Алексей Гурбатов - Заоха. Рассказ

Заоха

Рассказ

Алексей Сергеевич Гурбатов

© Алексей Сергеевич Гурбатов, 2016

ISBN 978-5-4483-2639-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе.

Родился в Ленинграде 31 августа 1976 года в семье инженера и офицера внутренней службы. После окончания школы по стопам родителей не пошел. Обучался в Северо-Западном Политехническом институте города Санкт-Петербурга, но ВУЗ окончить не удалось. Образование средне-специальное. В «лихие 90-е» зарабатывал на собственные нужды криминальным путем, приобретая богатый, разносторонний жизненный опыт. Судим. Наблюдательность, воображение и сложная, но насыщенная жизнь позволили придумать истории, собранные из рассказов реальных людей, и лишь немного дополненные образами в стиле гротеск.

Глава 1

Исключение из правил

Зима на Урале – это безумно холодно и жутко мерзко!

За несколько часов до Нового года мороз ещё больше окреп и столбик термометра перевалил за отметку в минус тридцать пять градусов. Жуть! Казалось, что даже крупные снежинки замедлялись в своём падениии из-за столь низкой температуры и именно поэтому они нехотя ложились на административные здания, асфальт и заборы с колючей проволокой энской колонии строгого режима.

Быть зэком – мерзко! А в безумно холодное время года – жутко мерзко!

Но, как и большинство вольных граждан вне зависимости от погодных катаклизмов арестанты любят Новый год и тщательно готовятся к этому празднику.

Одни в отрядном умывальнике сцеживают и разливают бражку из пластиковых канистр по пластиковым бутылкам.

Другие гладят новые вещи старым утюгом с подгоревшей «подошвой».

Третьи уже фотографируются на камеру мобильного телефона будучи побритыми, отглажеными и напарфюмереными так сильно, словно желая, чтобы запах одеколона проник к получателю фотографии через объектив.

Четвёртые готовят праздничный ужин.

А кто-то, кому попросту нечего делать, тупо смотрит телевизор в специально отведённой для этого занятия комнате.

А ведь ещё полгода назад о подобных вольностях не мог даже и мечтать ни один арестант. В недалёком прошлом всё делалось строго по режиму, а любые отклонения от него согласовывались с сотрудниками администрации.

Простые упоминания о спиртном, наркотиках, мобильных телефонах и других запрещённых предметах сулили большими неприятностями.

А их употребление и приобретение и того хуже – от водворения в ШИЗо (штрафной изолятор), до увеличения срока заключения.

Но всё меняется!

«Красный» – милицейский ход сменился «чёрным» – зэковским. А затем «чёрный» ход вновь заменит «красный». Так было и так будет всегда.

Но накануне 2013 года никто не хочет вспоминать о плохом и думать о прошедшем.

Все зэковские мысли направлены в будущее.

В добротном кирпичном бараке, в отрядном помещении для приёма и приготовления пищи – «пищёвке», было многолюдно. Зэки копошились, стряпая праздничный ужин. Пахло цитрусами, колбасой и подгоревшим луком.

За одним из шести кухонных столов свои яства готовили трое товарищей – Леонид, Максим и Дильёр.

Они, как здесь принято говорить, были семейниками, т.е. делились в своём узком кругу не только продуктами питания, но и радостями с горем, а так же решали различные, возникавшие, проблемы сообща.

Леонид – тридцатисемилетний, высокий (180 см.) брюнет, с большими, карими глазами, миловидный в прошлом (пока не появился уродливый шрам под правым глазом), спортивного, легкоатлетического телосложения.

Максим – невысокий, на полгода моложе Лёни, коренастый мужчина с тёмными, бегающими глазами на округлом, но худощавом лице.

Дильёр – симпатичный узбек, ростом чуть ниже Леонида, крепкого, спортивного телосложения, но самый молодой из троицы (на шесть лет моложе Макса).

… – А я бы, Лёнька, хотел, чтобы Новый год подарил мне племянника. А то мой младший брат со своей женой пока только девчонок стругают, – поделился своею мечтой Макс.

– Так ты бы научил братана, как пацаны делаются! – смеясь, произнёс с заметным акцентом Дильёр.

– Но ты, остряк, за пловом лучше приглядывай! – строго сказал Максим Дильёру.

– А ты помидоры не сильно мелко режь! – с издёвкой ответил Дильёр.

– Пацаны, а может, не будем ссориться? – поинтересовался Лёня, не отрывая взгляд от эмалированной миски с салатом «Оливье», в который выдавливал из полиэтиленовой упаковки майонез каким-то оригинальным, но понятным только ему, рисунком.

