О чём молчали города. Мистические истории - Наталья Костина Страница 7

Дима сложил листок и начал засовывать обратно, но что-то мешало, пришлось приоткрыть конверт. Там лежала фотография: Полина сидит на скамейке, смеётся, длинные светлые волосы растрепал ветер, белый сарафан облепил стройные колени. Рядом со скамейкой стоит малыш в панамке и рассматривает игрушечный самосвал. Сердце заколотилось, во рту пересохло. Дима узнал малыша по панамке в корабликах и по самосвалу. В мамином альбоме есть несколько его детских фото, сделанных в тот же день. «А что такого? Ну, гуляли в парке вместе с маминой сестрой. Ничего особенного. Я ведь её даже немного помню», – успокаивал себя Дима, но уже догадывался: тут что-то не так.

Он снова развернул письмо, пропустил дежурные фразы про погоду и здоровье, стал читать дальше.

«Знаешь, в последнее время у нас с Иваром как-то не клеится. Ссоримся часто. Никогда такого не было. На работе у него неприятности, но он мне не рассказывает. Ничего не знаю толком, но вижу, что он на всех злится. И на меня, и даже на Димку вчера накричал за раскиданные игрушки! Боюсь я что-то…»

Письмо упало на кровать, плавно соскользнуло на пол. Дима сидел неподвижно, смотрел в одну точку. Потом быстро сложил всё на место, убрал коробку в шкаф и ушёл гулять.

Визу он тогда так и не получил. Сказал друзьям, что передумал ехать.

* * *

Поговорить об этом с родителями Дима решился нескоро. Больше года молчал, прокручивал в голове строки из письма Полины. Может, это ошибка? Может, её сына тоже звали Димой и он вместе с ней погиб в аварии? Могли обе сестры одновременно родить сыновей и назвать одинаково? Вряд ли. Значит, он всё правильно понял.

Каждый раз, когда смотрел на себя в зеркале, хмурился: бросалось в глаза сходство с Полиной. Что Дима не в отца пошёл, это все видели. Зато с матерью – одно лицо, так Дима всегда думал. Теперь понял, почему: Софья очень похожа на сестру. Правда, красота у неё не такая яркая: волосы другого оттенка, чуть темнее, и глаза не такие синие, как у Полины.

Дима мучительно рылся в памяти, пытался найти ниточки к своей потерянной семье. Казалось, стоит только уцепиться за одно воспоминание, потянуть – и весь клубок размотается. Но ниточек не хватало: только женщина, которая пекла печенье, и бородач с собакой. Наверное, это родители его настоящего отца. Где они теперь, живы ли, почему Дима их больше никогда не видел? И где его отец?

В Ивангород Дима теперь приезжал редко, все выходные проводил в Питере с друзьями, на зимние каникулы уехал кататься на лыжах. Маме говорил, что учиться на втором курсе тяжело, времени совсем нет. А на самом деле просто боялся выдать себя: мама всегда замечает, когда Диму что-то тревожит. Начнёт расспрашивать, а он ещё не готов говорить о секрете, который случайно раскрыл.

И только следующим летом, когда приехал к родителям на каникулы, однажды не выдержал, спросил:

– Мама, я сын Полины?

Софья выронила чайник, заварка потекла по столу, крышка звонко шлёпнулась на пол и разлетелась на куски. Мама опустилась на стул, вздохнула, подняла глаза на Диму, тихо сказала:

– Да. Как ты узнал?

– Письмо с фотографией нашёл.

– В моём шкафу? Зачем ты туда полез?

– Анкету на визу заполнял, хотел папино место рождения посмотреть.

– Спросил бы. Позвонить мог. Не надо было чужие письма читать.

– Мама! Они для меня не чужие. Это моя настоящая мать писала. Про меня, между прочим!

Дима встал, повернулся спиной, сжал тонкими пальцами край подоконника, поднял глаза: боялся, что слёзы потекут.

Софья подошла к сыну, обняла за плечи.

– Прости, что раньше не рассказали. Но мы с папой боялись.

– Чего боялись?

– Ну как же… ранить тебя боялись. Такая трагедия.

– Ага, «тайна усыновления», всё как положено, – горько усмехнулся Дима.

Софья вернулась за стол, обхватила голову руками, молча заплакала.

В тот вечер Дима узнал историю своей семьи.

