Бернард Шоу - Обращение капитана Брасбаунда Страница 17

сожалению, и с недобросовестными адвокатами. Но сочетание в одном лице

недобросовестного свидетеля с недобросовестным представителем

обвинения, которое я наблюдал сегодня, лишило меня дара речи. Вы

попрали правосудие сами и вдобавок сделали меня своим сообщником. Леди Сесили. Да, да. Но разве вы не рады, что правосудие хоть раз потерпело

поражение? (Берет его под руку и направляется с ним к выходу.) Капитан

Брасбаунд, я вернусь попрощаться с вами перед отъездом.

Брасбаунд мрачно кивает. Она уходит с сэром Хауардом

вслед за капитаном Керни и его людьми.

Рэнкин (подбегает к Брасбаунду и берет его за руки). Как я рад, что вы

оправданы! После завтрака я вернусь, и мы потолкуем. Благослови вас

бог! (Быстро уходит.)

Оставшись в комнате одни, на свободе и без свидетелей,

люди Брасбаунда положительно сходят с ума. Они хохочут,

пляшут, обнимаются и неуклюже вальсируют парами,

беспрерывно и сентиментально пожимая друг другу руки.

Только трое из них сохраняют какую-то видимость

самообладания. Марцо, гордый тем, что успешно сыграл

ведущую роль в недавнем событии и произнес драматическую

речь, выпячивает грудь, покручивает жидкие усики и

принимает чванливую позу: он задирает подбородок и

выставляет вперед правую ногу в знак презрения к

окружающим его сентиментальным английским варварам.

Глаза Брасбаунда и его подергивающиеся губы

показывают, что и он заражен общим возбуждением; но он

делает отчаянное усилие над собой и сдерживается.

Редбрук, приученный к личине равнодушия, цинично

улыбается, подмигивает Брасбаунду и, наконец, дает

выход своим чувствам, беря на себя роль инспектора

манежа: он размахивает воображаемым бичом и подстрекает

остальных к еще более диким выходкам. Кульминационная

точка ликования наступает в тот момент, когда

Дринкуотер, второй раз без ущерба для собственной

репутации выйдя сухим из воды и уверовав в свою

счастливую звезду, приходит в экстаз, забывает об

остальных и начинает, как дервиш, кружиться в таком

сверхъестественно сложном танце, что все постепенно

прекращают свои упражнения и только смотрят на него.

Брасбаунд (срывая с себя цилиндр и выбегая вперед, в то время как Дринкуотер

в изнеможении падает на руки Редбрука). А теперь я избавлюсь от этого

почтенного головного убора и вновь почувствую себя человеком. Ну-ка,

валяйте все сюда и попрыгайте на цилиндре капитана. (Ставит цилиндр на

пол и собирается прыгнуть на него.)

Результат получается совершенно неожиданный и производит

на Брасбаунда ошеломляющее впечатление. Его товарищи не

только не оценили подобного акта, но, напротив,

скандализованы и отрезвлены, за исключением Редбрука,

которого крайне забавляет чрезмерная их щепетильность.

Дринкуотер. Нет уж, кептен, так не годится. Знаете, всему есть предел. Джонсон. Я не прочь позабавиться, капитан, но останемся все-таки

джентльменами. Редбрук. Напомню вам, Брасбаунд, что цилиндр принадлежит леди Сесили. Разве

вы не вернете его? Брасбаунд (поднимая цилиндр и тщательно обтирая с него пыль). Верно. Я

дурак. Но все равно, в таком виде она меня больше не увидит.

(Стаскивает с себя сюртук вместе с жилетом.) Кто-нибудь из вас умеет

как следует складывать эти штуки? Редбрук. Позвольте мне, начальник. (Относит сюртук и жилетку на стол и

складывает их.) Брасбаунд (расстегивая воротничок и рубашку). Ты, кажется, уставился на

запонки, Джек Пьяная рожа? Я знаю, что у тебя на уме. Дринкуотер (возмущенно). Нет, не знаете. А вот и ничего подобного. У меня

теперь только одна мысль - о самопожертвовании. Брасбаунд. Если из вещей леди пропадет хоть одна медная булавка, я

собственными руками повешу тебя на ноках шхуны "Благодарение", повешу

даже под пушками всех европейских флотов. (Стаскивает с себя рубашку и

остается в синем свитере. Волосы его взъерошены. Он проводит по ним

рукой и восклицает.) Теперь я, по крайней мере, наполовину человек. Редбрук. Ужасное сочетание, начальник: ниже талии вы церковный староста,

выше - пират. Леди Сесили не станет разговаривать с вами, пока вы в

таком виде. Брасбаунд. Я переоденусь целиком. (Уходит из комнаты на поиски своих брюк.) Редбрук (тихо). Послушайте-ка, Джонсон, и все остальные!

Они собираются вокруг него.