– Да в общем, мы и не ссоримся, – уверенно произнёс Дильёр и приоткрыл крыжку кастрюли, в которой томился плов.

– Да, запах что надо! – облизываясь, произнёс Максим и продолжил:

– Что, что, а в приготовлении плова ты, Дильёр, лучший!

– Согласен! – подтвердил Лёня.

– Пацаны, плов готов. Можно за стол садиться, – сказал Дильёр.

– А что по времени? – обращаясь ко всем сразу, спросил Макс.

– Половина двенадцатого, – взглянув на часы, носимые на правой руке, ответил Лёня.

– Ну, что ж, давайте садиться, – предложил Максим и, взяв с кухонного стола миску с салатом из свежих овощей, нарезанный хлеб и три ложки, отправился в жилую секцию отряда, где в проходе между двухъярусными, панцирными шконками (койками) был создан стол из составленных вместе четырёх табуреток.

Прихватив с собой оставшиеся кушанья, Лёня и Дильёр так же проследовали к импровизированному столу.

Молодые люди, в условиях зоновского казённого минимализма, смогли создать и наладить свой быт таким образом, чтобы возникало ощущение домашнего тепла и уюта. Они, разумеется, не без помощи родственников, смогли купить маленький, портативный DVD-плеер и установить его на тумбочке в проходе между своими спальными местами. А к шконкам второго яруса товарищи прицепили простыни во всю их ширину. Получилось что-то вроде тряпичных стен, ограждающих от взоров любопытных зэков территорию личного пространства.

В «кубрике» было чисто и опрятно. И даже в тумбочке без дверцы (задумка администрации) все предметы личной гигиены находились строго на своих местах, демонстрируя окружающим патологическую чистоплотность хозяев мыла, кремов, зубных щёток и паст.

Спальные места Лёни, Макса и Дильёра были заправлены аккуратно и, даже, красиво. В общем, находиться в этом отгороженом от внешнего мира пространстве было приятно и по-домашнему легко.

Да и сами молодые люди, связанные одним общим горем – тюрьмой, были дружелюбны и общительны. Их объединяли не только длительные сроки отбывания наказания; не только общие интересы и несущественная разница в возрасте; но и взгляды на жизнь. И пусть каждый из них был занят своим делом – Максим работал на станках в промышленной зоне; Лёня создавал красоту в локальном участке (сажал цветы весной, красил ограждения, а зимой убирал снег); а на Дильёре держался быт целого отряда; но главное убеждение – оставаться людьми при любых обстоятельствах!, по-истине сплачивало их.

– Ну, что ж, Дильёр, раскладывай плов. Сейчас плотно покушаем, а Новый год встретим с чифиром и тортом. Возражений нет? – спросил Леонид.

– Не уверен, что после плова на торт место останется, – облизываясь от предвкушения скорой вкусной еды, выказал сомнения Максим.

– Так ты с двух ложек не ешь и тогда место для торта и чая останется, – смеясь, произнёс Дильёр и стал раскладывать узбекский деликатес по пластмассовым тарелкам.

Максим и Лёня улыбнулись над сказанным Дильёром и устроились возле стола, присев на шконки.

Плов получился, действительно, вкусным, и молодые мужчины молча уплетали его за обе щеки, обмениваясь лишь взглядами и жестами.

Когда с горячим было покончено и на лицах арестантов появилось выражение полного удовлетворения, сытости и лени, Макс, достав телефон из кармана брюк, спросил:

– Пацаны, вы во сколько звонить хотите?

– Я буду звонить в два, в начале третьего ночи. Хочу мамульку поздравить с уже наступившим Новым годом. У неё, ведь, по Москве тринадцатый наступит, а не как у нас – на два часа раньше, – ответил Лёня.

– А я, может быть, вообще звонить не буду. Во-первых: с деньгами туго; а во-вторых: не хочу ни себе, ни вам праздник омрачать. Как голоса родных услышу, так больно на душе становиться. У меня, ведь, отец совсем плох. Разговаривает с трудом. А мамка возле него постоянно крутится – то то принесёт, то это подаст, – со вздохом сказал Дильёр и отвернулся в сторону тёмного окна, чтобы никто из ребят не увидел скупую мужскую слезу, медленно поползшую по щеке.

– Тогда тем более нужно позвонить и выказать родителям своё глубочайшее уважение. А на счёт денег не гони – на симку было поступление, – убедительно произнёс Максим и протянул «мобильник» товарищу из Узбекистана.

Дильёр трясущимися пальцами давил на кнопки телефона, несколько раз путая цифры и сбрасывая номер, давно хранящийся в памяти.