Дмитрий Иванов - А вместо сердца пламенный мотор (сборник)

Дмитрий Иванов

А вместо сердца пламенный мотор (сборник историй, связанных с авиацией)

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Д. Иванов, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

* * *

В некотором царстве, в кой-каком государстве-державе жила-была одна авиация… И я в том царстве жил-поживал, да в авиации процветающей подвизался. И были мы с ней не всегда близки, поскольку бросал я её на дюжину лет, но всегда взаимны и уважительны. Поначалу всё у нас с ней было прекрасно (и у меня, и у неё), но потом президенты в царстве жуткого конституционного уклада совсем голову от собственного величия потеряли, будто к мусьё Гильотену в гости сходивши, да и принялись рушить созданное за многие десятков лет.

«Не нужна народу авиация в таком виде! – кричат. – Подайте нам современную да продвинутую!» А откуда современной взяться, коли финансирование на замке, авиаторов – на пенсию? Сидят демократичные власти на суку, распилом увлёкшись, да об отрасли воздушной вздыхают со значением – думают, если ничего не делать, так само всё рассосётся. Да вот только не рассасывается никак – без наличной (в виде мзды семибатюшной), али безналичной (опилок бюджетных), денежки ничего в том царстве не колосится.

Но живёт авиация наперекор государственным деяниям, плохо живёт, но с надеждою на лучшее будущее.

И в связи с этими надеждами задумал я поместить львиную долю своих рассказов, так или иначе касающиеся области авиастроения и воздушного транспорта, в один сборник. Полагаю, найдутся люди, кому затея моя покажется вполне удачной.

Что ещё хотелось бы отметить, прежде чем приступлю к повествованию. Все истории, которые вы здесь встретите, имеют под собой реальную основу. Они, как правило, были услышаны автором от очевидцев и/или участников событий; в некоторых из них он сам принимал деятельное участие. Другое дело, что кое-где встречаются художественные домыслы, которых никак не избежать, если пишешь беллетристику, а не публицистические статьи.

Итак, вступительное слово сказано. Тогда – от винта!

Раздел 1. Детские мечты

1. Вам взлёт!

(история моего друга Славки Салеева, часть 1)

– Любил я с пацанами в футбол гонять между домами и огородами. Жил-то на окраине Димитровграда – там, где частный сектор силился оправиться от хрущёвских налогов на частное подворье. Но это сейчас пригород. А тогда, в моём детстве, наш посёлок ещё и вовсе отдельно стоял, и в Мелекесс автобус рейсовый ходил. Вы удивлены? Вам неизвестно это название? Так Димитровград до 1972-го года назывался.

Название, говоришь, странное… Не без этого. Особенно, ежли задом наперёд прочитать… да ещё на татарском языке.

Собственно, город-то таким был долгое время, что напоминал своим видом глухую провинцию ненавистного самодержавия. Вместо тротуаров везде (кроме, пожалуй, центра) прохудившиеся дощатые панели. Асфальт на дорогах – огромная редкость, всё больше мостовая… Нет, не из брусчатки. Обычный бутовый камень раскрошенный. Летом пыль, весной и осенью грязная жижа. А зимы-то снежной и нет почти. Одним словом – полный Мелекесс.

Но сейчас не о том, о футболе и мечте: в космос уж если не самому отправиться, так корабль – мною спроектированный – туда запустить. Или – хотя бы не в космос, просто в небо.

Вернёмся к футболу, однако. Пацанам это всё-таки ближе.

Поле для игры представляло собой по форме косопузую трапецию, немного вспученную в центре и по углам. Таким образом, мяч всегда стремился самопроизвольно укатиться в сторону каких-либо ворот, если не держать его в ногах. Со всех сторон наш импровизированный стадион ограничивался забором от соседских домов. Сбоку же поля имелся узенький проход, который выводил на улицу. Он также был сжат штакетинами забора. С виду – деревня деревней с лугом для выпаса коз по центру, а находилось-то всё это спортивное великолепие практически в городской черте. Ну, хорошо – в двух автобусных остановках.

Играть на такой площадке было крайне неудобно, поскольку мяч то и дело улетал в огород к соседям, и кому-то из игроков приходилось перелезать через забор. Хорошо, если никого из хозяев в это время не было дома, или когда урожай находился в собранном виде, а иначе всё могло закончиться и не совсем весело. Любить в ту далёкую пору соседских детей умели крепко, даже уши порой не выдерживали этакой-то симпатии.

