Мор Йокаи - Венгерский набоб Страница 4
Мор Йокаи - Венгерский набоб краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Мор Йокаи - Венгерский набоб» бесплатно полную версию:Мор Йокаи - Венгерский набоб читать онлайн бесплатно
Помещик так хохотал, что весь побагровел.
Пока все это разыгрывалось в горнице корчмы "Ни тпру, ни ну", новые гости приближались к ее негостеприимному крову.
Это были пассажиры той самой незадачливой кареты, что застряла прямо посередине плотины на глазах шинкаря и на наших собственных. Три часа бились без толку лошади и люди, не в силах стронуть ее с места, покуда наконец единственный среди седоков барин не пришел к оригинальному решению доехать до корчмы верхом на одном из своих провожатых.
И вот, оставив лакея в дилижансе смотреть за вещами, а почтаря-кучера выслав вперед посветить фонарем, он взгромоздился на закорки егерю, плечистому, долговязому парню-чеху, и таким необычным способом добрался до корчмы. Там перед наружной галереей и ссадил его наземь дюжий чех.
Стоит познакомиться, хотя бы бегло, со вновь прибывшим.
Наружность его указывала, что он не из альфельдских [Альфельд - Большая венгерская низменность, где развертываются описываемые события] помещиков.
Сброшенный им просторный, с коротким воротником плащ а-ля Кирога [Кирога Антонио (1784-1841) - испанский генерал] открыл наряд столь своеобразный, что, появись кто в нем в наше время, не только уличные мальчишки, и мы бы с вами побежали поглазеть.
Быть одетым по такой моде именовалось тогда "a lа calicot" ["по-калькуттски" (франц.) - по названию выделывавшегося в Индии и модного в Париже в первой половине прошлого века коленкора].
На голове у приезжего красовался напоминающий жестяную кастрюльку цилиндрик с такими узкими полями, что, приведись снять его, профан пришел бы в полное замешательство.
Из-под этого цилиндрика на обе стороны закручивались завитые кверху кудри, такие пышные да кустистые, что забирались и на поля.
Лицо было бритое. Только усы грозными пиками щетинились в небо, а накрахмаленный галстук до того туго обхватывал шею, бантом подпирая подбородок, что нельзя ее и поворотить.
Талия темно-зеленого фрака приходилась аккурат под мышками; зато фалды болтались ниже колен. Воротничок же был столь высок, что из него приходилось в точнейшем смысле выглядывать. Лацканы - с двойным, даже тройным вырезом; медные фрачные пуговички - с вишневую косточку, но тем шире и безобразно необъятней рукава, и плечи подложены выше некуда.
Палевого жилета из-под пышного жабо почти и не видать.
Довершают все это шаровары a la cosaque [казацкого покроя, казацкие (франц.)] с напуском, а спереди с разрезами, из которых выглядывают сапоги.
По низу жилета - разные гремучие брелочки, финтифлюшки, а на сапогах шпоры невероятной длины: не остережешься, глаза недолго выколоть.
Так уж повелевала воинственная мода тех времен, даром что войны тогда нигде не было.
Наряд дополняла миниатюрная черепаховая палочка с птичьей головкой из слоновой кости. Смыслящий в хороших манерах обыкновенно совал этот набалдашничек в рот, а если внутри вделана была еще свистулька, то и дул в нее: пределикатнейшее занятие.
Вот как выглядел новоприбывший, и, описав его костюм, мы уже почти дали понятие и о нем самом. Тогдашние щеголи по одежке протягивали и ножки, не только манеры, привычки, но даже характеры свои приспосабливая к требованиям моды.
Золотая молодежь, "jeunesse doree" осьмнадцатого века щеголяла огромными узловатыми тростями, и в парижских салонах вошло в привычку не выговаривать буквы "р". Мода эта распространилась до самого Кобленца [город в Германии, на Рейне, где после 1789 года нашла приют французская роялистская эмиграция], и когда элегантные молодые офицеры из лейб-гвардии Людовика XVIII подавали перед строем команду, солдаты ее даже не понимали из-за утрированной грассировки.
В "калькуттские" же времена приказчики перестали понимать своих покупателей, потому что весь высший свет произносил "р" так раскатисто, будто рыча от ярости.
Когда носились шляпы а-ля Минерва, модны стали идеи республиканские, имена римские и древнегреческие; шляпа же а-ля Робинзон [треуголка] и галстук бантиком "a l'oreille de lievre" ["заячьи ушки" (франц.)] предполагали симпатии бонапартистские. Треуголку, в свой черед, сменила "chapeau a la russe" - русская шапка. Люди оставались прежние, только костюмы, принципы свои да обращение меняли; иногда, правда, еще имена, как один наш соотечественник, который, пройдя с 1790 года по 1820-й через все фазы парижской моды и будучи отроду Вари, сначала стал "Варрусом" на римский манер, потом на французский национальный - "де Варом", в полонофильскую пору заделался "Барским", после даже - Варовым, а домой вернулся под конец "герром фон Вар".
Но не он перед нами.
- Eh, ventrebleu! Eh, sacrebleu! [А, черт! Проклятье! (франц.)] - С таким восклицанием (большему он не научился у Беранже) пнул приезжий дверь, отряхивая мокрый плащ. - Что за страна!.. Эй, огня! Есть тут кто-нибудь?
