Городок мой, Сиривада - Мадхурантакам Раджарам Страница 2

Первые надписи на языке телугу, на котором в настоящее время говорит около 50 миллионов человек, датируются 575 г. н. э. Литература на нем зарождается во второй половине IX в. До нас дошли имена Наннаи Бхатты (XI в.), автора первой части «Андхра Махабхараты», Тикканы Сомаяджи (XIII в.), продолжившего его труд, замечательных поэтов Шринатхи (XIV в.), Баммеры Потаны (XV в.), Аласанни Педданы (XVI в.) и, конечно, поэта Веманы (XVIII в.), который по праву считается глашатаем новой эры в истории литературы телугу. Многие его поэтические строки стали народными пословицами. Фундамент современной литературы телугу заложил первый просветитель Андхры Кандукури Вирешалингам (1848—1919) — автор романа, многочисленных комедий, фарсов и эссе. «Адвокатом угнетенной женщины» называют писателя-демократа Гурузаду Аппарао (1861—1915). Это он пророчески возвестил о том, что придет время, когда «…литература на языке телугу постучится в дверь простого крестьянина».

Важной вехой в развитии современной прогрессивной литературы телугу явился роман 20-х годов «Деревня неприкасаемых» выдающегося писателя Андхры Уннавы Лакшминараяны. В этом романе, изданном в 1922 году, впервые в литературе телугу появляется сообщение об Октябрьской революции и образ Ленина, которого писатель называет «махасаюду» — человек, великий, как океан.

В настоящий сборник включены произведения писателей телугу двух последних десятилетий. Он открывается повестью из жизни индийской провинции «Городок мой, Сиривада» писателя Мадхурантакама Раджарама. М. Раджарам родился в 1930 г., является автором сборников рассказов «Облако, проливающееся дождем», «Даритель жизни», «Пережиток» и других.

Повесть «Городок мой, Сиривада» опубликована в 1971 году. Писатель рассматривает как бы через увеличительное стекло то, что кажется ему смешным, уродливым, отжившим. Сюжет повести Мадхурантакама Раджарама похож на затейливо сплетенное кружево или пестрый, разноцветный узор. Этот узор складывается из живых картинок провинциальной городской и деревенской жизни и из множества персонажей — реалистических и все-таки условных типов. Писатель рассматривает и показывает нам все эти персонажи-фигурки с веселым любопытством и профессиональным умением. Он как бы дергает их за веревочки. Разглядывает их нехитрое устройство. Взяточник, подхалим, спесивый «хозяин города», городская красотка, «святой», городской хулиган, ревнивый любовник. Яркие, живые, красочные фигурки… Живой, танцующий ритм повествования… Забавные, а иногда злые и едкие характеристики и сравнения.

Ситуации в этой марионеточной комедии забавно неправдоподобны — и в то же время правдоподобны, условны — и одновременно реальны. Отвергнутый любовник поджидает во тьме ночи коварную возлюбленную и сматывает с нее сари (как нитку с катушки). Бедняк учитель Рамаджоги отдает раздетой красавице сари своей дочери. Наутро слухи множатся, как в сказке Андерсена о курице, потерявшей перышко: в городе бандиты! грабят женщин! воры! обокрали дом Рамаджоги! Комические недоразумения множатся… переплетаются… «маленький мир» играет всеми красками, сверкает и звенит.

Появляются на сцене новые, не менее яркие и причудливые фигурки: водоноска Чиннамми, которая выполняла роль любовных гонцов из классических поэм прошлого — лебедей, попугаев, голубей, «…хотя и не обладала плавными движениями лебедя, красноречием попугая, воркующей нежностью голубя»; молодая жена ревнивого старика; «святой» Маннару Дасу, для которого жизнь — огромное «блюдо, полное всяких яств, такое большое, что он посреди этого блюда сидит и до края дотянуться не может».

Простодушный бедняк Рамаджоги, индийский Акакий Акакиевич, и молодой писатель Чирандживи — два живых, реальных, лишенных условности героя повести. Это они разоблачают ложь, срывают с «хозяев города» покровы лицемерия, обнажают ханжество и узкомыслие, царящие во внешне таком праздничном, ярком «маленьком мирке». Это они раскрывают «закулисные дола» веселого «театра марионеток».

Автор выпускает из рук нити, с помощью которых он управлял движениями своих героев-марионеток; они дергаются, надвигаются на живых людей, их тупые своевластные лица искажают злые гримасы. Кажется, что их противники неизбежно должны быть раздавлены, но смелый и независимый поэт Чирандживи неподвластен «хозяевам» Сиривады, он остается победителем, казнит их смехом. Невольной жертвой становится простодушный Рамаджоги, и город лишается своего «единственного праведника».

Конец как будто бы минорен — положительного героя изгоняют, справедливость не торжествует. Тем не менее можно сказать, что побеждает смех — действенное оружие индийских писателей-реалистов в борьбе с пережитками прошлого и недостатками новой жизни. Именно оружием смеха, веселыми язвительными стихами вершит свой суд над «городничим» Сиривады и шайкой его прихлебателей писатель Чирандживи.

Характерно, что героем, воплощающим положительный идеал автора, является писатель. Неумирающей — или с новой силой возрождающейся в последние десятилетия — верой в высокую миссию литературы, искусства проникнуты произведения прозаиков Андхры 60—70-х годов.

Чирандживи — противник всего старого, отжившего. Он сочувствует простым людям Сиривады, сочувствует крестьянам, которым лишь на полгода хватает их урожая, как сочувствовал своим собратьям — нищим шотландским фермерам — «поэт-пахарь» Бернс, и недаром ироническое замечание Чирандживи (или Раджарама?) относительно участи индийцев: «Иметь одни блага и не иметь других» — вызывает в памяти знаменитые строки Бернса:

В признании необходимости бороться со злом — просветительский пафос легкого, веселого, занимательного произведения талантливого юмориста Андхры Мадхурантакама Раджарама. Казалось бы, Рамаджоги подвергается изгнанию из Сиривады в результате чистой случайности. Но авторскую мысль можно проследить четко: простодушного, правдивого, честного труженика Рамаджоги, который смотрит на мир ясным взглядом ребенка, не потерпит алчный, жестокий, лицемерный мир Сиривады.

Но остается в Сириваде Чирандживи, есть молодое поколение — студенты, которые разыгрывают пьесу Чирандживи, злую и веселую сатиру на «хозяев города». Пассивное добро в лице Рамаджоги не восторжествовало, но новое поколение защищает добро активно, и старым порядкам должен прийти конец.

Повесть «Лаласа» принадлежит перу известного писателя Чалама (род. в 1894 г.) — классика прозы телугу, представителя романтического направления. Его лучшие романы — «Амина» (1928), «Богоданная жена», «Луг на берегу реки» (30-е годы), сборники рассказов — «Печаль», «Радость», «Лунные сады» и многие другие. Последние двадцать лет Чалам живет в ашраме[4] и сравнительно мало пишет.

Соотечественники характеризуют Чалама как «бескомпромиссного критика традиционных табу». «Писателем, с наслаждением эпатирующим обывателя, переворачивающим ходячие представления и понятия, осыпающим тучей стрел ханжескую мораль» назван он советскими литературоведами[5].

Вместо пассивной страдающей женщины, героини просветительской литературы, в произведениях Чалама появляется героиня активная, стремящаяся к самоутверждению и независимости, отстаивающая свободу своих чувств, вступающая в конфликт с обществом. Жизнерадостная, искрящаяся весельем и энергией, сильная духом Лаласа принимает участие в соляной сатьяграхе[6] и попадает