Впрочем, данное членовредительское обстоятельство ещё не настолько сильно нас беспокоило, как нынешних правозащитников. Ради игры и сохранения мяча на ботиночной шнуровке, купленного в складчину, вполне можно и потерпеть физическое насилие и унизительные крики взрослых, которые словно бы сами никогда не были детьми и не носились по дворам с криками и улюлюканьем. Да-а-а… что там говорить – приходилось сносить и не такое, не зря же нам с самого раннего возраста внушали, что советский человек после первой не закусывает, как бы тяжело ему ни приходилось.

Однако имелся ещё один фактор, безусловно, влияющий на игру, который портил всё. В одном из углов поля нагло расположился деревянный домик, каких сейчас уже почти и не найдёшь на дачных участках народонаселения страны. Нынче всё иначе, по-европейски. А тогда – патриархально, с рубленым сердечком на дверях неказистого клозета.

И вот этот самый клозет сильно нам, футболистам, мешал, поскольку занимал значительную площадь на взгорке. Как раз на том самом пятачке, где было удобно поставить ворота, вместо того чтобы притулять их в низинке: там таилась гнусная сырость, и произрастал рогоз – растение-мечта для каждого мальчишки среднего возраста. Из его, рогоза, стебля можно плести корзины, делать прочные верёвки, а молодые корни употреблять в пищу… Как-нибудь расскажу тебе, как мы с пацанами пекли на костре лепёшки из муки, полученной путём толчения корня рогоза, но история нынешняя не о том… В качестве поделочного материала растение – вполне себе, но как газон футбольного поля, сам понимаешь, никуда не годится.

Туалет был, собственно говоря, ничей. Когда-то давно его построил кто-то из соседей, что называется, на нейтральной территории для общего пользования. Им, вообще-то, и пользовались, но достаточно редко, поскольку благосостояние советского народа выросло до таких фантастических высот, когда каждая семья могла себе позволить индивидуальный домик для отправления известных потребностей отхожего свойства (спасибо Ю.М.Лужкову за подаренное выражение). В связи с этим раз в два-три года полагалось вызвать ассенизаторскую машину, чтоб управляющий ею золотарь произвёл чистку «авгиевых конюшен».

Ты говоришь, что городской столичный голова никогда не употреблял термин «отхожего свойства», а только что-то про аммиачную направленность в подъездах рассказывал с высокой трибуны? Что ж, соглашусь с тобой… и не соглашусь. В деталях ты, безусловно, прав, а в общем и целом… отнюдь! Но не станем отвлекаться на мелочи.

Так или иначе, а в чью-то бесшабашную голову, возможно, что и в мой разум, угнетённый разного рода домашними проблемами (в многодетной семье не всегда младшего жалеют все без исключения ассоциированные члены клана, скорее, наоборот), пришла великолепная идея.

Ой, чуть не раскололся раньше времени.

Так…

…вот… (продолжение последует)

2. Как шутили наши родители

(Новогодняя байка)

Дело происходило в начале 60-ых годов. Мой отец тогда работал инженером АТБ (авиационно-технической базы) в Печорском авиапредприятии. Он сюда по распределению попал после окончания КИИ ГВФ (киевский институт инженеров гражданского воздушного флота) в 1957-ом году. Естественно, у него за несколько лет работы на Севере появились здесь друзья, приятели и просто масса знакомцев.

Пожалуй, одним из самых интересных и юморных людей в этой компании был командир самолёта ЛИ-2 дядя Миша Чернобай. Он прославился тем, что, будучи в перегонке (самолёт отправили для ремонта на 406-ой завод в Минеральных водах, транспортировка шла своим ходом, как это принято в авиации всех стран мира) при каждой промежуточной посадке отправлял телеграммы на имя командира предприятия, его замов и прочих руководителей.

Текст телеграмм был на удивление разнообразным по тематике. Например: от врачей о благополучном исходе разделения сиамских близнецов (адресовано счастливому отцу, он же – командир отряда); от благодарных работниц вязально-прядильной фабрики с намерением продолжить тесные сверхплановые связи с руководством предприятия путём слияния в приступе пароксизма (телеграфистка по причине низкой образованности напечатала «марксизма» вместо «пароксизма»); от группы сидящих за столом с текстом: «Вздрогнем, а?».

Руководство в лице командира авиапредприятия оказалось не вполне готово к подобному обороту событий. САМ ходил с тщательно скрываемым изумлением на мужественных загорелых щеках и нервно курил, представляя, как доброжелатели – в лице либо секретарши, либо секретаря парткома – обязательно донесут супруге «всю правду» о моральном облике благоверного.