В середине восьмидесятых Софья уехала учиться в Ленинград, вышла замуж за однокурсника, устроилась на работу в своём институте. Её младшая сестра Полина осталась в Ивангороде с родителями, учиться не захотела, мама устроила её к себе в отдел кадров. С Иваром Полину познакомили друзья. Влюбилась с первого взгляда, мысленно называла его «мой викинг». А он и вправду выглядел как викинг: высокий и статный, с длинными светлыми волосами, с аккуратной рыжеватой бородой. Да ещё и одевался модно: недавно переехал в Нарву из Таллинна – ему сразу после института предложили хорошую работу, согласился ради денег. Родители и друзья жили в Таллинне, Ивар часто ездил туда на машине. В Нарве он не знал никого, кроме мужа Полининой подруги. Только начал обзаводиться новыми друзьями, а тут как раз Полина – очень кстати. Упускать такую красавицу нельзя, Ивар это сразу понял. Изображал прекрасного рыцаря так умело, что Полина растаяла – ей ещё не попадались такие внимательные и заботливые поклонники, – и вскоре вышла замуж. Переехала из Ивангорода на другой берег Наровы, в Нарву, где Ивар снимал квартиру.

Через год после свадьбы родился Дима. Сначала всё шло прекрасно, Ивар возился с малышом, гулял с ним на детской площадке. А потом у Ивара начались неприятности – то ли на работе, то ли с одной из его подработок, о которых Полина толком ничего не знала. Ивар постоянно злился, ссорился с Полиной, кричал на Диму. Полина верила, что всё уладится, молчала во время ссор. Остальное не изменилось: они всё так же навещали родителей Ивара по выходным, всё так же несколько раз в год ездили на машине в Финляндию через Питер.

Раньше Полина с Иваром всегда заезжали по пути к Софье, иногда даже с ночёвкой: в пятницу вечером от Нарвы до Питера, переночевали, а в субботу рано утром на финскую границу, пока очередей нет. Сонина дочка Юля родилась через год после Димы. Дети пока ещё толком не умели играть вместе, но сёстры наблюдали за ними и мечтали, как малыши подружатся, когда подрастут.

А в тот день Ивар сказал, что ему некогда ехать к родственникам, он торопится, у него дела. Полина расстроилась. Ивар разозлился, начал кричать, отвлёкся, не заметил красный свет на перекрёстке. Справа грузовик ехал, не успел затормозить. Полина погибла, Ивар с Димой попали в больницу. Началось расследование. Оказалось, что Ивар сел за руль пьяным. Дальше – больше: в машине нашли спрятанные старинные иконы. Оказалось, краденые. Следователь начал давить, Ивар во всём признался: работал на перекупщиков, тайно перевозил через границу вещи для коллекционеров. В Хельсинки отдавал связному и получал деньги. А это уже контрабанда, да ещё и групповая. Так и получилось, что срок дали большой.

Пока Дима лежал в больнице, родственники решали его судьбу. Родители Полины отказались отпускать внука в Таллинн, к бабушке и дедушке по отцу. Софья с мужем сразу подали заявление на усыновление, а сотрудницы опеки, женщины сердобольные, помогли сделать всё быстро: все жалели малыша, у которого погибла мать по вине отца-преступника. Трёхлетний Дима поселился в новой семье и получил другое имя: Дмитрий Юрьевич Староверцев. Тайну усыновления в те годы все строго соблюдали, и Софья с Юрой тоже считали, что так лучше.

Вскоре они решили переехать из Питера в Ивангород, поближе к Сониным родителям. Да и Диме лучше жить рядом с дедушкой и бабушкой, ведь в первые три года он рос неподалёку, на другом берегу Наровы.

* * *

Ивар обмакнул кисточку в банку с прозрачным лаком, прошёлся по выпуклой поверхности, промазал изгибы завитка на конце фигурной ножки. Откинулся на спинку стула, полюбовался на свою работу. Почти готово, осталось ещё две детали прокрасить, потом подшлифовать мелкой шкуркой, когда лак высохнет, и можно будет собирать кресло. Пора сделать перерыв, кофе выпить. Вот только лаком очень сильно пахнет, надо проветрить. Ивар открыл окно, перегнулся через подоконник, вдохнул прохладный вечерний воздух. С реки тянуло сыростью, ветер ворошил листья и хлопал почтовыми ящиками на заборах.

Запах свежего лака теперь смешивался с запахом речной воды, за окном изредка проезжали машины, с набережной доносились голоса: вот женщина звонко возмущается, а ей спокойно отвечает мужчина, и всё стихает; вот ребёнок громко рассказывает о чём-то, а женщина поддакивает, и опять всё стихает. Ивар не пытался разобрать слова, он сосредоточенно водил