людей по внешности судить. Юрой его звали. Юра Староверцев. Фамилия редкая, по ней Ивар быстро нашёл в Фейсбуке Дмитрия Староверцева. Как только увидел фото, сразу понял: это он. Такие же пышные светлые волосы, как у Полины. Такие же тонкие брови. И даже взгляд: смотрит так, будто сейчас рассмеётся.

Под своим именем Ивар не решился начинать общение, пришлось завести фейковый аккаунт. Имя выбрал говорящее, «Рави Икс»: анаграмма реального имени и слово «икс» как намёк, как желание скрыть настоящую фамилию. Ивар надеялся, что сын обратит внимание на странный ник и догадается переставить буквы. Конечно, если он вообще помнит имя своего настоящего отца. «Рави» читал все посты Димы, всегда ставил лайки, иногда комментировал. Дима иногда отвечал – мягко, иронично. Ивар копировал его ответы в отдельный файл и часто перечитывал: догадывается ли сын, что это я? Помнит ли меня?

С каждым днём Ивару всё больше хотелось написать сыну правду. Он искал подтекст в ответах Димы, пытался увидеть там намёки: да, я понял, это ты! Однажды ночью, перечитывая свежий комментарий сына, Ивар не выдержал и написал:

«Дима, я твой отец. Прости, что скрывался за другим именем. Боялся признаться. Я очень хочу тебя видеть».

Рано утром Дима отправил Рави короткое сообщение:

«Забудь обо мне. Ты мне не отец».

Ивар попытался оставить комментарий, но уже не смог: Дима его забанил. «Вот и всё, – подумал Ивар, закрывая крышку ноутбука. – Вот и пришёл конец нашей переписке. Зря я открылся».

Прошло несколько месяцев. Ивар уже свыкся с мыслью, что вернуть сына невозможно. Старался думать о нём как можно реже. А тут – это наваждение, этот стон за окном.

* * *

Следующей ночью Ивар снова услышал тоскливый голос. Разозлился: мне работать надо, ещё не хватало галлюцинаций! И пить нельзя, на сегодня самая сложная часть работы осталась: соединить крошечные детали миниатюрными штифтами. Рука дрогнет, и всё будет испорчено. Ивар встал, с силой захлопнул окно. В комнате стало тихо, только мерно жужжало сверло: вжжжж-жи, вжжжж-жи… оооотец-проооости, оооотец-проооости… Ивар сам не заметил, как начал бормотать слова, которые неслись с набережной. Пришлось включить музыку. Долго выбирал: что-нибудь знакомое, с текстом, чтобы подпевать.

Will you still need me… will you still feed me… when I’m sixty-four2…

По вечерам погода портилась, в конце сентября это обычное дело. Темнело рано, поднимался ветер, жалобно выл над Наровой, швырял в стёкла пригоршни листьев, а к ночи нагонял тучи и выкручивал их, как мокрые тряпки, прямо над рекой.

Вместе с ветром приходил и обладатель голоса. Ивар слышал его каждую ночь.

«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»

«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»

Сначала Ивар злился и наглухо закрывал все окна. Потом решил разобраться, что происходит. В призраков он не верил, для розыгрыша это слишком долго тянулось. Оставалось только одно объяснение: он сошёл с ума. Но почему тогда он так спокойно об этом размышляет? Ивар открыл ноутбук, начал гуглить – сначала наугад, по слову «призрак», потом постепенно сужал круг поисков: «призрак просит прощения у отца», «призрак сына говорит с отцом» – тоже не помогло. Попробовал найти легенды о Нарве, зачитался: столько интересного! Вот хотя бы история о рыцаре Индрике фон Беренгаупте.

«Когда в крепость ворвались русские, рыцарь отважно защищал свою семью. В замке бушевал пожар, враги не отступали. Рыцарь убил красавицу-жену, чтобы она не досталась врагам, потом повернулся к маленькому сыну, чтобы заколоть его, а потом и себя. Но комната уже заполнилась дымом, и рыцарь потерял сознание.

На другой день Индрик очнулся и узнал, что гроза потушила пожар, но сына увели с собой вражеские воины. Тогда рыцарь Индрик дал обет: отомстить русским за жену и сына. Двадцать лет Индрик копал подземный ход под рекой Наровой, чтобы проникнуть в Ивангородскую крепость и увести сына домой, в Нарву.

Но сын отказался идти. Он рассказал воеводе о подземном ходе, русский отряд вошёл в подземелье и двинулся в сторону Нарвы. В это же время им навстречу вышел отряд Индрика. Началась битва. Индрик бросился к сыну с мечом, но сын оказался проворнее и сильнее.

Как