Мари-Од Мюрай - Умник Страница 8

Клебер улыбнулся и кивнул. Супруги Видибог сели прямо перед ними. Заметив братьев, старик то ли сердито, то ли изумленно поднял брови. Что этот идиот делает тут, рядом с нормальными людьми? И с каких это пор молодежь ходит на мессу?

— Ох, как долго! — вздохнул Умник.

— Еще только-только началось.

— Можно я пойду посмотрю вон на ту картинку? Ну можно?

Умник показал пальцем на большую картину, изображавшую снятие с креста. После третьей просьбы Клебер сдался:

— Иди, зануда!

— Ай-ай-ай…

— Знаю-знаю, покаюсь на исповеди. Заткнись!

Месье Видибог укоризненно обернулся. А потом проследил взглядом за Умником. Тот направился в боковой неф и надолго застыл перед картиной, разглядывая во всех подробностях Христа: следы от гвоздей на руках и ногах, рану под ребром и струйки крови из-под тернового венца.

— Бяка, фу… — потрясенно пробормотал он.

И вдруг заметил исповедальню. Ему уже давно было интересно, что это за деревянная кабинка. Он просунул голову за занавеску, тихонько сказал:

— Никого, — и втиснулся внутрь.

В кабинке он примостился на ступенечке — на ней преклоняют колена пришедшие на исповедь — и вытащил из кармана месье Крокроля.

— Уй, какая длинная месса! А где это мы? — Месье Крокроль осмотрелся, и ему понравилось: — Надо же, пещера! Поиграем?

Вскоре под сводами церкви загудел орган, и Умник спохватился: ну и влетит ему от Клебера.

— Подожди, — сказал он Крокролю. — Сейчас я немножко помессюсь и вернусь.

— А я пока побуду здесь, — ответил месье Крокроль, довольный, что его не тащат назад в скукотищу.

Клебер и правда разбранил брата:

— Разве можно так исчезать! Где ты был?

— В норе, — ответил Умник.

Клебер пожал плечами и велел ему больше не отлучаться. Последние полчаса Умник развлекался тем, что пинал ногой молитвенную скамеечку; когда же месса закончилась, с облегчением вышел из церкви и радостно сказал:

— Не так уж и долго.

В последний вечер каникул Клебер покатал брата на прогулочном катере — причем Умник трижды чуть не свалился в Сену, — а потом повел его в знаменитое кафе-мороженое «Бертильон». По просьбе Умника официантка перечислила все сорта:

— Маракуйя, гуава, медовая нуга, капучино…

Умник выбрал два шарика:

— Ванильное и ванильное!

Вечером братья Малюри ужинали вдвоем, остальные всё еще где-то гуляли. Перед сном Клебер поставил будильник на семь часов и с щемящим сердцем сложил в рюкзак тетради, ручки, бумагу, записную книжку. В дверь постучали — Умник:

— Как, ты еще не лег?

Умник мотнул головой.

— Месье Крокроль не пришел.

— Что?

— Когда месье Крокроль вернется?

— Ты хочешь сказать… — Клебер чуть не сел на пол. — Ты что, потерял своего Крокроля?

— Месье Крокроля, — поправил Умник. — Пусть он сейчас придет.

Клебер с трудом проглотил комок. Он вдруг сообразил, что за весь вечер ни разу не видел кролика.

— А ты хорошо искал? Может, он где-нибудь у тебя валяется?

— Он на мессе.

— На…

«Господи…» — простонал Клебер, и, надо сказать, призыв его был весьма уместен.

— Но где? — крикнул он. — Где именно на мессе?

— В пещере.

Клебер потер лоб: — в какой еще пещере?

— А! Понял! В исповедальне! Ты там его оставил, да? Ах ты черт! — вырвалось у него — а вот это уже было совсем неуместно. Умник так горевал, что ничего не сказал про некрасивые слова.

— Скажи, почему он не вернулся домой?

— Вот именно, почему? — взорвался Клебер. — Знает же, что ты без него не уснешь!

— Он плохо себя ведет, — с упреком сказал Умник.

Клебер лихорадочно ходил взад-вперед и причитал:

— Что же делать? Что теперь делать?

Вряд ли кролик кому-то приглянулся, но церковь на ночь закрывают. Придется Умнику обойтись без месье Крокроля.

— Завтра видно будет. Я схожу в церковь. А эту ночь поспишь без… — Клебер не договорил — такой ужас отразился на лице брата: — Ну возьми какого-нибудь ковбоя!

Из глаз Умника покатились крупные слезы.

— Я хочу, чтобы он вернулся!

— Мне очень жаль, но это невозможно. Он же не настоящий кролик, он игрушечный! Не умеет ходить ногами!

