Владислав Вишневский - Кирза и лира Страница 30

— Так точно! — кричим почти дружно.

— Хор-рошо! Теперь, товарищи бойцы, обращаю ваше особое внимание: руки должны быть — ни спереди на яйцах, ни сзади на жопе, ни, тем более, в карманах… Всегда, и только вот так! — Показывает. — Понятно?

— Так точно!

Твердим, как попугаи.

— Увижу, у кого руки будут в карманах в строю или вне строя, — наряд вне очереди, в сортир или на кухню, причем надолго, вам будет обеспечен. Гарантирую! — Для усиления важности сказанного, добавляет. — До конца учебки, короче! И, к этому, еще карманы зашью. Всем ясно?

— Та-ак точно! — Вполне сносно отвечаем. Хотя, недовольны почти все. Карманы он видите ли нам зашьет, а куда потом хлеб складывать? Кстати, вспоминаю, какой хлеб вкусный был! Ничего вкуснее в жизни не ел. Это что-то! Жаль, мало досталось. А вода, какая бывает вкусная! Вода… Ооо!

Кстати, о воде.

У нас в роте на табурете стоит эмалированный бак темно-зеленого цвета с крышкой и надписью «2-я уч. рота. Для питья». В гигиенических целях пить воду нам категорически разрешено только из этого бака, и только из краника. Из-под крышки, ни-ни… За этим, говорят, строго следит санинструктор учебной роты.

Мятая (замятая, помятая, но не битая…) алюминиевая кружка надежно привязана к баку длинной, на вытянутую руку, железной цепочкой. Краником никто, конечно, не пользуется. Очень редко. Это уж, если только гурманы какие от гигиены! Так долго стоять и ждать, пока набежит из краника вода, могут, пожалуй, только они. Или которые садисты. Потому как, я замечал, стоит только тебе брякнуть цепочкой от кружки, даже если тихонечко, если чуть-чуть, как за твоей спиной уже кто-то сопит, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, как в туалете, и уже дергает тебя за рукав, торопит: «Ну, ты, кончай, давай, быстрее пей, ты чё!..»

Бак непрерывно в работе.

В такой же непрерывной карусели звенит и цепочка. Гремит и крышка. Бухается в воду кружка… естественно, вместе со всеми «стерильными» пальцами… Зачастую, аж до манжета гимнастерки (А он, этот манжет… не к столу будет сказано!..). За этим, стыдясь своей никчёмности, глухо шлёпает мятая эмалированная крышка. Топчется в ожидании нетерпеливая очередь… Через короткую паузу, — пока там: глыть, глыть… — либо кружка, звеня цепочкой, хлопает об крышку, либо кружка, зависнув при передаче, снова булькает в воду.

Обычно кружку воды пьют долго. Очень долго. Отставив мизинец и локоть в сторону, чуть согнувшись, чтоб на себя не капнуть, вытянув губы трубочкой, прикрыв глаза от видимого удовольствия, пьют, смакуя и причмокивая, одобрительно при этом качая головой: «Ох, хороша! Хорош-ша-а!» Выстроившаяся, не очень большая, но очень нервная очередь ждёт. Страждущие с боков и сзади нетерпеливо заглядывают в лицо пьющего счастливчика, гнусавя, поторапливают: «Ну, ты чё…», «Чё присосался-то…», «Чё так долго…», «Давай быстрее… Один ты тут, что ли…», «Ну… ну!..» Остатки, кто не осилил, сливают в ведро, стоящее тут же, под баком. Напившийся, секунду размышляет: поставить кружку на бак, повторить или передать следующему!.. Осмысленное решение реализовать обычно не успевает, его руки уже пусты. После этого он мгновенно, и уже бесцеремонно (кружки же у него уже нет, чего ему здесь торчать?!) выдавливается с передней водопойной позиции, быстрее, кажется, стреляной гильзы из патронника. С устным угрюмым сопровождением в спину: «Хорошего помаленьку. Не верблюд. Вал-ли отсюда!» На его месте, долгожданную воду, томно закатив глазки, уже смакует следующий, который очередной…

Время от времени дежурный по роте, случайно заметив — или ему сообщают — посылает своих шустрых помощников наполнить быстро пустеющий источник жизни. Свободные дневальные энергично подхватывают бак «под белы ручки» — краном вперед, краном назад — и топочут в умывальник, — наполнять. Недолго поплескавшись там, с трудом наполнив… Кстати, не пробовали набрать полный бак воды, если он не входит в раковину под кран? Нет? А мы уже можем. Как-как!.. Как говорится: сходи в солдаты — сам узнаешь! Шутка! Это у нас армейский юмор такой, не обижайтесь. Если вам рассказать — как! — вы вовек воду из бачков пить не будете… Короче, и мы можем не очень полный принести, это даже легче. Но ведь и быстрее выпьют же, понимаете?

