Чарльз Диккенс - Статьи и речи Страница 5

Но даже ему не под силу спасти конституцию, сэр, - ее искалечили непоправимо. А вам известно, в какую гнусную непогоду потерпит она крушение, мистер Гуд, и ради чего будет принесена в жертву? А вы знаете, на какую скалу она наткнется, сэр? Я убежден, что нет, ибо пока это известно только мне одному. Но я расскажу вам.

Конституция разобьется, сэр (в морском смысле этого слова), о вырождение рода человеческого в Англии и о его превращение в смешанное племя дикарей и пигмеев.

Таков мой вывод. Таково мое предсказание. Вот что несет нам будущее, сэр, - предостерегаю вас. А теперь я докажу это, сэр.

Вы литератор, мистер Гуд, и, как я слышал, написали несколько вещиц, которые стоит прочесть. Я говорю "как я слышал", потому что не читаю ничего нынешнего. Вы уж извините меня, но, по моему мнению, человек должен знать о своем времени только одно - что такого скверного времени никогда прежде не бывало и, наверное, никогда не будет. Это, сэр, единственный способ обрести подлинную мудрость и счастье.

По своему положению литератора, мистер Гуд, вы часто посещаете двор нашей всемилостивейшей королевы, да благословит ее бог! И следовательно, вам известно, что три главных ключа к дверям королевского дворца (после титула и политического влияния) суть Наука, Литература и Искусство. Я лично никак не могу одобрить этого обычая. В нем, по моему мнению, есть нечто простонародное, варварское, противуанглийское - ведь так издавна повелось в чужих землях, еще со времен нецивилизованных султанов "Тысячи и одной ночи", которые всегда старались окружить себя прославленными мудрецами. Но так или иначе, вы бываете при дворе. А когда вы не обедаете за королевским столом, для вас всегда накрыт прибор за столом конюших, где, если я не ошибаюсь, рады видеть людей даровитых.

Но ведь не каждый может быть одаренным человеком, мистер Гуд. Способности к наукам, литературе или живописи так же не передаются по наследству, как и плоды трудов ученого, литератора, художника - закон, искусно подражая природе, отказывает второму поколению в праве на них. * Отлично, сэр. Далее: люди, естественно, стараются найти какие-нибудь другие средства добиться благосклонности двора и стремятся постичь дух времени, дабы обеспечить себе или своим потомкам путь к этой высокой цели.

Мистер Гуд, из последних сведений, сообщенных нам "Придворным бюллетенем", неопровержимо следует, что отец, который желает наставить сына на путь истинный - на путь, ведущий ко двору, - но не может воспитать из него ни ученого, ни литератора, ни художника, должен выбрать одно из трех: искусственными способами сделать из сына карлика, дикого человека или Мальчика Джонса *. Вот, сэр, та мель, те зыбучие пески, о которые конституция разобьется вдребезги.

Я наводил справки, мистер Гуд, и установил, что в моем околодке две с дробью семьи из каждых четырех, принадлежащих к низшим и средним классам, изыскивают и пускают в ход всевозможные способы, чтобы помешать расти своим младшим отпрыскам, еще не вышедшим из пеленок.

Не поймите меня ложно - я имею в виду "расти" не в смысле количества или духовного роста, - нет, они хотят помешать им расти вверх. Несколько раз в день эти юные создания получают губительное и принижающее питье, состоящее из равных долей джина и молока, - то самое, которое дают щенятам, чтобы прекратить их рост. Напиток не столько крепкий, сколько закрепляющий на достигнутой длине. Сперва в этих младенцах с помощью солонины, копчений, анчоусов, сардин, селедки, креветок, оливок, горохового супа и тому подобных блюд возбуждают искусственную и неестественную жажду. Когда же они жалобно просят пить голосками, которые могли бы растопить даже ледяное сердце, - они делают это (просят пить, а не растапливают ледяные сердца) каждую минуту, то в их чересчур доверчивые желудки вводится вышеупомянутая жидкость. Этот обычай вызывать жажду, а затем утолять ее с помощью задерживающего рост напитка соблюдается в столь раннем возрасте и столь ревностно, что кашу варят теперь на морской воде, а кормилицы, пользовавшиеся прежде безупречной репутацией, ходят по улицам шатаясь - из-за количества джина, сэр, вводимого в их организмы с целью постепенного и естественного превращения его в жидкость, мною уже не раз упомянутую.

