Джеймс Клавелл - Сёгун (части 5-6) Страница 19

- Конечно, мы подумаем об этом, госпожа, - успокоила ее Ошиба, голос ее был мягок и ровен. - Но за пределами замка у Торанага есть тайные банды самураев, спрятанные вокруг Осаки, - мы не знаем, сколько их, - и у него есть союзники - мы не уверены, кто они. Она сможет бежать. Как только она уйдет, за ней последуют остальные и мы потеряем заложников. Вы же согласились, Ёдоко-сан, - разве вы не помните? Простите, но я спрашивала вас вчера вечером, - разве вы не помните?

- Помню, дитя. - Ёдоко все время отвлекалась, ей было трудно говорить. - О, как я хотела бы, чтобы здесь снова появился Тайко, чтобы руководить вами... - Дыхание ее прервалось.

- Можно я дам вам чаю или немного саке?

- Чаю, да... пожалуйста, немного зеленого чаю...

Она помогла ей напиться.

- Благодарю вас, дитя. - Голос стал слабеть, напряжение от разговора оказалось для Ёдоко непосильным. - Послушайте меня, дитя... вы должны довериться Торанаге. Выходите за него замуж, заключите с ним такой договор, чтобы сохранить наследника.

- Нет, о нет! - запротестовала пораженная Ошиба.

- Яэмон может потом править вместо него... А потом - дети от вашего брака. Сыновья вашего сына торжественно поклянутся в дружбе с детьми Торанаги...

- Торанага всегда ненавидел Тайко, вы знаете это, госпожа. Торанага источник всех несчастий, и уже много лет. И вы предлагаете именно его!

- А вы? Ваша гордость, дитя мое?

- Он враг. Наш враг.

- У вас два врага, дитя, - ваша гордость... и необходимость найти мужчину, который был бы ровней вашему мужу... Пожалуйста, послушайтесь меня: вы молоды, красивы, можете иметь детей и заслуживаете мужа... Торанага достоин вас, вы стоите его... Торанага - единственный шанс, оставшийся, у Яэмона...

- Нет, он враг!

- Он был лучшим другом вашего мужа и самым верным вассалом. Без... без Торанаги... вы разве не видите... ведь Торанага вам помогал... понимаете? Вы сможете влиять на него... руководить им.

- Простите, но я ненавижу его - он не любит меня, Ёдоко-сан.

- Многие женщины... О чем я говорила? Ах да, многие женщины выходят замуж за мужчин, которые их не любят. Хвала Будде, что я не пережила этого... - Старуха улыбнулась и вздохнула. Это был долгий, печальный вздох, он длился так долго, что Ошиба подумала - уже наступила смерть. Но глаза открылись и опять появилась слабая улыбка, - Разве не так?

- Да-да...

- Ну, вот и вы... Ну пожалуйста...

- Я подумаю об этом.

Старые пальцы пытались собраться в кулак.

- Я прошу - обещайте мне, что вы выйдете замуж за Торанагу, и я отойду к Будде, зная, что род Тайко будет жить вечно, как и его имя... его имя будет жить...

По лицу Ошибы потекли слезы, она нежно погладила замерзшие руки Ёдоко. Умирающая как будто впала в беспамятство... Но вот ресницы ее задрожали... она прошептала:

- Ты должна дать уйти Акечи Марико. Не дай ей... не дай ей отомстить нам за то, что Тайко сделал... сделал... с ее отцом... Ошиба была застигнута врасплох.

- Что вы говорите?

Ответа не последовало. Ёдоко вдруг забормотала:

- Милый Яэмон, мой милый сын... ты такой хороший мальчик... но у тебя так много врагов... такой глупый... Разве ты тоже так думаешь, разве...

Снова начался спазм... Ошиба гладила и гладила ее руки - так ласково, как только могла.

- Наму Амида Бутсу! - прошептала она с великим почтением.

Прошел еще один спазм, и старуха внятно произнесла:

- Прости меня, О-чан!

- Мне не за что вас прощать, госпожа.

- Прости меня за многое. - Голос стал еще слабее, лицо угасало. Слушай... обе... обещай насчет Торанаги, Ошиба-сама... Это важно... пожалуйста... ты можешь ему довериться... - Старые глаза умоляли, приказывали...

Ошиба не хотела этого воспринимать, не хотела подчиняться, хотя и знала, что должна повиноваться Ёдоко. Она не поняла того, что ей сказали про Акечи Марико, но в голове у нее все еще звучали слова Тайко, которые он повторял ей тысячи раз: "Вы можете довериться Ёдоко-сама, О-чан, она мудрая женщина-никогда не забывайте этого! Она почти всегда видит правильный путь, и вы всегда можете доверить ей свою жизнь, и жизнь моего сына, и мою собственную".

И Ошиба уступила.

- Я обещаю... - Она резко оборвала фразу.

Лицо Ёдоко осветилось последний раз, и все кончилось.

- Наму Амида Бутсу! - Ошиба поднесла ее руку к губам, поклонилась, положила руки умершей на одеяло и закрыла ей глаза, вспоминая смерть Тайко единственную смерть, которую она тоже видела так близко. Тогда глаза умершему закрыла госпожа Ёдоко - так как это было привилегией жены - и все происходило в той же самой комнате. Торанага ожидал снаружи, как сейчас Ишидо и Кийяма, продолжая бодрствование, начатое еще в предыдущую ночь.

