Александр Ламантин - Воронцов

Воронцов

Александр Ламантин

© Александр Ламантин, 2016

ISBN 978-5-4483-1111-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

1854 г.

Мне было семнадцать лет, когда я устроился работать на железнодорожную станцию возле своей деревни. Это была уже пятая по счету работа за последние два месяца – я постоянно делал что-то не так, и меня выгоняли. То ли я был никудышным работником, то ли просто неудачником. Но мне нужны были деньги на обучение в Кадетском корпусе, а, учитывая, что мои родители давно покинули этот мир, рассчитывать приходилось только на самого себя. Уж точно не на своего сварливого деда, который всегда пользовался случаем поднять руку на меня, чтобы «вразумить глупого отпрыска», как он выражался. Я понимал, что мне крепко достанется от него, если я потеряю работу носильщика на станции, поэтому твердо решил доказать ему и самому себе, что не такой уж я и безнадежный.

Сначала все было неплохо. Первые два часа я показывал себя исключительно с хорошей стороны. Для того чтобы носить сумки и чемоданы отъезжающих людей не нужны особые умения. Но потом я взвалил на себя несколько тяжелейших чемоданов одного господина, и, не пройдя и нескольких шагов, рухнул вместе с ними на землю. Все люди вокруг с недовольством уставились на меня. Один чемодан открылся при падении, и вещи вывалились оттуда. Когда я поднялся на ноги, передо мной уже стоял управляющий. Он буквально клокотал от гнева. Около двух минут он извергал на меня свою злобу в буйном потоке бранных слов.

– Убирайся отсюда! – завопил он на меня. Крик его эхом прокатился по станции.

– А как же…

– Что? Даже не думай заикнуться о деньгах, крысеныш! Вон! Чтобы духу твоего здесь не было! Я найду кого-нибудь покрепче!

Он развернулся и поспешил к господину, сумки которого я уронил, раскланиваясь и принося свои глубочайшие извинения за носильщика-недотепу. Я наклонился и стал собирать вывалившиеся из чемодана вещи, с трудом сдерживая слезы. Каких-то два часа! За каких-то два часа я умудрился потерять очередную работу! Я даже думать не хотел о том, что со мной сделает дома дед.

Мысли о предстоящей расправе разогнал владелец чемоданов, который, к моему удивлению, присел рядом и принялся помогать мне укладывать вещи обратно. Я отчаянно запротестовал, на что он только улыбнулся.

– Не волнуйся. Мне не трудно. И, в конце концов, это же мои вещи.

– Но это я уронил все… Мне так жаль…

– Брось, я не виню тебя, – отмахнулся мужчина, закрывая чемодан. – Если бы я был рядом, то непременно помог бы тебе.

Мы вместе донесли до ближайшей скамейки весь его багаж.

– Еще раз прошу прощения за причиненные неудобства…

– Все хорошо. Тебе, я слышал, крепко досталось от управляющего?

– Да. Он уволил меня.

– Уволил? Что за нелепость, зачем он это сделал? Я поговорю с ним.

– Не стоит. Возможно, я действительно не принадлежу этому месту.

– Но ты потерял работу.

– Все хорошо, – повторил я, хотя на душе у меня было все очень скверно.

К станции подошел поезд. Я недоуменно посмотрел на господина передо мной, не понимая, почему он не спешит к нему. Заметив мой взгляд, мужчина улыбнулся.

– Мой поезд только через три часа… наверное, кучер ехал слишком быстро, раз я прибыл сюда так рано…

Мы с минуту помолчали, наблюдая за толпой уезжавших людей возле поезда.

– Может, присядем? – предложил незнакомец.

Мы сели на скамейку недалеко от железной дороги.

– Родители, наверное, расстроятся из-за того, что ты потерял работу?

– Если бы они были живы, я бы не работал.

– Хм… сочувствую… Ты, разумеется, хочешь перебраться в столицу?

Я кивнул. Наверное, на моем лице застыло печальное выражение, потому что мужчина сочувственно смотрел на меня. И вдруг меня словно прорвало.

– Я – неудачник. Я неудачник и всегда им был. Мне не суждено чего-либо добиться в этой жизни, потому что сейчас выбиться в люди может только тот, у кого есть деньги. А бедные люди вроде меня будут менять одну работу за другой до тех пор, пока смерть не заберет их. На что мне надеяться?

– Друг мой, счастливым можно быть и без денег. Главное – остаться человеком.

– Бросьте. Вам меня не понять. Вы – состоятельный человек и вряд ли испытывали какие-либо трудности в жизни.

– Не все трудности от бедности.

Мужчина внимательно смотрел на меня. Поразмыслив, он, наконец, произнес:

– Я хочу рассказать тебе одну историю.

– Историю?

