Владимир Кожевников - Забытый - Москва Страница 81

Пользуясь таким его веселым и легким настроением, Бобер с помощью ковша и умелых заинтересованных вопросов вытащил Феофаныча на такой разговор, который запомнил надолго, а для себя осознал, наконец, в полной мере как сложность всей вершившейся вокруг политической жизни, так и щекотливость положения московских руководителей, а заодно и то, насколько не главной пока еще оказывалась его теперешняя деятельность по реконструированию московской армии на фоне тех грандиозных усилий, которые предпринимались москвичами, а особенно митрополитом и Данилой с его дипломатическим окружением, для того чтобы не дать утонуть, исчезнуть, быть раздавленным, растоптанным молодому и слабому московскому государственному образованию.

- Вот уж не думал, что для устройства церковных дел надо бить Литву, Бобер подзадоривал Феофаныча осторожно, но тот не намеревался осторожничать, оценивать вопросы, он развивал собственную мысль, а так как был уже навеселе и побаивался сбиться, то следил больше за собой:

- Хха! Церковные... Церковные у нас, да и не только у нас, стоят сейчас впереди государственных. Разве не так?

- Может, и так. Но ведь они очень общие, и как их привязывать к конкретному месту и времени?

- Людей объединяют и разъединяют идеи. Главная и самая могущественная идея - религия. Христианин не пойдет защищать басурман от христиан, да и вообще от кого бы то ни было, а христиан от басурман - пойдет! Христианин легко кинется бить басурман (просто так! просто за то, что он иноверец! смотри, что новгородские ушкуйники творят), а вот бить христиан - крепко сперва подумает! И слава тебе, Господи, что дядя твой Олгерд - такой упертый кретин! Крестись он и поддержи христиан, что бы тогда сказал Константинополь? Не посадил ли бы он тогда в Киеве угодного Олгерду митрополита и не подчинил ли Алексия ему? Ведь сил у Вильны поболее, чем у Москвы, да и вообще Москва под татарами, ее невозможно считать самостоятельной силой, а Константинополю - и вот где съезжаются и сливаются дела церковные и государственные - дозарезу нужна сила, помощь со стороны, потому что сами они уже не в состоянии справиться с наседающими на них турками. И почему они ставят на Москву и поддерживают Алексия, хотя он вынужден благословлять татар? Да потому, что язычнику Олгерду глубоко начхать, что сделают с Константинополем турки, а Москве (и подмятой, и зависимой) - нет! Москва хоть как-то, да поможет. А если помочь ей подняться?! Отшвырнуть татар! Стукнуть, а еще лучше - обратить в христиан язычников-литвин! Тогда и турок можно перестать бояться. Они ставят на нас, потому что им пока ставить больше не на кого. А для нас поддержка Константинополя - это сейчас все!

- Ну уж, так уж...

- Ну почти все. Ты понимаешь, сейчас то, что патриарх окорачивает ставленников Олгерда в Киеве и подвластных Олгерду епархиях, даже не главное.

- Вот как! А что же? - Дмитрий искренне удивился.

- Главное, что мы сохраняем определенное равновесие с Ордой.

- Но каким же образом? Я не вижу связи, - Дмитрий действительно не успевал следить, размах расуждений Данилы подавлял.

- Орда снова начинает стягиваться в один кулак, и если бы не два обстоятельства, нас уже бы так погладили по головке, что мало не показалось. Но Орда собирается под Мамаем. Это самый сильный там сейчас человек, и если Орда соберется, объединится, то (по моему мнению) только под ним. Я видел его в Сарае, слышал его разговор. Он умнее всех тамошних ханов и огланов, вместе взятых, так что... Но Мамай возрос на каффианских и сурожских деньгах. От взаимодействия с этими городами, с их купцами, он имеет больше, чем от всей причерноморской Орды. Я абсолютно уверен, что он никогда не пойдет вразрез с интересами причерноморских городов. А те, в свою очередь, ничего не могут без Константинополя. Ты представляешь Константинополь?! Все европейские товары идут на Восток, и прежде всего в Кафу и Сурож, через него.

- Ты был там?

- Был, конечно!

- Что, впечатляет?

- Да уж не то, что Сарай. О, Константинополь - это потрясающий город! Он громаден, он прекрасен, он величествен, но главное - там люди со всего света и там можно найти все! Представляешь, если Константинополь хоть малость обидится на Кафу? Пролив Босфор такой узенький! Кафа никогда и не подумает как-то конфликтовать с Константинополем, а Мамаю очень невыгодно ссориться с Кафой. И это очень обнадеживает! Но если он соберет и подчинит Орду...

- Но если ее соберет и подчинит кто-то другой, нам будет только хуже.

- Да, просто без него она бы могла еще долго или вообще не объединиться. Но теперь поздно об этом говорить. А в том, что Мамай поднялся и укрепился, велика и твоя с твоим дядюшкой заслуга.