…Дневальные, вихляя бедрами, щедро при этом обливая случайно подвернувшихся, главным образом свои широченные штаны-галифе и сапоги в придачу, не в ногу возвращаясь, тащат бак, расплескивая за собой воду по всему полу. Страждущие в это время, вытянувшись извилистой цепочкой уже стоят у пустой табуретки, в нетерпеливом ожидании посадки заполненного бака на его законное место… Нервничают!

— Ну, че они там, блин?..

— Только за смертью их, падла, посылать…

— Ну! Ну…

— О, несут!

Бухнув на табурет на четверть уже пустой бак, дневальные подхватывают большие влажные тряпки и быстро растирают воду по всему коридору. Порядок такой! Влажная уборка вроде прошла: санитария с гигиеной, в общем.

Гремит крышка… Звенит цепочка…

Шлёпает кружка…

Беспрерывно, с утра, до самого отбоя. И потом ещё…

Вкусная водичка! Очень вкусная! Главное — хол-лодная! Попить бы сейчас!.. Но, нельзя, — мы в строю. Опять или снова — без разницы. Главное — стоим!

— Та-ак, кто там засыпает в стр-рою? — рокочет старшина, пружинистой походкой обходя строй. Внимательнейшим образом вглядывается в наши лица.

Мы таращим глаза, демонстрируем абсолютное отсутствие сна, гля, мол, ни в одном глазу! Но старшину это, видимо, не убеждает.

— Так, бойцы…

Вот, гад, что-то придумал. Не дай бог, опять пробежка. За окном вовсю льет дождь.

— Давайте-ка мы с вами перед отбоем разомнёмся. Чтоб, значит, сон лучше был. — Хитро улыбается старшина. — Кто ещё не заметил в роте турник?

Ха! Как же, как же, старый знакомый! Мы еще в школе, на уроках физкультуры не знали как от него отделаться. На всякий случай дружно киваем головами — а как же, только ради него сюда и приехали!

— Очень хорошо! — радуется вместе с нами старшина. — Слушай вводную: в висе пять подъемов до подбородка — тройка; восемь подъемов — четверка; десять — отлично. Если меньше пяти — будем всю ночь тренироваться. Вопросы?

Мы молчим. Ни хрена себе вводная!.. Перед казнью бы покурить.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно заявляет старшина. — Молчание — знак согласия.

Он еще хохмит! Кто тут вообще нашего согласия спрашивал? Я перед отбоем, лучше бы что-нибудь поел или спокойно книжку почитал.

Пять подъемов до подбородка… Ха! Ну даёт! Кошмар! А почему не пятнадцать? А если, например, четыре с половиной? Засчитывается как пять или нет? У нас, например, в школе засчитывали.

— Показываю один раз. — Старшина подходит к турнику. Чуть присев, легко взлетает вверх к перекладине и повисает на вытянутых руках. Ага, фиксирует, — скептически отмечаем про себя. От нагрузки, в нём же сто… или сколько там килограммов, железная перекладина резко провисла, растяжки от неожиданности тревожно пискнули — сейчас лопнут. Стало очень интересно! Весьма даже! Старшина — без напряжения, с удовольствием подтянулся — раз за разом, целых пятнадцать раз! И на шестнадцатый свободно вышел наверх обеими руками подъемом силой. Затем, ловко перекувыркнувшись вокруг перекладины (растяжки опять, тонко-тонко звеня, опасно завибрировали на последнем, кажется, издыхании… Сейчас!.. Лопнут!.. Ну… Ну!), старшина мощно, но пружинисто обеими ногами делает красивый соскок, — хоп! Как ласточка крыльями, взмахнув руками, ставит точку. Мы дружно выдыхаем: Ф-фу, гадство, не лопнули! А, жаль! Получилось бы ещё эффектнее.

В общем-то, и ничего особенного. И наш физрук тоже так иногда мог сделать. Но этого допроситься могли только девчонки. У него так же красиво получалось, даже лучше, хотя наш физрук против этого бугая, если посмотреть — ягненок против коня. Но тоже сначала был такой же резвый, шустрый… Тоже за неполный месяц атлетов из нас когда-то грозился сделать. Ха, ха!

Расправив гимнастерку, старшина уступает место под перекладиной.

— Так, начали, — делает приглашающий жест.

Желающих, в смысле добровольцев, не оказалось.

— Спр-рава, по одному, впер-рёд марш! — не дождавшись радостного ответного порыва, грозно командует старшина. — Н-ну!

Это другое дело, так бы сразу и сказал. А то, «начали», «начали»…

Вяло, по одному, враскачку, скромно подходим, прицеливаемся на перекладину. Кое-кто из ребят, даже профессионально поплёвывает на ладони. Ух, ты, это, наверное, которые на «десятку» идут! Орлы, значит. А по виду и не скажешь вовсе — цыплята и те бодрей выглядят. А, догадываемся, это у них понт такой, на руки плевать! Так это и мы можем.

Несколько раз вначале приседаем под перекладиной, как бы разминая, подкачивая ноги. И, после дружеского рыка старшины: «Заснул там, что ли, ёп… пона мать?» — резко набрасываемся на железяку. Зацепившись за нее, свободно уже и непринужденно раскачиваемся в висе.