Александр Соболев - Ефим Сегал, контуженый сержант Страница 4
- Категория: Проза / Проза
- Автор: Александр Соболев
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 106
- Добавлено: 2019-03-25 15:14:36
Александр Соболев - Ефим Сегал, контуженый сержант краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Соболев - Ефим Сегал, контуженый сержант» бесплатно полную версию:Александр Соболев - Ефим Сегал, контуженый сержант читать онлайн бесплатно
... Тогда, еще на рассвете, его дивизия и приданный ей танковый полк - тысячи солдат со всей военной техникой - сосредоточились у реки в ожидании переправы. Обнаружила немецкая разведка маневр или знала о нем заранее - неизвестно. Только над переправой, над прилегающей к реке местностью внезапно появились тяжело нагруженные «юнкерсы» и начали свою четкую, отлаженную работу... Бомбы, десятками одновременно, с воем и свистом врезались в берег, в реку, взрывались, грохоча, взметая ввысь столбы земли, пыли, воды. Сбросив груз, самолеты с черными крестами переходили на бреющий полет, в упор, длинными очередями из крупнокалиберных пулеметов прошивали распластанных на земле людей.
Крепко зажмурившись, прикрыв голову обеими руками, Ефим лежал ни жив ни мертв, лицом вниз, в мелкой ложбинке - символическом «укрытии», неспособным защитить его ни от пуль, ни от осколков бомб, ни от прямого попадания...
Сколько часов продолжался непрерывный хмельной загул смерти - он не знал, не помнил. Когда все утихло, долго еще не верил ни наступившей тишине, ни тому, что жив, ощупал себя, неуверенно поднялся на непослушные ноги. И увидел тогда в лучах предзакатного июньского солнца, точь-в-точь такого же багрового, как сейчас, - вздыбленную, перепаханную бомбами равнину, множество навсегда припавших к земле воинов, застывших в самых невероятных позах, уцелевшую кое-где ярко-зеленую молодую траву, забрызганную кровью, услышал крики и стоны раненых...
Ефим вздрогнул, очнулся. Не сразу осознал, что вокруг него - пустынный, полный пахучей зелени лес, где меж густой листвы пробираются последние лучи заходящего солнца. Покой. Тишина. Мир.
«Война и мир. Мир и война. Роковой чередой сменяют они друг друга века и века, - думал Ефим. - Вот и в эти минуты, когда он, судьбой и Богом сбереженный на войне, сидит в сказочной тиши лесопарка, его товарищи-фронтовики ведут тяжелые бои, смерть без устали косит людей, рвутся снаряды, небо в дыму от пожарищ... Безумие, нелепость, уродство... Неужели человечество так и будет пребывать на Земле: мир и война, война и мир - до полного самоуничтожения?!»
В лесу начало темнеть. Ефим встал со скамьи, заторопился в общежитие. Надо выспаться, приготовиться: завтра - первый рабочий день.
Глава пятая
Инструментальный цех не поразил Сегала новизной или необычностью. В начале своей журналистской карьеры он несколько лет сотрудничал в многотиражке большого механического завода. И цеховая обстановка, и станки, обрабатывающие металл, были ему знакомы.
Начальнику бюро цехового контроля Майорову, человеку средних лет, на вид симпатичному, Ефим доложил по военной привычке:
- Товарищ начальник! Сержант Сегал прибыл в ваше распоряжение. Разрешите приступить к работе.
Сугубо штатский начальник, вероятно никогда не служивший в армии, от такого обращения чуточку растерялся, полуконфузливо, полу бойко сказал:
- Садитесь... Воевал? С фронта? У нас тут, понимаешь, тоже фронт. Нам тут тоже, понимаешь, на орехи достается.
Глядя на его округлое, но бледное лицо, утомленные глаза, Ефим поверил, что и здесь, как выразился начальник, людям достается.
- Ну, что ж, идемте, я провожу вас к рабочему месту.
В цехе уже состоялась пересменка, шумели станки, пахло эмульсией и горелой стружкой. По дороге Майоров пояснял:
- Инструмент в кладовую попадает и восстановленный и новый. Прежде чем его выдавать рабочим, необходимо тщательно проверить, соответствует ли он паспортным данным. Вот этим и предстоит тебе... то есть вам заниматься. В кладовой на этом деле у нас сидит старый опытный контролер, будешь ему помогать. Он вас подучит, - почему-то путал «ты» и «вы» Майоров.
Андреич, как звали в цехе старого контролера, и две кладовщицы встретили Ефима радушно.
- Раненый фронтовик? - осведомились женщины. - Демобилизовали? Ну и хорошо! Теперь жив будешь. А у нас вместо мужей - похоронки...
Андреич, сидящий в углу за большим столом, заваленным инструментом, с любопытством поглядывал на Ефима. Сильная матовая настольная лампа освещала его серые морщинистые, в седой щетине щеки, полные губы, большие карие, не то с молодым, не то с болезненным блеском глаза.
- Как звать тебя, солдат? - спросил хрипловатым голосом.
- Ефим Сегал.