Заслышав странные эти звуки, явился Петер Буш со свечой в руке. Вдоволь наглядевшись прежде на вломившегося незнакомца и на слугу его, он осведомился:
- Что угодно приказать?
Но ни преувеличенная готовность в голосе, подозрительно не вязавшаяся с обычной его повадкой, ни выражение лица отнюдь не обещали, что самому-то ему угодно будет исполнить услышанное.
- Mille tonnerres! [Гром и молния! (франц.)] Что, по-другому тут не знают, что ли, только как по-мадьярски? - неправильно, с заметным иностранным акцентом спросил пришелец.
- Нет.
- Плохо. Вы корчмарь, значит?
- Корчмарь. А вы кто? Откуда? Где проживать изволите?
- Землю здесь имею, проживаю в Париже. Куда черти занесли. И дальше бы занесли, да грязь не пустила. Ну, дайте, значит, мне - comment s'appelle cela? [Как это называется? (франц.)]
Он запнулся, подыскивая слово.
- Что вам дать?
- Comment s'appelle cela? Ну, как это, как зовут?..
- Меня?.. Петер Буш.
- Diable! [Черт! (франц.)] Не вас, а то, что мне нужно.
- А что же вам нужно?
- Ну вот, что телегу везет; четыре ноги, кнутом погонять.
- Лошадь?
- Pas donc [да нет же (франц.)]; иначе как-то называется.
- Форшпан? Подстава?
- Да-да, подставу! Подставу нужно мне, только сию же минуту.
- Никак невозможно, сударь, лошади все в поле пасутся.
- C'est triste [это прискорбно (франц.)]. Тогда здесь останемся. Tant mieux [тем лучше (франц.)], меня это не женирует [не стесняет, не смущает (от франц. gener)], в Египте и Марокко я в премизерабельных лачугах ночевал; это даже забавно! Воображу, будто к бедуинам попал; а это там Нил разлился, а те зверюшки, что в воде квакают, comment s'appelle cela? лягушки, да, - это нильские аллигаторы; а вся эта непрезентабельная местность, сторона... Какой здесь departement? [округ, область (франц.)]
- Не апартамент, сударь, а простая корчма это, корчма у плотины.
- Fripon! [плут, бездельник (франц.)] Я не про эту дамбу спрашиваю, где застрял, а про все; вся эта округа - как она зовется?
- Округа?.. Комитат Саболч.
- Саболч?.. Саболч. C'est, parce que [это потому, что (франц.)] в сабо здесь, значит, в деревянных башмаках все ходят? Ха-ха-ха! C'est une plaisanterie [забавно (франц.)], удачный вышел каламбур; вы не находите?
- Не знаю; только так уж он прозывается - по имени древнего одного вождя, который мадьяр из Азии вывел.
- Ah, c'est beau! [Ах, это прелестно! (франц.)] Как мило. Добрые мадьяры еще предков своих помнят, свои департаменты по их именам называют. Как это трогательно!
- А вы-то сами какой страны, какой нации будете, дозвольте узнать?
- Я не из этих краев. Bon Dieux! [Боже милостивый! (франц.)] Жить здесь - вот фатальный жребий. По уши в грязи, с одними аистами...
Петер Буш, решив, видно, что пускай в таком разе и остается с одними аистами, поворотился и пошел к себе на кухню.
- Ну, ну, не уходите же с этой свечой, signore contadino! [господин (синьор) поселянин (итал.)] - крикнул вслед ему иностранец.
- Осмелюсь доложить: благородное мое имя Буш Петер, и другого мне не надобно.
- Ах, ох, ах, monsignore Bouche [господин (синьор) мой Буш (итал., франц.)], вы, значит, дворянского звания; это ничего; вот Иоанн Стюарт даже королевского рода был, а тоже кончил кабатчиком. Ну, раз уж придется здесь оставаться, скажите хотя бы, вино-то у вас хорошее? А дочка как, красивая, hein? [а, гм? (франц.)]
- Вино плохое, служанка - страшна, как смертный грех.
- Страшная! Ah, c'est piquant! [Ах, это пикантно! (франц.)] Не огорчайтесь, тем лучше. Для джентльмена это разницы не составляет. Вчера элегантная дама, сегодня - Золушка; одна - прекрасна, как богиня, другая уродливей ведьмы из "Макбета"; там - духами, а здесь луком пахнет; c'est lа meme chose! [Это одно и то же! (франц.)] Не важно; это разнообразит жизнь.
Такой разговор явно не по вкусу пришелся Петеру Бушу.
- Вы, сударь, спросили бы лучше, где ночевать-то будете, вот что хотел бы я знать.
- Ah ca [ах, вот как; да ну (франц.)]; любопытно. Что же, у вас нет комнаты для гостей?
- Есть одна, да уже занята.
- C'est rien [это ничего, это пустяки (франц.)]. Поделимся. Если там мужчина, ему нужды нет женироваться передо мной; а дама... tant pis pour elle, - тем хуже для нее.
- Так, да не совсем. В комнате той - барин Янчи, вот оно что.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.