Геннадий Аксенов - Тайбола Страница 7

Как-то к задорно работающим мужикам подъехал возчик почты Степан, поджарый и высокий, за что и прозвали его столбом телефонным.

— В деревню волки заходили, — выпалил сходу. — У конюха Матвея Лапка унесли. Надули нас волки, затаились, разбойники. Но ничего! — Подбоченясь, он погладил ложе блестевшего лаком нового ружья, висевшего у него на плече и хвастливо добавил: — Если встречу, буду стрелять и в Тайболу.

— В какую еще Тайболу? — вздрогнул стоявший рядом Алексей.

— В твою! — вскипел Степан. — Всенепонимающим притворяешься, дитем малым!

— Ты, сосед, плети да не заплетайся, говори да не заговаривайся и мою собаку не тронь! Не вороши душу! Богом тебя прошу! Она детей собой оборонила. И как у тебя язык-то повернулся такое ляпнуть?

Но Степан разошелся — не унять:

— Матвей-то нос к носу с твоей волчицей столкнулся.

— Что?! Что ты сказал, пустая твоя голова?!.. Повтори-ка еще! Не понял я! Со слухом тяжело у меня стало! — разозлился охотник и поднес к носу возчика тяжелый, с кувалду, кулак.

Степан испуганно заморгал и прикусил длинный язык.

— Подожди, Алексей, пужать, лучше послушай!

— Пусть расскажет все по порядку, — наперебой загомонили ошеломленные новостью сельчане.

Алексей не мог и не хотел верить бредням: хотя Тайбола хитра, умна, сильна — этого у нее не отнимешь, но шансов выжить у нее не было. Где же ей одной со стаей справиться!..

Степан, со слов Матвея, рассказал, что тот ночью пошел на конюшню задать лошадям сена и услышал, как недобро гавкнула его собака, постоянно сопровождавшая до конюшни хозяина. Почувствовав неладное, Матвей с вилами в руках выскочил в сенник и тут увидел Тайболу. Собака, признав знакомого мужика, всем своим поведением, только что не словами, позвала его из конюшни на улицу. Тот вышел и глазам своим не поверил: его Лапка тащит матерый волк, а сзади другой волк поменьше бежит. Кобель лапами шевелит: должно быть, жив еще.

Матвей ошалело закричал:

— Тайбола! Усь! Усь! Усь! Да кусай же их, тварей!

Собака кинулась вдогонку за волками, но серые разбойники не обратили на нее никакого внимания. Более того, нагнав волка с ношей, она лизнула его в морду и, будто подсобляя, побежала рядом.

Матвей со злостью воткнул вилы в снег и снова окликнул Тайболу. Волки в это время пересекали картофельное поле: вот-вот пропадут из виду в сосновом перелеске. Но Тайбола, услышав свою кличку, оглянулась. Два зеленых глаза обдали конюха холодом: словно на него на морозе выплеснули ушат ледяной воды.

Все произошло так быстро, что мужик не сразу вспомнил про ружье, хранившееся в клети. Но теперь с возгласом: «Волки!!!» — Матвей схватил его, а также накануне купленную пачку фабричных патронов с картечью и открыл в сторону леса такую пальбу, что переполошил всю сонную деревню.

Но, как говорится, после драки кулаками не машут: от волков-то один след остался.

Выслушав все это, Алексей криво усмехнулся в лицо Степану.

— Волки Лапка утащили — верю, убедительно рассказано. Да и пес у Матвея был больно мягкий да жирный, не хуже теленка-молочника. То, что не одну собаку сожрали волки у охотников, — факт. А вот насчет того, что и Тайболу мою в стае волков Матвей встретил, — это ему со страху померещилось. Надо мне будет спросить у него, сколько ковшиков бражки в тот вечер он хряпнул. Все доказывал — не варит бражку. То-то и видно…

Мужики захохотали, расходясь по катищу.

— Чтоб вам, неверящим, животы поразорвало от смеха! — разозлился Степан. — А ну вас к дьяволу! Только время потерял. — Раздосадованный возчик вскочил в сани-кресла и огрел лошадь ременкой.

Но как бы то ни было, а новость, сообщенная Степаном, заронила сомнение в душу Алексея: «Неужели жива моя собака и с волками якшается?».

Не заспорилась и работа: Алексей встанет вдруг как вкопанный и стоит в задумчивости, опершись на обледеневший анчпуг. Бригадир Василий Никитич Гольчиков по-свойски предложил:

— Иди, Алексей Геннадьевич, не мучайся. Проверь все сам, чтоб не думалось. Ты, охотник, нам помог, спасибо. Выяснишь все — приходи снова. Работы хватит. Правильно, мужики, я говорю? — обратился бригадир к работающим.

— Пусть собаку свою у волков отберет, а бревна-то уж мы изо льда выколем и в гору перевезем! — поддержали они.

