Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 1 Страница 31

Впереди показался среднеканский берег и скала.

— А ну, хлопцы, за шесты, как бы не удариться. Ты, Юрка, становись впереди и за скалой сразу подашь выкидку. Там кто-нибудь из мужиков примет. А ты, Николай, становись рядом, может, придётся рулевым выгребать.

РаспорЯдившись, Митяй намотал через локоть тонкую бечеву, привязанную к длинной верёвке, и подал моток Колосову.

Быстрое течение переката. Митяй всеми силами старался развернуть плот, но всё же их ударило углом о скалу. За выступом берега показался галечный откос, но там никого не было. Плоты относило, а на тропинке к спуску только показалось три человека. Скатываясь с обрыва, двое кинулись к лодке, а один бежал навстречу плотам. Было понятно, что люди прозевали.

— Пропало дело! — махнул безнадёжно рукой Митяй и бросил кормовое весло.

Берег близко, доплыву, — мелькнула у Колосова мысль. Он бросил несколько колец выкидки и, не задумываясь, плюхнулся в воду.

— Варнак! Полоумный! С ума спятил, — заорал напуганный Митяй и бросился к канату. Но Колосов уже приближался к берегу.

— Выбирай канат! Подтягивай! Держись! — кричал Митяй, сбрасывая с плота кольца веревки.

Колосов уже бежал по берегу, выбирая конец каната, пытаясь удержать плоты, но течение относило и тЯнуло за собой парня.

Человек, спешивший на помощь, был ещё далеко, а Юрка уже по пояс в воде.

— Чёрт с ним, отпускай! Стянет, сукин сын, стянет! — надрывался взволнованно Митяй, стараясь перекричать рокот воды, и грозил кулаками.

Но Колосов не хотел так просто сдаваться. Ниже он приметил выступающий из воды большой камень. Рванувшись, забросил канат вокруг камня и начал стягивать петлями выброски, набрасывая их одна на другую. Канат натЯнулся, заскрипели кольца петель. Камень вздрогнул, сдвинулся с места, но удержался. Оставшийся конец Колосов намотал через плечо, придавил кольца ногой и решил во что бы то ни было удержать. Позади плота взметнулись барашки воды, он остановился, вы-ровнялся и стал медленно прибиваться к берегу.

Подбежал мужчина, но вместо того, чтобы как-то помочь, резко оттолкнул Колосова, наступил на конец выброски и содрал верёвку с его плеча.

— Дурак, могилу ищешь? — орал он, в Ярости срывая петли.

Юрка опешил, не понимая, в чём дело. Мужчина вырвал у него конец выброски и сказал уже спокойно:

— Да разве так можно? Соскользни по камню петля или совсем сорвись?.. Не задавило у камня, утЯнуло бы под плоты. Приятеля моего так… Не чета тебе.

Колосов только сейчас сообразил, что так действительно могло случиться. Плоты уже прибило к берегу. Подбежал Митяй.

— Ты что, парень, обалдел? А не успел бы доплыть? Значит, сразу под брёвна. Ты эту лихость брось. В тайге учить всему некогда, да и жаловаться некому.

— За такое наломают бока и правильно сделают, — вмешался мужчина.

Но Юрка понял, что они, хоть и ругаются, но довольны.

Митяй пригнал с конебазы волокушу и начал перевозить брёвна на площадку. Парни пошли в барак, поужинали, а Митяй так и не приходил.

— Они, наверное, работают. Пойдём, поможем, — предложил Колосов.

На площадке были люди. Оказалось, плотницкая бригада с лаборатории пришла помогать Митяю.

— Что же, у вас никакого режима нет? — заворчал Колосов. — Хорошо ещё догадались не завалиться спать. Нам тоже учиться плотничать нужно.

— Режим такой: не сделаешь — значит, и не будет, — скосился на него пожилой мужчина, не прекращая кантовать бревно. — А вот учиться учись — это никогда не помешает. — Он воткнул топор и посмотрел на Митяя. — Отбей парням черту, дай топоры и покажи. Пусть привыкают.

Через час парни уже уверенно взмахивали топорами, покрякивали, подражая мастерам, и так увлеклись делом, что не заметили прихода Жени,

— Когда это вы научились?

— А что? Здорово? — посмотрел на неё с гордостью Колосов и лихо воткнул топор.

— Шабашим, мужики, — распорЯдился старший и начал собирать инструмент.

— Да, я начинаю завидовать мужчинам, — весело проговорила девушка и села на бревно. Она была в простом льнЯном платье, с косами на груди, и казалась совсем ещё девочкой.

— Как вы устроились, Женя? Есть ли ещё тут женщины? — спросил Николай.

— Живу пока у Буневича. Он начальник транспорта и постоянно в разъездах. Жена его очень милая и заботливая женщина. Кроме нас, сейчас других женщин в посёлке нет. Но в полевых партиях есть несколько человек. Трушкова — жена геолога Билибина, геологи Шаталова, Рабинович. — И она назвала ещё несколько фамилий. — Как видите, я всё уже разузнала и даже знаю, где вы будете жить.

