О. Генри - Короли и капуста (сборник) Страница 5

Лодка таможенников и гичка[24] с «Валгаллы» достигли берега почти одновременно. Когда обе лодки сели дном в песок на мелководье возле берега, от них до суши оставалось еще пять ярдов кипящего прибоя, и в воду спрыгнули полуголые карибы, которые на своих могучих спинах перенесли на берег и судового казначея с «Валгаллы», и низкорослых туземных чиновников в их хлопчатобумажных майках, синих форменных брюках с красным кантом и широкополых соломенных шляпах.

Во время учебы Гедди был одним из лучших игроков в бейсбольной[25] команде колледжа. Вот и сейчас он сложил свой зонт, воткнул его в песок и принял стойку кетчера – тело немного наклонено вперед, колени слегка согнуты, руки на коленях. Судовой казначей попытался стать в стойку питчера (что выглядело, признаться, несколько карикатурно) и с силой подал на консула тяжелый сверток газет, перевязанный веревкой, – с каждым пароходом консулу доставляли американские газеты. Гедди высоко подпрыгнул и поймал сверток, издав губами победный «твак»[26]. Зеваки, праздно шатавшиеся по берегу, – около трети всего населения города, – засмеялись и с восхищением зааплодировали. Каждую неделю они ожидали увидеть эту занимательную процедуру доставки и получения газет, и еще никогда их ожидания не были обмануты. В Коралио твердо придерживались принципа: самое лучшее новое – это старое.

Консул снова поднял над головой свой зонтик и отправился обратно в консульство.

Дом представителя великой державы представлял собой деревянное строение из двух комнат, которое с трех сторон окружала естественная веранда из пальм и бамбука. Одна комната была служебным кабинетом, обставленным в строгом деловом стиле – письменный стол, гамак и три неудобных стула с сиденьями, плетенными из тростника. На стене висели две гравюры, представлявшие собою портреты президентов США – самого первого и нынешнего. Во второй комнате консул, собственно, жил.

Когда он вернулся с берега, было уже одиннадцать часов, а это означало, что пришло время завтрака. Чанка, карибская женщина, которая служила консулу за кухарку, как раз накрывала на стол в той части веранды, которая выходила к морю и по праву считалась самым прохладным местом в Коралио. На завтрак консулу были поданы суп из акульих плавников, тушеные крабы, плоды хлебного дерева, бифштекс из игуаны, авокадо, свежесрезанный ананас, красное вино и кофе.

Гедди сел за стол и с роскошной небрежностью развернул пачку газет. Здесь, в Коралио, целых два дня или может даже немного дольше он будет с наслаждением читать обо всем, что происходит в мире, при этом он будет испытывать почти такие же чувства, какие мы испытываем, читая квазинаучные труды о жизни и обычаях марсиан. После того как Гедди сам покончит с газетами, он по очереди даст их почитать и другим англоязычным жителям города.

Газета, первой подвернувшаяся консулу под руку, была одним из тех объемных матрасов печатного материала, которые нью-йоркские газеты предоставляют своим читателям, чтобы те могли литературно вздремнуть по субботам. Развернув этот фолиант, консул водрузил его на свободной части стола и, поскольку весь он на столе не поместился, частично на спинке придвинутого к столу стула. Затем он не торопясь приступил к своей трапезе, время от времени переворачивая газетные страницы и лениво просматривая текст.

Вдруг его взгляд задержался на картинке, в которой что-то показалась ему смутно знакомым – это была плохо отпечатанная иллюстрация в половину газетной страницы, представлявшая собой фотографию какого-то судна. Слегка заинтересовавшись, он наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть картинку и прочитать заголовок статьи рядом с ней.

Да, он не ошибся. Это была фотография яхты «Идалия»[27] водоизмещением восемьсот тонн, принадлежащей, как гласила подпись, «настоящему принцу добрых дел, Мидасу[28] денежного рынка, светскому льву и кумиру, мистеру Дж. Вард Толливеру».

Медленно потягивая свой кофе, Гедди прочитал всю статью. После детального перечисления всех богатств мистера Толливера, его недвижимости и ценных бумаг шло описание внутреннего убранства яхты, а затем и собственно новость, крошечная, как зернышко горчицы. Мистер Толливер в компании избранных гостей отбывает завтра на своей яхте в шестинедельный круиз вдоль побережья Центральной и Южной Америки с заходом на Багамские острова. Среди его гостей были упомянуты миссис Камберленд Пейн и мисс Ида Пейн из Норфолка.

Чтобы угодить незамысловатым вкусам своих читателей, автор статьи строил самые разнообразные предположения относительно любовного романа. Он упоминал рядом имена мисс Пейн и мистера Толливера настолько часто, что в конце концов все его пассажи стали читаться не иначе как «Свадьба! Скоро грянет свадьба!» Скромно и вкрадчиво играл он на струнах своей арфы популярные мелодии «они говорят», и «как сообщила нам мадам Галина», и «мне сказали по секрету», и «никто не удивится, если», а в конце приносил свои поздравления.

