Геннадий Аксенов - Тайбола Страница 6

Днем ехать было веселее, а сейчас потемневший, затаившийся лес вселял страх. Съежившись, Гришутка и Виталик молчали, втянув головы поглубже в капюшоны малиц.

Уже показался красно-желтый диск луны и стал медленно подниматься над горизонтом. Ритмично покачивая дугой, мерин трусил рысцой. Ему было легко и свободно сытому бежать по накатанной санной дороге.

Но вот внезапно конь отпрянул с дороги в сугроб, сани-розвальни накренились набок, и сонные мальчуганы вывалились в снег. Заметив это, старый мерин тут же остановился, виновато кося глазом на барахтавшихся в снегу ребятишек и шлепая большими мягкими губами, будто что-то говорил в оправдание.

Путаясь в большой малице матери, Виталик с трудом забрался в сани и шепотом спросил:

— Медведь или волк?

А вокруг них, шумно хлопая тугими крыльями, вылетали из снега крупные черные птицы. «Фырр! Фырр! Фырр!» — слышалось со всех сторон в темноте ночи.

— Да это же косачи! — радостно воскликнул Гришутка. — Смотри, какая большущая стая! Эх, Виталик, и чудо же ты, охотник! Разве не знаешь — тетерева и глухари от мороза на ночь в снег забираются спать. — Заскочив в сани ближе к передку, он взял в руки вожжи. — Но, Рыжко! Жми давай да больше не шали, деревня близко! — хлопнул вожжой по крупу коня.

Мерин оживился, перешел на крупную рысь. Вскоре выехали из темно-елового суземья, дорога теперь шла сосновым бором.

Сидя на мешках с мукой, ребята любовались сказочно-причудливыми тенями деревьев и сполохами, играющими в небе всеми цветами красок. Сна как не бывало. Теперь Гришутка и Виталик смеялись над трусливым Рыжком, который испугался взлетающих тетеревов.

Но вдруг из глубины леса, словно из-под земли, раздался глухой протяжный вой. По шкуре коня прошла дрожь, и он, всхпапнув, ускорил бег.

Дорога петляла между высокими соснами.

— Ты слышал, Гришутка? Уж не волк ли? — опять шепотом спросил Виталик, боясь пошевелиться в розвальнях.

Гришутка, хотя тоже встревожился, попытался, как старший, успокоить приятеля:

— Ты что, Виталик, совсем сдурел от страха? Каркаешь, как ворон. Откуда волкам-то взяться, когда в деревне охотников полно? Отец лосей и тех стреляет у черта на куличках!..

Но теперь вой раздался уже с двух сторон одновременно.

— Волки!..

Мальчишки на миг растерялись. Потом Гришутка стал гнать коня, понимая, что спасение зависит только от быстрой езды.

— Ну, пошел, пошел! — хлопал он вожжами по холке копя. — Перестань плакать, как девчонка! — сердито толкнул в бок Виталика, но и у самого сердце словно хотело выпрыгнуть наружу.

Старый мерин перешел в галоп и, выбивая копытами ошметки смерзшегося снега, помчался, подбрасывая розвальни на ухабах. Его бока и спина покрылись испариной, так что хлопьями падала пена.

Ребята повернулись назад, чтобы сберечь глаза от летящих из-под копыт, обледеневших снежных комков. И тут увидели, как с лесной опушки на дорогу выскакивают темные шарики с поблескивающими зелеными точками. «Так вот они какие, волки…».

Преследователи стали нагонять подводу. При лунном свете было хорошо видно, как, приближаясь, волки превращались из мелких темных шариков в крупных светло-серых зверей. Первыми стлались над дорогой два крупных волка, а на некотором расстоянии от них неслась вся клыкастая хищная стая.

Гришутка, чтоб отвлечь внимание волков, одну за другой швырнул куропаток. Вожак на лету схватил птичью тушку. Из-за другой началась возня в стае. Но через несколько минут волки уже снова догоняли сани. Вот-вот заскочат в розвальни.

— Виталя! Чего смотришь? Бросай зайца!

Виталик вместе с рукавицей вытолкнул из саней тушку зайца, и в стае опять началась грызня-дележ добычи.

До деревни оставалось не более километра, когда, разделавшись с зайцем, волки снова бросились в погоню. И в то же время Виталик увидел — со стороны деревенского кладбища наперерез бросился еще один крупный волчище. Там, где дорога круто сворачивает вправо, он, несомненно, отрежет их от деревни. И минута-другая — вцепится в горло коня.

Гришутка тоже увидел мчавшегося навстречу волка. И ребята уткнулись от страха лицом в сено — будь что будет. В этот момент Гришутка словно увидел лицо провожающей матери — милое, доброе и родное, вспомнились ее теплые ласковые руки.

