Мор Йокаи - Венгерский набоб Страница 5

- Так, да не совсем. В комнате той - барин Янчи, вот оно что.

- Qu'est-ce que cela? [Это кто такой? (франц.)] Какой еще, к черту, барин Янчи?

- Да уж такой. Не изволили слышать разве про барина Янчи?

- Ах, c'est fort, это уж слишком. Неужто здесь нравы такие патриархальные, что вместо фамилий все друг друга зовут по именам? Eh bien [ну, хорошо (франц.)], что же тут такого, если это барин Янчи? Пойду и скажу ему, что хочу с ним переночевать. Я как джентльмен не могу получить реприманд [возражение, отказ (франц.)].

- Вот и славно, - ответствовал Петер Буш и, без дальних слов задув свечу, предоставил незнакомцу самому разыскивать дверь в комнату, куда тот хотел попасть.

Темень была глаз коли, но доносившиеся удалые выкрики и веселое пенье безошибочно привели гостя к горнице загадочного постояльца. Покамест мы узнали только, что зовут его "барин Янчи", но вскоре выяснится - и почему.

А там, за дверью, потеха перешла уже в шальное беснованье. Гайдуки за ножки подхватили стол с лежащим на нем шутом и носили по кругу, протяжно завывая во всю мочь. За ними, облачась в скатерть, как в ризе, выступал поэт, невпопад приборматывая что-то хромым александрийским стихом. А барин Янчи на скрипке - ее повсюду возили за ним - безостановочно наяривал чардаш, такими затейливыми фиоритурами разукрашивая его, любому цыгану под стать. Обе же девушки под эту музыку по его приказу танцевали перед ним с двумя гайдуками.

Шутовская эта похоронная процессия, кружащиеся вперемешку пары, барин со скрипкой, бубнящий вирши поэт, пенье и музыка, пьяный гомон и гогот все слилось в такой пестрый, оглушительный кавардак, что и представить невозможно.

В этот момент как раз и вошел незнакомец. Двери никто не сторожил, и заметили его, когда он уже заговорил.

- Добрый вечер, любезные дамы и господа, мое вам нижайшее почтение.

Какой гам ни стоял, но при появлении постороннего, который поздоровался со всей возможной приятностью, компания на полуслове так и замерла с разинутыми ртами.

Замешательство было полное. Барин Янчи смычок даже выронил. Хотя и не привык он стесняться в своих забавах, любил распоясаться, разойтись вовсю, но только не перед чужими. Впрочем, пришелец тут же был принят как свой. Удивленный внезапно воцарившейся тишиной, шут поднял голову, увидел похоже одетого кавалера и, позабыв, что умер, прямо со смертного одра кинулся ему на шею.

- Добро пожаловать, кум, приятель, друг мой дорогой! - целуя его, приговаривал он.

Снова грянул смех, вызванный нелепой этой встречей.

- Ah, ce drole de [ах, этот балда (франц.)] цыган! - воскликнул, пытаясь высвободиться, незнакомец. - Не целуй же меня, перестань.

И, вытирая лицо платком, отвесил поклон разряженному обществу.

- Не затрудняйтесь мною, любезные дамы и господа; прошу вас, продолжайте. Не в моем вкусе мешать увеселениям, я в любой компании умею prendre son air [приспособиться, найти себе место, устроиться удобно (франц.)], как истый джентльмен. Честь имею представиться почтенному обществу: Абеллино Карпати.

И, развалясь с элегантной небрежностью на раскладном стуле, он закинул ногу с огромной шпорой на ногу и принялся посвистывать в свою свистульку.

После этих слов все воззрились на него с еще большим любопытством. Барин Янчи даже присел на своем ложе, упершись в колени руками, а шут принялся обнюхивать пришельца со всех сторон на манер собаки.

- Вы, сударь, - _Карпати_? - веско, торжественно вопросил наконец барин Янчи. - А знаете ли вы, что такое - назваться Карпати? Именем, которое тридцать два предка носили - сплошь наместники, ленные владельцы все до единого; именем, коего громче и нет у нас в Венгрии?.. Так что подумайте, сударь, получше, прежде чем говорить. Карпати есть еще только один, он за пределами этой страны, и зовут его Бела.

- Le voila! [Вот он, здесь; именно! (франц.)] Так это я и есть, сказал иностранец, одну ногу кладя на стул перед собой, а другой притоптывая в такт какому-то новомодному оперному мотивчику, который выдувал он тем временем на своей свистульке. - В этой-то варварской стране и родил меня отец - ah, ca! [Ах да! (франц.)] Не отец; comment s'appelle cela? Отец, который женщина?

- Мать, надо быть?

- Вот-вот! Моя мать. Она бонтонная [светская, с хорошими манерами (от франц. bonton)] дама была, самого тонкого воспитания, а вот отец - со странностями. Одна из них, что меня, единственного сына, он Белой окрестил. И еще по-венгерски выучил. Бела! Ну разве это имя для дворянина? По счастью, отец вовремя умер, и мы с матерью уехали в Париж. Имя мне не нравилось, а так как самое модное было тогда Абеллино, я и переделал свое; но языка венгерского так и не смог позабыть. Ну, да не беда. Я и по-негритянски знаю. Джентльмен во всем остается джентльменом.