- Но зачем посылать за Торанагой, господин? - спросила она тогда. - Вам следует отдохнуть.

- Я отдохну, когда умру, О-чан, - ответил ей Тайко. - Я должен позаботиться о наследнике, пока у меня еще есть силы.

Так к ним присоединился Торанага - сильный, цветущий, пышущий энергией. Теперь их было четверо: Ошиба, Ёдоко, Торанага и Накамура Тайко, властелин Японии, лежащий на смертном одре. Все ждали последних распоряжений.

- Ну, Тора-чан, - сказал Тайко, обращаясь к нему по имени, которое Торанаге когда-то дал Города. Глубоко посаженные глаза Тайко смотрели с маленького, обветренного лица обезьяны, принадлежавшего такому же маленькому телу - телу, которое имело крепость стали, пока несколько месяцев назад не начался этот процесс разложения.

- Я умираю. Из ничего - в ничто... Но вы все будете жить, рядом с моим беспомощным сыном...

- Не беспомощным, господин. Все дайме будут почитать вашего сына, как они почитали вас. Тайко это было смешно:

- Да уж, они будут... Сегодня, пока я жив, - конечно! Но как мне устроить, чтобы Яэмон правил после меня?

- Назначьте Совет регентов, господин.

- Регенты! - презрительно процедил Тайко. - Может быть, я бы сделал вас моим наследником и дал вам судить, достоин ли Яэмон править после вас.

- Я недостоин этого, ваш сын должен сменить вас.

- Да, и сыновьям Городы тоже следовало править после него.

- Нет. Они нарушили мир.

- И вы уничтожили их по моему приказу.

- У вас был мандат императора. Они восстали против вашего законного мандата, господин. Дайте мне сейчас ваши приказы, и я буду их исполнять.

- Вот поэтому я и позвал вас сюда. И Тайко произнес следующее:

- Редко бывает, чтобы сын родился в пятьдесят семь лет, и ужасно, что сын - единственный и надо умирать в шестьдесят три, а других родственников нет и вы властелин Японии...

- Да, господин, - отвечал Торанага.

- Может быть, было бы лучше, если бы у меня вообще не было сына, тогда я мог бы передать государство вам, как мы и договаривались. У вас больше сыновей, чем у португальцев вшей.

- Карма.

Тайко засмеялся, изо рта у него потянулась нитка слюны с примесью крови. Ёдоко осторожно вытерла слюну, и он улыбнулся жене:

- Благодарю тебя, Ёдоко-сан, благодарю. Потом его взгляд обратился на Ошибу... Она улыбнулась ему, но его глаза теперь не улыбались, только спрашивали, проверяли, задавали вопрос - тот самый, который он никогда не осмеливался произнести вслух, но который, она уверена, всегда был у него в голове:

"А на самом деле - сын ли мне Яэмон? "

- Карма, О-чан, правда? - Это было сказано очень мягко, но Ошиба так боялась, что этот вопрос зададут в открытую, что сразу же в глазах у нее заблестели слезы.

- Нет нужды плакать, О-чан. Жизнь только сон в пределах другого сна. Старик с минуту лежал задумавшись, потом снова посмотрел на Торанагу и с внезапной, неожиданной теплотой, которой он славился, заговорил: - Э-э-э, старина, что за жизнь у нас была, а? Одни сражения. Сражались бок о бок вместе мы были непобедимы, мы делали невозможное. Вместе мы усмиряли сильных и плевали на их задранные зады, а они пресмыкались еще больше. Мы... мы делали это - крестьянин и представитель рода Миновара! - Старик хмыкнул. Послушайте, еще несколько лет и я разгромил бы этих любителей чеснока. Потом с нашими и корейскими легионами резкий бросок на Пекин - и мы на Троне Дракона в Китае. Потом я отдал бы вам Японию, которую вы так хотели иметь, а я бы имел то, что хотел. - Голос у него был сильный вопреки всей его хрупкости. - Крестьянин может взойти на Трон Дракона с почестями и уважением не так, как здесь!

- Да, в Китае они придумали умно. Начинал династию всегда крестьянин или сын крестьянина, трон захватывался силой, кровавыми руками. Там не было наследственного замка... Не в этом ли сила Китая? Сила и окровавленные руки, крестьянское происхождение - это я. Правда?

- Да. Но вы к тому же и самурай. Здесь вы изменили правила. Вы первый в династии.

- Я всегда любил вас. Тора-сан. - Старик с довольным видом прихлебнул чаю, - Да, представьте себе: я - на Драконовом Троне! Подумайте об этом! Император Китая! Ёдоко - императрица, за ней - Ошиба Прекрасная, после меня - Яэмон, и Китай с Японией навеки вместе, как им и следует быть. Ах, это было бы так легко! Потом с нашими войсками и ордами китайцев я бросился бы на северо-запад и юг - и, как проститутки десятого класса, все государства мира лежали бы, изнемогая, в грязи, с широко расставленными ногами, чтобы мы могли взять все, что пожелаем... Мы непобедимы, вы и я, - были непобедимы! Японцы непобедимы! Конечно же, мы знаем, в чем смысл жизни!