– Да. Ее мне когда-то… рассказал один мой… ммм… хороший знакомый. Это – история его жизни. Возможно, она заставит тебя по-другому взглянуть на свою жизнь.

Я недоверчиво посмотрел на незнакомца. Что-ж… мне все равно не хотелось возвращаться домой…

1839 г.

Рассвет… Над Махоткой уже поднималось солнце, робко освещая своими теплыми лучами деревянные дома деревни и близлежащую березовую рощу. Воздух, еще не прогретый утренним светом, был необычайно свеж и чист; от глубокого вздоха могла закружиться голова. Это был тот самый момент, когда ночь уже прошла, а утро еще не наступило. Никто и не думал просыпаться в такую рань. Почти никто.

На крыше одного из домиков сидел юноша лет девятнадцати, задумчиво созерцая восходящее солнце. Дмитрий Воронцов только вчера вечером вернулся из столицы, где учился в Кадетском корпусе на протяжении восьми лет. Закончив учебу, он решил приехать в родную деревню на пару дней. Не то, чтобы его тянуло сюда, нет, он просто должен был поставить точку в некоторых вопросах и после этого покинуть это место навсегда. Воронцов уже давно решил для себя, что его будущее находится в Петербурге, а не в этой забытой Богом деревушке. Конечно, здесь оставались дорогие Дмитрию люди: его родители, друзья, старший брат Александр… и Дуня. С ней то и предстояло объясниться Воронцову. Целый год девушка ждала его возвращения и грезила о том, как они с Дмитрием будут счастливо жить в деревне.

Размышляя о том, каким образом сказать ей, что у него в Петербурге появилась новая возлюбленная, Дмитрий спустился с крыши по деревянной лестнице и на полпути, изловчившись, залез в окно, оказавшись в комнате старшего брата. Поглядев пару секунд на умиротворенное лицо спящего, Дмитрий без всякого сожаления выдернул из-под его головы подушку.

– Что такое… зачем… – пробормотал Александр, протирая сонные глаза.

– Сколько можно спать, братец? Ты совсем изнежился в этом месте. Пойдем порезвимся!

– Дмитрий, сейчас ни свет ни заря…

– Слушать ничего не желаю! Я приехал всего на пару дней, а ты целыми днями спишь!

– Все, все, я встаю! – закричал Александр, когда брат начал бить его подушкой.

Река Махотка была названа так в честь деревни, возле которой протекала. Она брала свое начало в горах Кавказа и отличалась быстрым течением даже на ровной местности. Особенно красива она была отсюда, с отвесного берега. Именно возле этого обрыва Воронцов и его друзья проводили свое детство, и именно сюда они вернулись спустя много лет.

– Мы почти не собираемся здесь с тех пор, как ты уехал, – произнес Стаханов, завороженно наблюдая за бушевавшей внизу рекой.

– Да, деревня все пустеет и пустеет, – печально сказала Алена. – Я-то думала, что ты вернулся насовсем, Дмитрий… Борман вот тоже собирается нас покинуть…

– Правда? – повернулся Воронцов-младший к Борману. – Ты тоже направляешься в столицу?

– Мой дядя хочет устроить меня на работу в Петербурге, – радостно кивнул Борман. – Говорит, не хочу, чтобы мой племянник окончательно зачах в этой деревушке в свои лучшие годы, не увидев светского общества, не глотнув столичного вина…

– Вам невероятно повезло, – буркнул Стаханов. – Меня вот отец ни за что не отпустит в город – все хозяйство на мне держится.

– Кто-нибудь, вразумите моего брата! – воскликнул Дмитрий. – Он твердо намерен остаться здесь, хотя мог бы сделать блестящее будущее в Петербурге!

Александр только отмахнулся.

– Эта столичная жизнь не для меня. Здесь, в Махотке, спокойно и мирно. Это все, чего я хочу.

– Ты скучный, – потрепала его по голове Алена. – Ребята, все-таки жаль, что вы уезжаете из деревни…

– Ну, полно, – улыбнулся Борман, доставая из кармана колоду карт. – Давайте отвлечемся. Я знаю, во что вы все хотите поиграть…

На него посыпались возмущенные возгласы.

– Ну уж нет! С тобой бесполезно играть! – запротестовал Стаханов. – Ты всегда выигрываешь!

– Да он обманщик! Всегда заканчивает игру пиковым валетом!

Борман с удовольствием слушал их и вертел в руках карты.

– Этот валет – мой талисман. Он мне удачу приносит. Я – не Борман, если у меня в кармане не будет парочки пиковых валетов.

– Да он сумасшедший! – крикнул Дмитрий, и все набросились на Бормана. Радостные крики разнеслись по лесу. Игральные карты, кружась в воздухе, полетели с обрыва в реку.