- Вот табуретка, Сегал, садись поближе, работать будем. Ты до войны-то чем занимался?
- Я - журналист.
- О, ты парень грамотный! Значит, наше дело быстро освоишь. Это точно.
Ефим уселся рядом с Андреичем. От него неприятно пахло луком и водочным перегаром.
- Выпиваешь? - спросил вдруг Андреич.
-Да... приходилось...
- А я грешен... Не от хорошей жизни, конечно...
- Что так?
- Об этом когда-нибудь после... Тебя из армии почему отбраковали?
- Контузии, ранения, - неохотно ответил Ефим.
- И мне, брат, в Гражданскую не повезло, вот гляди, - Андреич указал на левую ногу, вернее, на деревяшку, торчащую из заплатанной синей штанины, - почти до колена отхватило, двадцать три года ковыляю... Ничего, привык... Однако давай делом заниматься. Вон сколько навалено инструмента на перепроверку, и все подносят да подносят, только поспевай!
Шли дни. Тянулись недели однообразные и трудные. На работе Ефим очень уставал. Двенадцатичасовая смена оказалась ему не по силам... До обеда, он, как правило, бодрился, много успевал сделать, но после полудня глаза у него слипались, руки и ноги тяжелели, все тело сковывала неодолимая дрема, голова туманилась и припадала к столу.
- Устал солдат, - говорил Андреич кладовщицам, жалостливо посматривающим на прикорнувшего Сегала. -Умаялся на войне, ишь какой худющий - кожа да кости.
- И живет-то небось впроголодь, - сочувственно вздохнула одна из кладовщиц. - Столовка - чего там?..
И верно: днем Ефим кое-как насыщался в рабочей столовой, вечером, придя в общежитие со смены, обычно съедал кусок черного хлеба, выпивал кружку не всегда сладкого кипятка, с тем и укладывался спать. Сны он видел длинные, кошмарные: то в плен к немцам попадает и его пытают, то осколок снаряда пробивает ему живот, то еще что-то жуткое. Ефим метался по постели, страшным, нечеловеческим голосом вопил... Общежитейцы испуганно вскакивали с кроватей, тормошили Ефима:
- Чего орешь, сбесился, что ли?
Он непонимающе, ошалело таращил глаза:
- Где я? Где я?
- В заднице, - в сердцах отвечали ему. - Не ори, чай, не режут. Спи, дьявол!..
Ефим с головой укрывался одеялом, долго не засыпал. Утром, разбитый, словно пахал всю ночь, с трудом тащился на завод.
Степан Петрович Жилин, теперь сосед Ефима, не раз советовал ему:
- Сходил бы ты, сержант, к доктору. А то скоро совсем до ручки дойдешь, свихнешься... Вон какие концерты даешь по ночам - страсть!
Рекомендовал ему наведаться в заводскую поликлинику и Андреич. Но Ефим избегал встречи с врачами, боялся: вдруг опять больничная койка? К чертям, думалось ему, пока работаю, а там будь что будет.
И все-таки на больничной койке он очутился.
Как-то в воскресенье, в один из нечастых выходных дней, Ефим встал позже обычного, умылся, собрался позавтракать. Открыл тумбочку - а там хоть шаром покати. Надо сходить в магазин, решил он, возьму хлеба, кажется, там что-то и на продовольственную карточку полагается.
Через несколько минут он был в булочной. Хлебные и продовольственные карточки постоянно лежали в правом кармане гимнастерки.
Сунул в него пальцы - пусто! Карточек нет! Кровь отхлынула от лица, он лихорадочно шарил по всем карманам: вот папиросы, спички, пропуск на завод, деньги... А карточки?!. Может, в тумбочке лежат?
Запыхавшись от волнения, прибежал в общежитие, посмотрел в тумбочке, под тумбочкой, под кроватью, бывает, случайно уронил, перерыл кровать - напрасно!
- Чего это ты ищешь? - спросил старшина.
- Карточки пропали... - едва выговорил Ефим.
- Вот это номер! - ахнул старшина. - Что же ты, бедолага, теперь делать будешь?
Несколько дней Ефим жил впроголодь на талончики «УДП», которые случайно оставил в ящике рабочего стола.
Андреич подмечал, что с ним творится неладное, допытывался, в чем дело. А Ефим почему-то стеснялся, не сразу поведал о своей беде.
- Вон оно что! - сокрушался Андреич. - А я то голову ломаю! Да-а! Скверная штука! Помог бы тебе - да сам третий... А ты попробуй сходить в карточное бюро, к заведующему, к Яшке. Подлец он, правда... Знаешь, как его на заводе прозвали? Яшка-кровопиец... Но ты солдат, может он тебе посочувствует, поверит.
- Не поверит. Я сразу приметил, что это за тип. Не пойду. Бесполезно.
Однако пойти пришлось: голод за шиворот потащил.
- С чем пришел? - не отрывая глаз от бумаг, спросил завбюро.
Ефим, волнуясь, сбивчиво, нескладно рассказал о случившемся несчастье. Яшка изобразил на жирной физиономии широчайшую улыбку, хитро подмигнул:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.