Но странное дело, появившийся неожиданно волк пропустил сани и набросился на своих сородичей. Началась свалка.

И тут вдруг до сознания Гришутки дошло: «Ведь это же Тайбола! Отец с охоты пришел! Его собака! Точно она! Оттого и мерин Рыжко не свернул с дороги, когда она мимо пробегала».

— Тайбола! Тайбола! — стали звать ребята, но голоса их потонули в заснеженном поле.

То ли волки насытились, разорвав собаку, то ли устрашились освещенной деревни, — благо сельпо обеспечило жителей керосином, — но волчья стая отстала. Это и спасло ребят.

Взмыленный Рыжко галопом вбежал в деревню. Но, добравшись до двери конюшни, старый конь захрапел и рухнул замертво на землю, сломав своей тяжестью оглоблю.

Вскоре от плачущих ребят родители узнали о нападении волков. Узнали и про гибель храброй Тайболы, набросившейся на волчью стаю.

Глава 7

Новость

Алексей тяжело переживал потерю Тайболы. Он поклялся перед сельчанами истребить волчью стаю и рьяно взялся за дело.

Сняв шкуру с павшего коня, тушу отвез утром в лес, наставив вокруг мяса капканы. В первую же ночь попали волчонок и волк. Но во вторую волки приваду не тронули, обошли стороной.

Охотник отнес куски мяса на новое место, и опять добыча — матерая волчица и волк.

— Изведу ваше серое племя, — торжествовал охотник.

Но поспешил Алексей радоваться: в следующие ночи — как отрезало: волки на приманку больше не шли. Неделю провозился впустую, переставляя капканы на волчьих тропах.

«Раз привада не тронута и волчья тропа снегом заметена, значит, всех добыл или ушли звери из наших мест, — рассудил Алексей. — Сниму капканы — чего зря валандаться!».

Вот уже с неделю он в лес глаз не кажет. Сидит дома, поглядывает на снимок в районной газете, где он вместе с Тайболой, и горюет о пропавшей собаке. Без нее какая охота?

А как все шло хорошо… Каждый сданный Алексеем лось приносил в бюджет семьи шестьсот-семьсот рублей. К тому же ливером охотник снабжал не только семью, и родственникам перепадало. Да и многим бедным семьям Алексей помогал. А что он сейчас без помощницы Тайболы? Охотничье счастье его, видать, корова языком слизнула.

Настроение у Алексея — хуже некуда. А тут еще жена масла в огонь подливает:

— Ребятишек наплодил полную избу — так они пить, есть просят. Ты же из-за собаки совсем голову потерял. Живут люди и без охоты, и собака им не нужна.

Алексей соглашался с доводами жены. Кроме охотничьего промысла, к которому прикипел с детства, он никакого труда не боялся: занимался ловом рыбы, мог рубить и сплавлять лес, пахать и обрабатывать землю, плести короба и корзины, шить из бересты туеса и кузова. В молодости плел и лапти. На каждого члена семьи по две пары: одна — на выход, другая — для работы. Вкусная у него получается и соленая капуста. Объедение зимой и заготовленная им в собственном соку морошка из бочек и соленые грузди. Но это делает почти каждый деревенский мужик. «А вот куда на работу податься, чтоб и заработок был?..». — размышлял Алексей.

В это время, как раз кстати, лесопункт попросил у колхоза помощь, и Алексей, обрадовавшись случаю, вместе с несколькими колхозниками отправился туда на работу, передав лицензию на отстрел лося другому охотнику с собакой.

Из-за малого осеннего паводка плот в несколько тысяч кубометров пиловочной древесины не смогли сплавить, и она оказалась замороженной в реке в десяти километрах ниже деревни. Чтобы древесину не унесло весной вместе со льдом в Белое море, надо было бревна выколоть ломами изо льда и поднять выше на берег. Это и поручили сделать колхозникам, так как кадровые рабочие лесопункта были заняты выполнением плана заготовки леса.

Алексей, стосковавшись по физической работе, до седьмого пота разгружал подъезжающие возы — сани с подсанками, нагруженные круглым лесом, и по покатам доставлял тяжелые обледеневшие бревна в штабеля. Так трудилась и вся бригада, считая, что им подфартило: вместо дутых трудодней — палочек в ведомостях у колхозного счетовода, они получат заработанные рубли. И чем быстрее выполнят работу, тем лучше: получат «прогрессивку» вдобавок. А весной просохшие бревна они вновь спустят на воду, сплотят, и пароход поведет плот вниз по Мезени до лесозавода в поселке Каменка.

Как-то к задорно работающим мужикам подъехал возчик почты Степан, поджарый и высокий, за что и прозвали его столбом телефонным.