Глава 8

Встреча с Тайболой

Домой идти Алексей решил на лыжах лесом: и путь короче, и есть надежда увидеть волчьи следы. Погода прояснилась, и дремавший во время снегопада лес ожил. Вернее, ожили его обитатели — птицы и звери. С дерева на дерево перелетали стайки синичек, свистели красногрудые снегири, слышался дробный стук дятла. А на снегу виднелись следки горностая, была проторена заячья тропка.

Вот и белая шубка зайца мелькнула впереди. Косой, поднятый с лежки, лениво выбежал неподалеку — на верный выстрел. Алексей автоматически вскинул ружье, прицелился, но сдержался — не выстрелил: не хотелось обнаруживать себя раньше времени.

«Кар! Кар! Кар!» — раздалось над головой, и черная тень проплыла над ним. На макушку ели села серая лесная ворона и, любопытствуя, наклонила голову в сторону охотника.

«Кру! Кру! Кру!» — ответил вороне ворон. И круг за кругом закружил в выси. Алексей никогда не был суеверным, и все-таки неприятно, когда имеешь дело с вороной. Ворона — верный признак несчастья. Она — спутница кровавых драм… У нее, голодной, всегда дурные намерения. «Да и я ей нужен мертвый, чтоб выклевать мои глаза… Господи, и откуда у меня такие дурацкие мысли?» — удивился Алексей.

А ворона продолжала кружить над ним. «Кар! Кар! Кар!» — вещала во все горло.

— И какого черта тебе от меня надо? Живой я и умирать не собираюсь! Вот привязалась! — не выдержал охотник. — И до чего голос у тебя противный. Вот я тебя, заразу!

Алексей рванул с плеча ружье, но стрелять было не в кого: ворона исчезла в ельнике, словно ее и не было. Не слышно стало и ворона.

Уже начало темнеть. Дни на севере в это время года короткие. А до деревни еще неблизко. Хорошо, что под ноги попала твердая лыжня: какой-то охотник проторил ее.

Лыжня охватывала косогор и Пологим скатом спускалась в лощину, уходя в густой ельник. «А дома-то самоварчик на столе пыхтит, чай с парным молочком попивает Лукерья и не знает, что муженек к чаю спешит», — подумал Алексей и ускорил шаг.

На крутом вираже он, чтобы не упасть, напружинился и раздвинул ноги пошире. Однако скорость нарастала так, что дух захватывало и ветер свистел в ушах, а ветки больно секли лицо.

Тупой удар о дерево коленом, и Алексей, перекувырнувшись, тетерой, вперед головой, впорхнул в сугроб. Отряхиваясь от снега, сгоряча ничего не почувствовал. Но попробовал встать и не смог: такая сильная боль в колене. Со страхом подумалось: «Что, если ногу сломал?».

А колено горело огнем, нарастал отек. Осторожно ощупав болезненное место, Алексей понял — перелом. Сцепив зубы, разрезал ножом ватную брючину и положил на оголенное колено горсть снега.

Холод, пощипывая кожу, приятно снимал боль. Только теперь Алексей почувствовал — шапки-то на голове нет. И нигде поблизости не видно.

Тоскливо стало на душе, и злость на себя взяла: зачем на ночь глядя через буреломы и дебри потащился, а не санной дорогой, как все люди ходят? Следы волков ему захотелось быстрее увидеть. Да мало ли что взбредет пьяному конюху в голову! Здесь во всяком случае волками и не пахнет. Никаких следов — ни старых, ни свежих, словно вымерли волки или ушли от деревни.

Сидел Алексей на снегу и казнил себя, что сдуру хорошего заработка лишился, вдобавок ногу сломал. Вспомнил недобрым словом и ворону: «Это каркуша, зараза, накаркала мне беду».

Но, посидев немного, он успокоился. Погрел уши ладонями и, превозмогая боль, стянул колено шейным платком. Затем с трудом, но все-таки дотянулся до валявшихся неподалеку лыж. «Поеду на них лежа, — решил Алексей. — Главное — успеть на дорогу выбраться до того, как Степан будет возвращаться в деревню».

Он еще раз осмотрел все кругом в поисках шапки, но ее нигде не было видно. По угрюмым елям и крутому обрыву Алексей определил, что находится на месте Нижнего ручья. Значит, до деревни километра три, а до санной дороги метров пятьсот-шестьсот. «Поползу до моста ручьем, иначе, взбираясь на гору, потрачу много сил и потеряю время, — рассудил он и, отпихиваясь руками, двинулся в путь на спаренных широких лыжах. Хоть и медленно, но вперед — все лучше, чем замерзать на месте».

Преодолев таким способом с сотню шагов, Алексей остановился, чтобы поправить мешающее за плечами ружье, и настороженно замер, напрягая слух и затаив дыхание: то ли послышался сзади шорох, то ли сработало шестое чувство. И в тот же миг на спину к нему прыгнул крупный зверь.

«Волк!» — охотник инстинктивно нащупал правой рукой рукоятку ножа в ножне. Но зверь, не причинив ему вреда, уже вился около него юлой. А перед носом Алексея лежала его шапка.