- Гм. Да ведь оно даже и кстати вышло, что родного-то не позабыли, а то как бы вы здесь без него?

- Ах! Venir ici de Paris, c'est tomber du ciel a l'enfer! Попасть сюда из Парижа - это с небес свалиться прямо в ад. C'est merveilleux, это диво дивное, как только люди здесь ухитряются жить. Ah, mon cher [ах, дорогой мой (франц.)] гайдук, вон там вижу я жаркое, будьте добры подать его сюда; поставьте-ка на стол и вина мне налейте. A votre sante messieurs et mesdames! [За ваше здоровье, дамы и господа! (франц.)] И за ваше в особенности, мосье Янчи!

Барин молчал, неотступно следя за каждым движением приезжего, и тихая печаль затуманила мало-помалу его взгляд.

- И что же привело вас сюда, из рая в ад?

- Helas! [Увы! (франц.)] - вздохнул Абеллино, вилкой и ножом выбивая бодрую маршевую дробь на своей тарелке. - Дело, неотложное дело. Джентльмену приходится много тратить за границей, а мне отец какие-то жалкие четыреста тысяч франков дохода оставил; ну, можно разве на это приличному человеку прожить, сами посудите! Надо же ведь и себя показать, уж коли хочешь честь свою национальную поддержать перед иностранцами. Мой дом первый был в Париже; я собственную meute [свору гончих (франц.)] держал... как это; собственную ecurie [конюшню (франц.)]. Самых знаменитых певиц и танцовщиц содержал. Египет объездил, самую красивую наложницу марокканского бея похитил из гарема. Один сезон - в Италии; там у меня на озере Комо изысканнейшая вилла была. Лучшим французским авторам, auteurs, заказал описание своих путешествий и в нескольких волюмах [томах (франц.)] издал - под своим именем, конечно; за это избран в academic des sciences [академию наук (франц.)]. На гомбургских водах полмиллиона на скамеечке забыл - и бровью не повел, ха-ха! Так что мои несчастные четыреста тысяч теперь - фу-фу вместе с капиталом!

И он жестом и губами изобразил, как улетучилось его состояние.

Барин Янчи, все больше уходя в себя, только глядел на довольно молодого еще повесу, и глубокий вздох вдруг вырвался из его груди.

- Ну, да ничего, - поспешил успокоить его наш шевалье [кавалер, высокородный дворянин (франц.)], - пока один миллион есть, и два можно потратить, этой науке нетрудно обучиться. Но в конце концов этим fripons des creanciers, этим подлецам кредиторам пришла-таки блажь требовать денег у меня; только начни один болван, все сейчас же за ним. Я их в шею, они в суд; пришлось оставить Париж. C'est pour se bruler la cervelle! Хоть пулю в лоб. Mais v'la [но тут; но вдруг (франц.)] счастье мне улыбнулось. Внезапно брат отца моего, много его богаче, некто Янош Карпати...

- Ага!

- ...эдакий совсем из ума выживший старикашка, о нем чего только не болтают...

- В самом деле?

- Да. Что он никуда из своей деревни не вылазит, а устроил себе там в барском доме театр с собственными комедиантами и лучших артисток привозит, чтобы они ему песни народные пели. И будто настоящие хоромы для собак своих построил - и ест с ними за одним столом.

- А еще что?

- А еще - что у него гарем целый из крепостных девушек и он с такими же забулдыгами, вроде себя, пляшет там с ними до самого утра, а потом стравит их всех между собой и тут уж форменный мордобой начинается.

- А еще?

- И до того будто бы дошел, что терпеть не может ничего чужестранного, даже гороха не велит на стол подавать, потому что он привозной, - одну паприку; кофе тоже у него в доме под запретом, а вместо сахара мед употребляет. Ну, не чудак?

- Еще какой. Ну, а еще что-нибудь знаете про него?

- Ах, да пропасть всяких таких вещей. Вся его жизнь - сплошное чудачество. Единственное, что он путного сделал, этот состоятельный мой дядюшка, этот набоб венгерский, этот Плутос, так это то, что однажды, когда я уже до последнего доходил и мне уже ничего не могло помочь, кроме богатого наследства, - взял объелся чибисовыми яйцами и помер наутро, о чем меня не замедлили уведомить.

- И вы, значит, явились теперь вступить этим наследством во владение?

- Ma foi! [Клянусь богом! (франц.)] А зачем же иначе принесло бы меня сюда, в жалкие сии края.

- Ну, так можете поворачивать оглобли и катить себе обратно в Париж свой или в Италию; хоть в Марокко. Потому что этот выживший из ума дядюшка ваш, этот богач-сумасброд - я и пока еще не умер.

Абеллино оторопел, глаза у него полезли на лоб от испуга.