Томас Гарди - В краю лесов Страница 27

Не отвечая и не глядя на деньги, Фитцпирс думал только о том, что нежданно-негаданно оказался лицом к лицу с Грейс. Крыльцо было узкое, дождь припустил; сбегая по навесу, струйки стекали по стеблям вьюнка и падали на подол плаща и юбку Грейс.

- Вы совсем вымокнете, прошу вас, войдите в дом, - попросил он. - Я не могу позволить, чтобы вы тут оставались.

За парадной дверью другая дверь сразу вела в гостиную; распахнув ее, он жестом пригласил Грейс войти. Она попыталась, но не смогла противиться мольбе, выражавшейся в его лице и манерах, и, страдая от своей покорности, проскользнула мимо него в комнату, задев в узком проходе рукав его куртки.

Он вошел вслед за ней, притворил дверь - Грейс почему-то надеялась, что дверь останется открытой, - и, предложив ей стул, сам сел напротив. От этих простых действий ей стало еще тревожнее, должно быть, она не успела оправиться от того первого потрясения, когда увидела в зеркале раскрытые глаза доктора. Что, если он тогда не спал, а лишь притворялся с какой-то ему одному ведомой целью?

Она снова протянула деньги; он очнулся от долгого созерцания ожившего произведения искусства и почтительно склонился, вслушиваясь в ее слова.

- Могу ли я надеяться, что вы отступитесь и откажетесь от обязательства, которое несчастная бабушка Оливер подписала по недомыслию?

- Сделайте одолжение. Только позвольте мне остаться при своем мнении касательно ее недомыслия. Бабушка Оливер - мудрая старуха и в этом деле тоже рассудила здраво. Вы полагаете, что в нашем договоре есть что-то дьявольское, не правда ли, мисс Мелбери? Но припомните, что в былые времена самые прославленные наши врачи заключали именно такие соглашения.

- Дьявольское?.. Нет, скорее, странное.

- Странное - может быть, но ведь предмет странен не по сути своей, а лишь по отношению к внешним объектам, в данном случае, к стороннему наблюдателю.

Подойдя к секретеру, он после недолгих поисков вынул оттуда сложенный лист бумаги и, развернув, протянул его Грейс. Внизу с краю выделялся жирный чернильный крест, выведенный рукой бабушки Оливер. Грейс вложила листок в карман, и от сердца у нее отлегло.

Так как Фитцпирс все еще не взял денег, половину которых Грейс доложила из собственного кошелька, она подвинула их поближе к нему.

- О нет, не нужно. Зачем разорять старуху? - поспешно возразил он. - Не так удивительно то, что врач заручается объектом для вскрытия, как то, что подобное соглашение могло привести к нашему знакомству.

- Боюсь, мое поведение показалось вам необычным и вы сочли меня неучтивой. Простите, я не имела в виду вас обидеть.

- Нет, нет, нимало! - снова возразил он, глядя на нее с прежним изумлением. - Меня поразило иное. - Он колебался, продолжить ли мысль. Накануне я просидел далеко за полночь, - наконец отважился он, - и оттого с полчаса назад задремал вон на той кушетке. Я забылся всего на несколько минут - и вообразите, мне пригрезилось, что вы стоите здесь, в комнате.

Признаться или нет? Грейс покраснела.

- Подумайте, - продолжал Фитцпирс, вполне уверившись, что это был сон, - как много мне пришлось о вас думать, прежде чем вы явились мне в сновидении.

Она почувствовала, что это не было притворством.

- Мне снилось, что вы стоите вот тут, - он протянул руку к камину, - но я видел не самое вас, а ваше отражение в зеркале. Что за чудное видение, подумал я. Такое бывает раз в жизни - замысел воплотился, Природа и Мысль слились в своем изначальном единстве! Видите ли, прошлой ночью я как раз читал философа-трансценденталиста и, вероятно, проникшись его идеализмом, перестал разделять сон и явь. Я готов был заплакать, когда проснулся и обнаружил, что вы являлись мне во времени, но, увы, не в пространстве!

В этом словоизлиянии проскальзывала театральность, хотя в целом она была чужда Фитцпирсу. Нередко, забывшись, человек дает волю чувствам, и тогда их внешнее проявление нелегко бывает отличить от краснобайства. Истина тонет в потоке громких фраз и, как злосчастное следствие этого, неузнанная, бывает отвергнута вместе с шелухой аффектации.

Грейс, впрочем, плохо разбиралась в свойствах человеческой природы и восхищалась силой чувств, не раздумывая о форме их выражения. Слова "чудное видение" смутили ее, скромность помешала ей трезво оценить речь Фитцпирса.

- А не могло быть так, - вдруг спросил он, - что вы наяву посетили меня?

- Признаться, я уже была здесь однажды, - еле выговорила Грейс. Хозяйка пошла вас искать, но долго не возвращалась, и я ушла.

- Значит, вы видели, как я спал, - пробормотал доктор; в голосе его слышалось унижение.