Глядя на брата, Клебер и сам разволновался и перешел на крик. Умник зажал руками уши и убежал в свою комнату. Клебер грыз ногти и старался успокоиться. Смешно так расстраиваться из-за какой-то тряпичной зверушки. Но, проведя рукой по глазам, убедился, что тоже плачет. Вот ужас-то! В дверь снова постучались. Клебер поглубже вдохнул.

— Войдите.

Вошел Энцо.

— Привет… Что с тобой?

Клебер не успел ответить, глаза его округлились — в руках у Энцо был… да-да… месье Крокроль!

— Где ты его нашел?

— Не поверишь! Он сидел на лестничной площадке перед дверью.

— Перед дверью?

— Ну да. До звонка же ему не дотянуться, ростом маловат.

Энцо не шутил. Он в самом деле нашел кролика на коврике перед дверью в квартиру. Клебер готов был броситься к брату с криком: «Вот он!» Но не поддался первому порыву, а, взяв у Энцо Крокроля, тихонько постучался к Умнику.

— Уходи! Ты злой!

Клебер приоткрыл дверь в комнату брата. Умник сидел, забившись в угол. Клебер просунул в щель голову месье Крокроля:

— Ку-ку!

— Ой, он вернулся!

Увидев кролика, Умник вскочил, вцепился в свою игрушку, прижал к груди. Клебер смотрел на брата: вот оно, чистое счастье. Теперь можно спокойно лечь в постель.

Когда дверь закрылась, Умник положил месье Крокроля на подушку:

— Зачем ты остался на мессе?

Нотка обиды слышалась в этом вопросе.

— Хотел увидеть ночь, — соврал месье Крокроль.

— Ну и как?

— Темно.

— И страшно?

— Чуть-чуть.

Месье Крокроль такой храбрец!

— Не будешь больше уходить ночью?

— Никогда! А ты не будешь оставлять меня в кабинке?

Умник потряс головой. Оба они натерпелись страху.

Умнику без месье Крокроля не жизнь, и Крокроль без Умника не живой.

В ту ночь Умник спал сладким сном, а вот Клебер никак не мог уснуть. Как знать, что его тревожило: начало учебного года или загадочное возвращение месье Крокроля?

На другое утро Клебер вынужден был оставить брата одного. Не совсем — поскольку месье Крокроль показал себя самостоятельным кроликом — но все же Клебер предпочел бы, чтобы рядом с Умником был кто-нибудь еще. На кухне он застал Энцо.

— Встал в такую рань?

— Не по собственной воле, — пробурчал Энцо.

— А я — в школу. Сегодня первый день.

Никакой реакции. Энцо прихлебывал свой кофеек.

— Ты сегодня утром дома?

— Куда я денусь!

— Можно тебя попросить… то есть… все будет хорошо… Но ты не мог бы чуточку приглядеть за моим братом?

— Разве тут написано «нянька»? — Энцо похлопал себя по лбу.

Клебер промолчал. Не стоило просить соседей о помощи — только лишний раз раздражать.

— Ладно уж, — бросил Энцо. — Так и быть, присмотрю за твоим придурком.

Клебер понял: Энцо — добрый малый, но не любит этого показывать.

Энцо вернулся к себе и попытался продвинуть очередную главу. Но сосредоточиться не мог — все время мысленно следил за Арьей. Вот она завтракает, смотрит расписание лекций, красит губы. Эмманюэль обнимает ее.

Энцо представил на месте Эмманюэля себя, прижал кулак к губам и вздохнул:

— Нет, что-то тут не ладится…

Он потянулся и решил пойти поболтать с придурком, чтобы хоть как-то развеяться.

Умник расположился в гостиной. Ему нравилось играть на полу между креслом и диваном. Весь личный состав плеймобиль-космонавтов был построен в шеренгу. А напротив — оловянно-пластмассовая армия всех времен и народов: ковбои, индейцы, гунны, наполеоновские и американские солдаты. Лежавший на животе Умник поднял голову и встретил Энцо широкой улыбкой:

— У нас тут война!

— И кто кого? — Энцо лениво опустился в кресло.

— Времена и народы, — Умник показал на разномастное войско.

— А те, другие, как называются?

— Маликруа.

Умник привстал на колени и доверительно сказал Энцо:

— Я разнесу Маликруа к чертовой матери.

— Ну, ты силен!

— А ты?

— Я слабак. Всего боюсь. Даже девушек.

Умник посмотрел на Энцо: он что же, в курсе дела?

Не вставая с колен, он подполз к нему поближе и еле слышно прошептал:

— У них нет крантика.

Энцо на миг потерял дар речи, как видно, сраженный этой новостью.

— Ты уверен?

Умник кивнул:

— Я видел Арью голой.

Энцо вздрогнул:

— Правда? Где же?

— В душе.

— Так она не закрывает… О-о-о!

Энцо не договорил — Умник открыл перед ним такие возможности…

И тут как раз послышался голос Арьи:

— Энцо!

Энцо подмигнул Умнику и прижал палец к губам — «тсс!».