А что если она увезет его обратно в Англию? Марцо (пытаясь повторить свое столь успешное выступление). Я - проклятый

пират! Она - святой. Говорю вам, никого никуда не увозить. Джонсон (строго). Молчи, невежественный и безнравственный иностранец!

Отповедь встречена всеобщим одобрением. Марцо,

отодвинутый на задний план, тушуется.

Она не увезет его из дурных побуждений, но может увезти из хороших. Что

тогда будет с нами? Дринкуотер. На Брасбаунде свет клином не сошелся. Есть голова на плечах,

знаешь жизнь - вот ты сам и капитан. Такой человек найдется, только вы

не знаете, где его искать.

Намек на то, что сам Дринкуотер и есть такой человек,

кажется остальным нестерпимо наглым, и его встречают

долгим всеобщим свистом.

Брасбаунд (возвращается в своей одежде, надевая на ходу куртку). А ну,

смирно!

Команда с виноватым видом вытягивается и ждет его

приказаний.

Редбрук, уложить вещи леди в сундук и переправить к ней на яхту.

Джонсон, погрузить всех людей на борт "Благодарения", проверить запасы,

выбрать якорь и приготовиться к выходу в море. Потом выслать к причалам

Джека со шлюпкой - пусть ждет меня. Сигнал подать выстрелом из пушки.

Не терять времени! Джонсон. Слушаюсь, сэр. Команда, на борт! Все. Идем, идем. (Шумно уходят,)

Дождавшись, когда они уйдут, Брасбаунд садится к столу,

опирается на него локтями, подпирает голову кулаками и

погружается в мрачное раздумье. Затем вынимает из

бокового кармана куртки кожаный бумажник, вытаскивает

оттуда истрепанный грязный пакет писем и газетных

вырезок и бросает их на стол. За ними следует фотография

в дешевой рамке - ее он тоже грубо швыряет на стол рядом

с бумагами и, скрестив руки на груди, с мрачным

отвращением смотрит на нее. В эту минуту сходит леди

Сесили. Брасбаунд сидит к ней спиной и не слышит, как

она входит. Заметив это, она хлопает дверью достаточно

громко, чтобы привлечь его внимание. Он вздрагивает.

Леди Сесили (подходя к противоположному концу стола). Значит, вы сняли всю

мою элегантную одежду. Брасбаунд. Вы хотите сказать - одежду вашего брата? Человек должен носить

свою собственную одежду и лгать сам за себя. Очень сожалею, что сегодня

вам пришлось лгать за меня. Леди Сесили. Женщины тратят половину жизни на то, чтобы говорить за мужчин

маленькую неправду, а иногда и большую. Мы к этому привыкли. Но имейте

в виду: я не признаю, что делала это и сегодня. Брасбаунд. Как вам удалось обвести моего дядю? Леди Сесили. Не понимаю этого выражения. Брасбаунд. Я хотел сказать... Леди Сесили. Скоро завтрак, и, боюсь, мы уже не успеем выяснить, что вы

хотели сказать. Я собиралась поговорить с вами о вашем будущем. Можно? Брасбаунд (несколько помрачнев, но вежливо). Садитесь, пожалуйста.

Она садится, он тоже.

Леди Сесили. Каковы ваши планы? Брасбаунд. У меня нет планов. Вскоре вы услышите пушечный выстрел в гавани.

Это будет означать, что шхуна "Благодарение" подняла якорь и ждет

только своего капитана, чтобы выйти в море. А капитан ее не знает, куда

ему взять теперь курс - на север или на юг. Леди Сесили. Почему не на север, в Англию? Брасбаунд. Почему не на юг, к полюсу? Леди Сесили. Но вам же надо как-то устроить свою судьбу. Брасбаунд (тяжело опустив локти и кулаки на стол, властно смотрит ей в

глаза). Послушайте, когда мы впервые встретились с вами, у меня была

цель в жизни. Я был одинок и не заводил себе друга - ни женщины, ни

мужчины, потому что цель моя шла вразрез с законом, с религией, с моей

собственной репутацией и безопасностью. Но я верил в нее и отстаивал

ее, в одиночку, как и полагается человеку отстаивать свои убеждения

против закона и религии, против зла и эгоизма. Чем бы я ни был, я не из

числа ваших липовых морячков, которые пальцем не шевельнут ради своих

убеждений, разве что вознесутся на небо. Я же за свои убеждения готов

был спуститься в ад. Вам, вероятно, этого не понять. Леди Сесили. Напротив! Я прекрасно понимаю. Это так характерно для людей

определенного типа. Брасбаунд. Пожалуй, хотя я редко встречал таких людей. Тем не менее я был

одним из них. Не скажу, что я был счастлив, но и несчастен я тоже не

был, потому что не колебался, а неуклонно шел своим путем. Если человек

здоров и у него есть цель, он не задумывается над тем, счастлив он или