- Да, если, впрочем, вы меня не обманывали.

- Обманывал?

- Я увидела в зеркале, что вы лежите с открытыми глазами, но, когда оглянулась, глаза были закрыты, и я подумала, что вы, может быть, меня обманываете.

- Никогда, - порывисто возразил Фитцпирс, - никогда я не мог бы вас обмануть.

Обладай она даром предвидения, какой насмешкой прозвучала бы эта благородная речь. Он никогда не мог бы ее обмануть! Однако они не умели глядеть на год вперед, и фраза возымела свое действие.

Грейс с беспокойством подумывала, что пора бы прервать разговор, но обаяние доктора мешало ей подняться со стула. Она медлила, как неопытная актриса, которая, проговорив все реплики, не знает, как уйти со сцены. На помощь ей пришла спасительная мысль о бабушке Оливер.

- Мне не терпится рассказать бабушке Оливер о вашем благородстве, сказала она. - Она испытает от этого большое облегчение.

- У бабушки Оливер - и нервное расстройство, как удивительно! - говорил доктор, следуя за Грейс к двери. - Погодите минуту, вас это, вероятно, заинтересует.

С этими словами он распахнул дверь в другом конце коридора, и Грейс увидела стоящий на столе микроскоп.

- Взгляните сюда, пожалуйста, это покажется вам достойным внимания, повторил он.

Посмотрев в окуляр, она увидела светлый кружок, покрытый необычайным узором клеток.

- Как вы думаете, что это? - спросил Фитцпирс.

Грейс не знала.

- Это срез с мозга старого Джона Саута. Я его исследую.

Она вздрогнула и отпрянула, впрочем, не от отвращения, а от неожиданности, удивившись, как он сюда попал. Фитцпирс рассмеялся.

- Теперь вы меня знаете, - сказал он. - Я пытаюсь одновременно познать и физиологию, и трансцендентальную философию, мир материальный и идеальный, с тем чтобы, если это возможно, определить между ними границу. Вас это отталкивает?

- Вы ошибаетесь, мистер Фитцпирс. - Грейс не кривила душой. - Это вовсе не так. Я не раз видела ночью свет в вашем окне и знаю, как серьезно вы работаете. Ваш труд не кажется мне предосудительным, я восхищаюсь вами!

Лицо ее было так очаровательно, так серьезно и искренне, что впечатлительный Фитцпирс от души проклял разделявший их стол. Видно это было по его глазам или нет, но Грейс, оторвавшись от микроскопа, поспешно выбежала под дождь.

ГЛАВА XIX

Вместо того чтобы довершить исследование мозга Саута, который при всей важности этого, органа под микроскопом выглядел не так уж интересно, Фитцпирс откинулся, в кресле и задумался. Он думал, что Грейс еще прелестнее из-за того, что легко поддается его влиянию, хотя это влияние скорее тревожит ее, нежели очаровывает. Фитцпирс был в должной мере ученым, готовым ревностно доискиваться сути физических явлений, но в еще большей мере он был мечтателем и идеалистом. Он верил, что за несовершенным прячется совершенное, что незаурядное скрывается в гуще обыденного, что, как бы точно ни повторялись условия опыта, результат окажется всегда новым и непредсказуемым. Он усматривал в себе личность с неограниченными возможностями потому только, что это его личность, - хотя в тех же обстоятельствах тысячи ему подобных кончали ничем, - и был уверен, что открыл в Хинтоке совершенно исключительное существо, предназначенное для него одного.

Фитцпирс обладал привычкой разговаривать с собой вслух, какая обычно встречается у мечтателей более преклонного возраста; он расхаживал по комнате, стараясь ступать на самые яркие цветы в узоре ковра, и бормотал себе под нос:

- Пока я в Хинтоке, эта удивительная девушка будет озарять мою жизнь светом, и - что самое замечательное - наши отношения будут исключительно духовного свойства. Мы разного круга, иная близость между нами невозможна. Как она ни прелестна, брак с ней был бы безумием. Одна мысль о нем убила бы всю одухотворенность нашей дружбы. Да и вообще, в практической жизни у меня есть другие цели.

Фитцпирс рассчитывал со временем жениться на женщине, равной ему происхождением, но гораздо более богатой. Однако в настоящем его помыслы сосредоточились на Грейс Мелбери, в которой он видел скорее некое духовное явление, чем существо из плоти и крови, явление, которое годится на то, чтобы оживить его бытие и развеять однообразие и скуку деревенской жизни.

Увидев Грейс, но еще не обменявшись с ней ни словом, он от праздности вознамерился приволокнуться за хорошенькой дочкой лесоторговца, но теперь, узнав ее ближе, он устыдился прежних поползновений. Близость с такой девушкой не может принять вульгарный оборот, она сулит высокое духовное общение и сопричастность миру идей. Не имея причин наведываться в дом ее отца, он понимал, что дружба их будет питаться случайными встречами у дороги, в лесу, на пути в церковь или из церкви, где-то возле ее дома.