Окончив завтрак, Гедди переместился с газетами ближе к краю веранды и удобно устроился в своем любимом шезлонге, закинув ноги на бамбуковые перила. Консул закурил сигару и стал смотреть на море. Он чувствовал нечто вроде удовлетворения собой потому что, как оказалось, прочитанное не слишком взволновало его. Он мысленно сказал себе: «Вот я, кажется, и излечился от того сердечного недуга, из-за которого отправился в добровольную ссылку в эту страну лотоса[29] на краю земли». Он, конечно, никогда не сможет забыть Иду, но мысли о ней больше не причиняли ему душевных страданий. Когда у них случилось то недоразумение, в результате которого они поссорились, он импульсивно подал прошение о назначении на консульскую службу, желая только отомстить ей – Гедди думал, что она будет страдать, когда он исчезнет из ее мира и из ее жизни. Его план отлично удался. За те двенадцать месяцев, что он прожил в Коралио, они не написали друг другу ни строчки, хотя он иногда и получал о ней кое-какие отрывочные и запоздалые известия из переписки с теми немногими приятелями, с кем еще поддерживал отношения. Однако он не смог подавить нервную дрожь от удовольствия узнать, что она до сих пор еще не вышла замуж – ни за Толливера, ни за кого-либо другого. Но, очевидно, Толливер еще не оставил надежду.

Ну да теперь ему все равно. Он уже отведал сладко-медвяного лотоса. Он был счастлив и доволен в этой стране вечного послеобеденного сна. Те времена, когда он жил в Штатах, казались ему теперь не то далеким прошлым, не то просто глупым сном. Он надеялся, что Ида будет так же счастлива, как был счастлив он сам. Климат столь же целительный как в далеком Авалоне[30]; беспечный, идиллический круговорот заколдованных дней; жизнь среди этих беззаботных, романтических людей – жизнь, полная музыки, цветов и тихого смеха; постоянная близость к горам, к морю и ко всем тем многообразным формам любви, волшебства и красоты, которые расцветают здесь белыми тропическими ночами, – всем этим он был более чем доволен. А еще здесь была Паула Бранниган.

Гедди намеревался жениться на Пауле – конечно, если она не ответит на его предложение отказом; но у него были все основания полагать, что она согласится. Однако по непонятной причине он все не делал ей предложения. Уже несколько раз он был очень близок к этому, но таинственное нечто всегда мешало ему. Возможно, ему мешала подсознательная уверенность в том, что стоит ему сделать этот шаг – и та последняя нить, которая еще связывала его с прежней жизнью, будет разорвана навсегда.

Он может быть очень счастлив с Паулой. Не многие из местных девушек могли с ней сравниться. Два года она училась в Новом Орлеане, в монастырской школе, и в те моменты, когда ей хотелось блеснуть своей образованностью, ни один эксперт не смог бы определить, что эта девушка не из Норфолка или Нью-Йорка. Но приятно было и просто смотреть на нее, дома она иногда носила национальный костюм с открытыми плечами и длинными широкими рукавами – и как же восхитительно она в нем выглядела!

Бернард Бранниган был богатейший купец в Коралио. Помимо того, что у него был большой магазин в самом городе, он содержал еще караван вьючных мулов и вел оживленную торговлю в городках и деревеньках, расположенных во внутренних районах страны. Бранниган женился на девушке из семьи местных аристократов, происходивших из высокого кастильского рода, однако и с примесью индейской крови, так что щечки ее были немного темнее, чем просто оливковые. Брачный союз Ирландии и Испании произвел на свет, как это часто бывает, потомка редкой красоты. Они были действительно очень славные люди, и верхний этаж дома Бранниганов мог перейти в распоряжение молодых незамедлительно, как только Гедди соберется с духом сделать свое предложение.

За чтением незаметно прошло два часа, и консулу наскучило это занятие. Он сидел на веранде, а вокруг него в беспорядке лежали газеты. Тело консула удобно раскинулось в шезлонге, а взгляд его мечтательно бродил по райским кущам. Заросли банановых пальм выставили свои широкие щиты, чтобы защитить его от солнца. Пологий спуск от консульства к морю был весь покрыт темно-зеленой листвой лимонных и апельсиновых деревьев, которые как раз начинали цвести. Лагуна вонзалась в сушу как темный, неровный кристалл, а над ней высился белый ствол сейбового дерева, достававший, казалось, до самых облаков. Легчайший ветерок покачивал кокосовые пальмы на берегу, и их резные зеленые листья трепетали на сером фоне почти неподвижного моря. Все его чувства вкушали от щедрот окружающего мира – он видел ярко-красные, коричневато-желтые и зеленые цвета близлежащих рощ, ощущал соленый вкус морского бриза, чувствовал запахи фруктов и цветущих деревьев, и запах дыма от глиняной печки Чанки, слышал звонкий смех туземных женщин в их хижинах, песню малиновки и диминуэндо[31] слабого прибоя, плескавшегося о берег, – но вот где-то на грани его восприятия появилась какая-то посторонняя белая точка, она постепенно увеличивалась и в конце концов превратилась в белое пятнышко, хорошо различимое на темно-серой бесконечности моря.