По тщательнейшим моим расчетам это происходит, как я уже отметил, в двух с дробью семьях из каждых четырех. Еще в одной с дробью семье на то же самое количество делаются попытки вернуть детей к естественному состоянию с младенчества привить им любовь к сырому мясу, молодому рому и собиранию скальпов. Недаром в моду вошли дикие заморские танцы (вы, несомненно, заметили последнее увлечение полькой?); в большом ходу также дикарские боевые кличи и вопли (если вы не верите, то зайдите в любой вечер в палату общин и убедитесь сами). Да-да, мистер Гуд, некоторым людям - и людям, занимающим к тому же весьма видное положение, - уже удалось вырастить на редкость диких сыновей, которые с немалым успехом выставлялись на всеобщее обозрение в судах по делам о банкротстве, в полицейских участках и других столь же почтенных учреждениях, но которые пока еще не вошли в милость при дворе: насколько я понимаю, причина тому - еще не забытое впечатление от дикарей мистера Рэнкина, тем более что дикари мистера Рэнкина все как на подбор были иностранцами.

Мне незачем напоминать вам, сэр, недавний случай с Невестой Оджибуэя. Но я слышал от людей надежных, что она собирается удалиться в дикарскую глушь, где, возможно, обзаведется множеством детей и даст им дикое воспитание, а они с течением времени, ловко использовав успех, который, несомненно, ждет их в Виндзоре и Сент-Джеймсе *, завладеют наравне с карликами всеми самыми важными государственными постами Соединенного Королевства.

Поразмыслите же, мистер Гуд, над печальными и неизбежными последствиями, к которым не могут не привести вышеописанные попытки, встречающие поощрение в самых высоких кругах.

В милость вошел карлик, и значит, общество в первую очередь и главным образом будет заботиться о создании карликов, а дикарей станут воспитывать только из тех, из кого карлики не получились. Воображение рисует невероятнейшие картины такого будущего, однако все, на что способно воображение, будет осуществлено на самом деле и уже осуществляется. Вы можете убедиться в этом, обратив внимание на положение тех дам, которых во время представлений в Египетском зале так восхищает Генерал Том-с-Ноготок *.

Все растущее количество карликов прежде всего скажется на департаменте, ведающем вербовкой солдат на службу ее величества. Волей-неволей придется уменьшить строевой рост, а карлики тем временем будут становиться все меньше и меньше, и вульгарное выражение "от горшка два вершка" превратится из фигурального в буквальное; для отборных полков, и особенно для гвардии по всей стране будут специально разыскивать самых низеньких людей, и в двух крохотных воротах конногвардейских казарм два Тома-с-Ноготок будут каждый день нести караул верхом па шотландских пони. Сменять их будут (как Тома-с-Ноготок в перерывах между его выходами) дикие люди, так что британский гренадер грядущих дней либо сможет уместиться в квартовой кружке, либо будет носить имя вроде Старины, Голубой Чайки, Летучего Быка, как и подобает дикому вождю подобного сорта.

Не стану говорить здесь о многочисленных карликах, которые заменят греческие статуи во всех парках столицы, ибо я склонен считать это переменой к лучшему, - нет никаких сомнений, что два-три карлика на Трафальгарской площади послужат только к исправлению вкусов публики.

Как только карлики займут наиболее почетные придворные должности, сэр, придется несколько изменить существующий этикет. Вполне очевидно, что даже сам Генерал Том-с-Ноготок не сумел бы сохранить надлежащего достоинства, если бы ему пришлось шествовать в торжественных процессиях с жердью под мышкой; посему ныне существующие золотые и серебряные жезлы придется заменить вертелами из тех же драгоценных металлов; палка из черного дерева превратится в прутик не толще розги; вместо нынешней булавы придется брать погремушку его королевского высочества принца Уэльского; а эта безделка (как назвал ее Кромвель, мистер Гуд) будет перечислена в кредит национального долга после надлежащей ее оценки правительственным актуарием мистером Финлейсоном.

Все это, сэр, сгубит конституцию. А ведь это еще не все. Может быть, конституцию и вправду убить нелегко, но ей грозит столько бед, что хватило бы и на три конституции, мистер Гуд.

Дикие люди проникнут в палату общин. Только представьте себе это, сэр! Представьте себе, что в палате общин заседает Сильный Ветер! И сейчас там нелегко следить за дебатами - так вот, представьте себе, как я уже сказал, что Сильный Ветер выступает в палате общин на благо своим избирателям! Или вообразите (ведь это чревато еще более ужасными последствиями), что кабинет содержит в палате общин переводчика, дабы он мог внятно объяснить стране намерения ее правительства!