Городок мой, Сиривада - Мадхурантакам Раджарам Страница 13

была сама заняться воспитанием Лилы, но Лила вовсе не хотела стать заместительницей сестры для почтенного Нагарадзу-гару. Она неудержимо стремилась к развлечениям, и ее интересовали люди моложе Нагарадзу-гару, который был на двенадцать лет старше жены, а Лила в свою очередь — на двенадцать лет младше Наванитаммы. Не стоило уезжать из Веннела Динне, думала Лила, чтобы попасть из одной клетки в другую, хоть эта клетка и из золота! Нет, если птичка хочет свободы, она обязательно вылетит…

Теперь надо рассказать о знакомстве Лилы с Вирамаллю. Одно время оно было довольно близким.

Вирамаллю по своему положению в обществе Сиривады не был почетным гостем в доме Нагарадзу-гару. Тем не менее он часто наведывался туда, поскольку Нагарадзу-гару использовал его для всякого рода поручений, а Вирамаллю чрезвычайно охотно предлагал свои услуги.

Вирамаллю думал, что сближение с Лилавати повысит его акции в этом доме, но он заблуждался. Нередко в жизни человек принимает иллюзию за реальность. Расцветив свою иллюзию всеми цветами радуги, Вирамаллю стал думать, что имеет права на Лилавати. Он, Вирамаллю, оставил жену. Лилавати бросила мужа. Ты одна, и я один! Давай построим плот из цветов и поплывем по реке жизни!

Почувствовав подобные настроения Вирамаллю, Лила поняла, что сближаться с подобными людьми — серьезная ошибка. Вирамаллю не успел еще заметить перемены погоды, как Нагарадзу-гару решительно отказал ему от дома. «Займись-ка собственными делами, Вирамаллю! Когда понадобишься — позову!» — резко заявил он. Но после этого никаких дел для Вирамаллю в доме Нагарадзу-гару не находилось.

Так внезапно изгнанный поклонник чувствовал себя, как кошка, сунувшая лапу в огонь, или обезьяна, подпалившая себе шкуру. Но Вирамаллю не склонен был предаваться горестным сетованиям на манер покинутого любовника из классической поэзии. Его душу жгло, как будто ее посыпали перцем! Он измышлял всевозможные способы наказать обманщицу, словно был всемогущим богом подземного царства Ямой. Но в реальной-то жизни — как он мог отомстить Лилавати?! Эта мысль сводила с ума Вирамаллю.

А между тем на сцену вышел новый персонаж — вышеупомянутый Повелитель молний или, на современный лад, начальник энергоснабжения Сиривады. Его появление было для Вирамаллю настоящей катастрофой.

Дипала Дора был холостяк. Мужчина в расцвете сил, неглупый, тактичный. Он нашел подход к Нагарадзу-гару и умел ему угодить. Он готов был гасить и зажигать огни сообразно с его желанием. Дипала Дора имел и почетное положение в обществе, и состояние, и, кроме того, именно такой покладистый характер, которого желала в своем поклоннике Лилавати. Он признавал за другими право свободно располагать собою. Это и требовалось Лиле.

Повелитель молний не был уроженцем Сиривады. Вирамаллю не знал, откуда он приехал. Более того, никто не знал, из какой он касты, из какой семьи. Вирамаллю просто из себя выходил при мысли, что какой-то проходимец так преуспел в его родной Сириваде! Он бы охотно придушил наглого пришельца. Однако приходилось считаться с тем, что Дипала Дора был крепкий мужчина.

Вот в таком состоянии духа находился Вирамаллю в тот день, когда он догадался, что Чиннамми передала Лилавати записку от Дипалы Доры. Он решил, что сам бог посылает ему возможность отомстить.

Итак, красотка Лила отправилась в кино на последний вечерний сеанс. Вирамаллю притаился под деревом ним в конце улицы Бондили. Последний сеанс давно уже кончился. Вдруг фонари на улице погасли — Вирамаллю заскрипел зубами. Он знал, как легко под покровом темноты выскользнуть из дому и незамеченным пройти по улице. Ведь раньше Вирамаллю являлся главным действующим лицом в таких ночных сценах и хорошо разбирался, что к чему. Но теперь-то он не был в числе тех счастливчиков, которым выгодна темнота. Вирамаллю чувствовал, что он кругом обманут, и злоба кипела в его груди. Но вот на улице показалась какая-то неясная тень. Она двигалась медленно, осторожно.

Вирамаллю одним прыжком настиг жертву и крепко схватил за край одежды. Она попыталась высвободиться. Одна… две… три минуты молчаливой борьбы. Вирамаллю уже одолевал, но тут послышался звук чьих-то шагов, покашливание. Как камень, пущенный из пращи, Вирамаллю ринулся в темноту и скрылся.

— Кто там? Что случилось? — крикнул Рамаджоги.

— Сари… Ох, мое сари… — раздался стонущий голос.

Рамаджоги подошел ближе и понял, что грабитель снял с женщины сари.

Пышные локоны падали на лоб. Лицо было очень красиво. Нижняя юбка выше колен и коротенькая блузка едва прикрывали тело. Дрожа от холода, женщина безуспешно пыталась закрыть грудь руками. Рамаджоги был потрясен случившимся; снова взглянув на полуобнаженную красавицу, стоявшую посреди улицы глухой ночью, он потупил глаза и бессвязно забормотал:

— Смотрите, что делается! Женщине и по улице пройти нельзя. Вот негодяй-то! В темноте ведь и разглядеть не мог, осел, дорогое ли сари. Обогатиться хочет, раздевая женщин. Ну, да не огорчайтесь же! Идите себе домой!

— Ой, как же я пойду? Я далеко живу…

Вот беда-то, подумал Рамаджоги. Голос у нее такой нежный. Наверное, девушка из хорошей семьи. Если бы близко жила, как-нибудь проскользнула бы. А что, если ее дом далеко? Не может же она идти по улицам города в такой одежде, словно колдунья, направляющаяся купаться к лесному озеру.

Вдруг его осенило: «Вот же мой дом, совсем рядом».

— Подождите, я сейчас вернусь! — вскричал Рамаджоги.

Он оставил дверь незапертой, стучать не пришлось. Все в доме крепко спали. Протянув руку, он снял с вешалки сари. Через мгновение Рамаджоги что было духу бежал обратно, и не менее прытко, чем тот негодяй, который уносил сари. Случается, оказывается, что грабят и ради спасения человека.

Обмотав сари вокруг талии и перебросив конец через плечо, лесная колдунья превратилась в обыкновенную девушку и скрылась в ночи.

Рамаджоги стоял, глядя в ту сторону, где она исчезла. Он с тревогой думал о своем возвращении домой. Скоро рассветет, и обнаружится, что сари пропало.

3

Сиривада еще не проснулась. Около шести часов утра в гостиницах только начали варить кофе для утреннего завтрака. На улицах стали появляться молочники из деревни с металлическими кувшинами да ранние путники,