Городок мой, Сиривада - Мадхурантакам Раджарам Страница 32

«Дилеру, Каликири, Чинтапарти, Дамалпаду, Гуррамконда…»

Кондукторы громко выкрикивали названия конечных пунктов отправления.

— Бабу, в Боггулу Кунту мне на каком автобусе ехать? — спросил Рамаджоги одного из них.

— Боггула Кунта! Где же это? Отсюда автобусы в такой город не ходят, — ответил тот. Другой кивком подтвердил его слова.

— Да как же это? — взмолился Рамаджоги.

Он решил обратиться к водителям автобусов — они-то наверняка знают.

— Да нет же, не слыхал… Ни один наш автобус в Боггулу Кунту не ходит… Вот если вам надо в Боругулу Гутту, я объясню, как доехать… — ответил пожилой водитель.

— Не Боругула Гутта, а Боггула Кунта! — в отчаянии вскричал Рамаджоги. Он снова внимательно прочитал название в письме и повторил: — Да, Боггула Кунта!

Водитель покачал головой и стал заводить мотор.

Что же это за Боггула Кунта, о которой никто не знает? — тоскливо подумал Рамаджоги.

Есть ли такой город на земле? Должен быть… Конечно, есть такой город… Рамаджоги ни за что не хотелось верить, что такого города вовсе не существует. Надо только знать, у кого о нем спросить, как, например, о боге надо расспрашивать святого аскета, о школе — начальника областного отдела просвещения.

Было уже восемь часов, и ни один автобус больше не отправлялся с этой станции. Рамаджоги решил выйти на главную дорогу. Может быть, какой-то из проходящих по ней автобусов направляется в Боггулу Кунту!

Конечно, ему хотелось бы попрощаться со школой, в которой он преподавал столько лет. Придется ли еще когда-нибудь в жизни увидеть ее? Да, тень деревьев там была так прохладна! Колодезная вода так сладка! Но директор велел отправляться в Боггулу Кунту немедленно… Да оно и лучше — зачем растравлять душевные раны прощанием…

Рамаджоги медленно брел к главной дороге. Люди попадались ему навстречу, другие обгоняли его… В лавках шла оживленная торговля. Толпились зеваки в кафе, кричали громкоговорители. Никто в этой суете не окликнул Рамаджоги, не обратил на него внимания. Рамаджоги вздохнул. Прощай, матушка Сиривада! Будь благословенна, подумал он. Что человеку нужно? Горсточка еды… Куда бы он ни попал, все как-нибудь устроится…

Вечерние тени удлинились, тень Рамаджоги медленно двигалась по обочине. Вдруг кто-то окликнул его. Он обернулся. Под развесистой смоковницей в стороне от дороги сидел юноша, лицо которого показалось Рамаджоги знакомым. Рядом с деревом белела куча песка, намытого протекавшим здесь ручьем; юноша чертил на песке какие-то линии, рядом валялась раскрытая книга. Это был Чирандживи.

— Здравствуйте, учитель! — воскликнул он. — Куда направляетесь?

— В Боггулу Кунту, наяна! — уныло ответил Рамаджоги. — Получил приказ о переводе, да никто не знает, где этот город… Может быть, ты знаешь?..

Чирандживи побагровел от гнева, как будто вся кровь хлынула ему в лицо.

— Так, стало быть, вас переводят! Удивительное дело, что до сих пор Сиривада терпела такого человека, как вы! Правдивость и искренность подлежат здесь суровому наказанию. Разве потерпят в своей среде Человека те, кто утратил человечность? Вы были прекрасным учителем, добрым супругом, заботливым отцом… А приговор Сиривады решителен — вам не подобает быть ее гражданином. Так бегите же отсюда, учитель! Поезжайте в Боггулу Кунту, и вы найдете там сверкающие алмазы в кучах черного угля! Бегите, спасайтесь!

Рамаджоги вышел на дорогу и оглянулся. Чирандживи вытирал глаза — наверное, попала песчинка.

Добрый юноша! Только немножко не в своем уме, подумал Рамаджоги.

— Чирандживи, наяна, до свиданья! Позаботься о своем здоровье. Иди домой и прими какое-нибудь лекарство…

Чирандживи отрывисто засмеялся.

— Да что вы, учитель… Я не сумасшедший! Безумна эта Сиривада! Одного Человека не смогла стерпеть…

Рамаджоги не понял. Кто там безумен — Чирандживи, Сиривада, он ли сам…

Оборачиваясь время от времени и бросая грустный взгляд на Чирандживи, Рамаджоги все дальше уходил от Сиривады.

Перевод З. Петруничевой.

Чалам

ЛАЛАСА

Повесть

చలం

జీవితాదర్శం

Трое приятелей сидели вечером в клубе, наблюдая за игрой в бильярд. Нарасимха Рао перелистывал американский журнал с видами известного приморского курорта. Его взгляд задержался на одной из цветных фотографий: синее море, лазурное небо, по которому плывет пушистое облачко, почти белый песок. Под цветными зонтиками — загорелые полуобнаженные женщины и мужчины, в искрящейся прибрежной пене резвятся дети.

— Интересно, а в нашей стране есть такие пляжи?

— Тебя интересует сам пляж или женщины, которых можно увидеть на нем? — насмешливо откликнулся Лакшмана Синг.

— Да ну тебя… Посмотри, какой песок, какой солнечный блеск…

— В Мадрасе есть пляжи не хуже.

— Скажешь тоже!

— Синг, пожалуй, прав. Ведь эта картинка тебя привлекает тем, что ты можешь любоваться полуголыми женщинами. На наших пляжах женщины тоже есть, но, конечно, они так не обнажаются, — вмешался Венкая Наюду.

— Подите вы с вашими шуточками! Я спрашиваю, где у нас увидишь такое чистое море, такой снежно-белый песок?

— И у нас есть.

— Где же это?

— Поезжай в Бхимли.

— Что за Бхимли?

И Наюду рассказал им. Этот случайный разговор запомнился, а в марте, когда Нарасимха Рао и Лакшмана Синг решили отдохнуть, они отправились в Бхимли. Оба жили в Анантапураме. Оба никогда не выезжали из Андхры. Нарасимха Рао учился на последнем курсе колледжа, а Синг уже имел адвокатскую практику.

На второй день после приезда в Бхимли молодые люди загрустили. Они были очень разочарованы, хотя и не могли понять почему. Они вспоминали, что рассказывал им Наюду о Бхимли — как будто бы все так и было, но тем не менее они чувствовали себя обманутыми. Зачем поехали в такую даль? И домой вернуться как-то неловко. Собирались ведь на два месяца, а прикатят назад через два дня. Люди же смеяться будут. И все-таки как хорошо бы снова оказаться в Андхре и провести свой отпуск на берегу