— Вот это интересно!

— А вот и не скажу.

— Мы спим на чужих топчанах, ждём не дождёмся своего угла, а некоторым лишь бы загадки загадывать, — насупился Колосов.

— Хорошо, скажу, — сразу же согласилась она. — Это я случайно слышала в конторе. Краснов договорился с якутом Гермогеном, чтобы он поместил у себя Юрия. А вы, Николай, пойдёте в землянку геологов.

— Я пойду с Юркой, — надулся Николай.

Женя засмеялась:

— Во-первых, там нет места для второго топчана, во-вторых, Якут только ради Краснова согласился пустить Юру. Да вы не огорчайтесь, ждут ещё один сплав. С ним приедут строительные рабочие.

— Какая разница, где переспать. Всё устроится. На днях придётся ехать на стан Среднекана. Пока мы будем работать там, здесь уже что-нибудь выстроят, — махнул равнодушно Колосов и тут же направился к юрте Гермогена.

В юрту он вбежал с характерной для него непосредственностью. С шумом захлопнул дверь, уронил пустое ведро, покатившееся с грохотом по полу, и остановился, когда уже проскочил до маленького стола у другой стенки юрты.

— Здравствуй, батя! Вроде бы жить тут придётся? Говорят, договорился с вами Краснов? — спросил он, поднимая ведро. — Разрешите устраиваться?

Старый Якут сидел в углу, склонившись над трубкой. Он даже не пошевелился. Такой приём смутил Колосова.

— Ну, если нельзя, то я могу и уйти, — пожал он плечами и встал.

Старик, не поднимая головы, махнул рукой в сторону нар у другой стены.

— Здесь, что ли?

Старик снова не ответил. Не глядя, сунул руку под нары, вытащил свёрток оленьих шкур и выбросил их на пол.

Колосов так и не понял, сердится он или нет, доволен или злится. Якут был совершенно безразличен и удивительно спокоен. Если бы не попыхивающая трубка, можно было подумать, что старик спит. Колосов постоял ещё минуту, посмотрел, а потом улыбнулся и пошёл за вещами.

…………………………………………………………

— Колька! Старатели уже моют, будем вставать? — выглянул из-под одеяла Колосов.

— Ага, — сонно протЯнул Николай и, повернувшись на другой бок, засопел ещё слаще.

Пусть хоть в воскресенье отоспится… — подумал Колосов и стал одеваться. Было ещё тЕмно, но уже доносилось хлюпанье ручной помпы, шуршал и постукивал скребок проб уторщика. Глухо журчала вода, падая со шлюза бутары. Эти монотонные звуки заглушались грохотом тачек и стуком падающих в бункер промывочного устройства песков.

Колосов набросил на приятеля своё одеяло и распахнул дверь. В помещение радиостанции хлынул поток свежего воздуха, разгоняя пары бензина, кислоты и нашатыря.

Первый иней сахарной пудрой присыпал зелёную травку. Над пролеском курились туманом озёрца, болота и лужи. Казалось, кто-то разжигал в тайге десятки костров, чтобы продлить лето.

Колосов сдёрнул с гвоздя полотенце и направился к речке.

Стан Среднекана стоял на сухом берегу. Посёлок был меньше, чем Усть-Среднекан. Здесь было три таёжных барака, пекарня и склад. За поворотом речки домик руководителей среднеканской группы приисков и золотоскупка. Радиостанция и избушка уполномоченного ИСО Фалько стояли ниже по течению, в лесочке. Конебаза и баня, как и в большинстве таёжных поселков, размещались в пойменной части.

Колосов только сбежал с крылечка, как открылась в избушке дверь. Показался Фалько. Его мясистое, румяное лицо казалось бы добродушным, но лохматые брови делали его суровым.

— Механик, как там у вас? — потЯнулся он и, сладко зевая, начал растирать волосатую грудь.

— Как сказать, Михаил Михайлович, всё подмочено, побито. Кунгас с установками был в аварии. Из двух не соберём и одной, измучились, но вроде уже к концу.

— Вы там как хотите, а связь давайте. Нужна вот так! — Фалько провёл ладонью по горлу. — Понятно? — Он снова потЯнулся и нахмурил брови. — Это волнует и секретаря парткома,

— А когда вернётся Краснов? — беспокойно спросил Колосов,

— До прииска «Геологический» сорок километров. До «Таёжника» — восемьдесят, а до Утинки — и все сто пятьдесят. Вот и попробуй быстро объехать, когда они ещё и в разных направлениях. — Он потёр коленки и поморщился. — После такой поездки, как на ходулях. А во-обще-то, Михаил Степанович вот-вот вернётся, так что поторапливайтесь.