- Моя?!! - Дмитрий был ошарашен, но сразу понял, куда клонит Феофаныч. И о чем он сейчас скажет.

- А чья же?! Те западные царьки, которых вы разгромили на Синей Воде, составляли весьма сильную оппозицию Мамаю. Причем в самом Крыму, в сердце его владений. Он их сильно опасался, ведь там (я, правда, не знаю - кто) были чингизиды. И тут вдруг вы!

- Вдруг... - криво усмехнулся Дмитрий. Дело, которое он считал главным из всего сделанного до сих пор, показалось - да что там! Оказалось дешевым обманом, а это было отвратительно!

- Ну конечно не вдруг. Я не очень давно получил верные сведения. Впрочем, я никогда не сомневался, просто тогда не знал наверняка.

- Чего?

- Что у Олгерда с Мамаем была в тот момент договоренность насчет Ябу-городка. Олгерд шел наверняка, зная, что Деметру Мамай не поможет.

Дмитрий живо вспомнил все подробности того сложнейшего для Литвы года, когда в разгар подготовки южного похода Орден трижды наносил Олгерду удар в спину, и тем не менее тот не отказался от этого предприятия, хотя потери и уступки Ордену могли оказаться вполне сравнимы с приобретениями в результате разгрома татар. Да, он просто не мог отказаться от уже обговоренных условий, потому что боялся Мамая больше, чем немцев.

- Но стоила ли овчинка выделки? Ведь насколько я знаю, все южные области Литвы, подольские, киевские земли возвратились к выплате дани татарам.

- Каким татарам! И какую дань!

- То есть ты полагаешь, что уговор между Мамаем и Олгердом существует до сих пор?

- Я не думаю, я знаю.

- Но против кого же?.. Хотя понятно...

- Да. Против нас прежде всего. Но это если слишком окрепнем. Мамаю нас в черном теле нельзя держать, ведь мы подданные Орды. Ему от нас деньги нужны. Потому для нас сейчас главная задача: показать себя Орде ограбленными дочиста Литвой. Что и нетрудно. И вообще, в принципе, правда. А Литве подставить ножку с помощью Ордена, что почти уже сделано. А в самой Литве поддерживать оппозицию Олгерду, Андрея прежде всего, но не дать ему сесть на литовский стол в случае смерти старого мерзавца. А Ордену не дать задушить Литву. А Орду не спровоцировать на помощь Твери. А Тверь придушить, но придушить так, чтобы Олгерд опять не влез, а там еще и немцам себя показать... В общем, видишь, что дел у меня, необходимых и срочных, всегда больше, чем возможностей их сделать, - Феофаныч глядел весело, задорно и тянул к Дмитрию ковш - чокнуться, а тот, придавленный и пришибленный развернутой перед ним картиной, не сразу даже и сообразил, что глава московской дипломатии просто хочет с ним выпить.

Продолжение этого разговора воспоследовало довольно быстро. Прошло всего с неделю, Юли все не давала о себе знать, и Бобер совсем было уже собрался в Серпухов, когда его вдруг позвал к себе Данило Феофаныч. "Опять насчет Олгерда чего-нибудь? Неужели он немцев стукнул? Это было бы удивительно. А может, они его?!"

Данило встретил как всегда - радушно, но озабоченно:

- Медку?

- Нет, конечно.

- Почему?!

- Раз позвал, значит, задачка. Значит, не до меда.

- Хм! Как ты меня... Но сегодня никаких задачек. Сегодня только слушать и запоминать. А потом исполнять.

- Во даже как! А кто приказывает?

- Ну, если тебя так заботит субординация... - Феофаныч едва заметно усмехнулся (и Бобру стало стыдно), - ...то митрополит.

- Боже упаси! - Дмитрий поднял руки, протестуя. - Я подумал, если это князь...

- Ладно, углубляться не будем. Дело важное. Очень! Помощнички у нас очень ретивые оказались.

- Рыцари?

- Да. Оказывается, они сразу и туда, и сюда поперли.

- Сюда?!

- Ну, не вздрагивай. Они как обычно - Псков, Новгород... Расчет-то простой: мы ведь не поможем, ежели что. А там еще... В Новгороде несчастье. Пожар. Сегодня весть получили. Уверен, что Новгород официально запросит помощь Москвы. Существует старинный уряд, еще от 1267 года, по нему Великий князь идет либо сам, либо посылает старшего сына. Не меньше!

- Господи! Как же нам сейчас не до них!

- Не то слово. Но уклониться невозможно. Слабость показать нельзя! Вот и сообрази, зачем я тебя позвал.

- Та-ак... Сам князь пойти не может.

- Это уж точно.

- Сына у него пока... ни старшего, ни младшего. Стало быть - брата?