Александр Жданов - Кавполк. рассказы из дембельского альбома

Кавполк

рассказы из дембельского альбома

Илья Смирнов-Гукер

Александр Жданов

Тридцатилетию призыва

в Советскую армию посвящается

© Илья Смирнов-Гукер, 2016

© Александр Жданов, 2016

© Михаил Карасик, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4483-0279-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Илья Смирнов-Гукер

Как меня назначали комиссаром эскадрона

1. Наказание честью

Месяца через два после начала службы в эскадроне вызывает меня замполит капитан Харакоз. Сам весь лощёный такой, с усиками, сапоги до блеска начищены, галифе задницу обтягивает. Ну чисто поручик царской армии.

Вежливо присесть приглашает. Сажусь. А сам думаю, как бы ему диван не испачкать. Меня ж прямо из столовой вызвали, с наряда по кухне. А в наряде по кухне, как известно, весь картофан молодые чистят, ибо старослужащим не положено по сроку службы. Так что сам я в дерьме, руки чёрные от картофана, да и сапоги не лучше. Сижу, ноги под диван засовываю, чтобы наряд вне очереди не схватить по случаю.

Замполит же тем временем чаёк из узорной чашечки попивает и дело моё личное листает. Вижу, настроение у него вроде ничего. Хорошее настроение. «Да, да…» – всё под усами приговаривает, а время от времени даже улыбается. Чего, думаю, ему там в моём деле так понравилось? Как бы в стройбат не отправили или ещё куда поинтереснее.

А замполит покивал-покивал, дело моё отложил и ласково так смотрит на меня с ленинским прищуром. Тут я вспомнил, что утром воротничок чистый не подшил, поскольку подшивал воротничок дедушке Советской армии рядовому Карачарову. Думаю – всё, три наряда вне очереди по конюшне обеспечены как пить дать. И голова моя сама втягивается в туловище, как у черепахи в минуту опасности.

Тут замполит мне говорит:

– Так вы, рядовой Смирнов, в университете до армии учились, не так ли?

А сам всё улыбается, скорпион.

– Так точно, товарищ капитан, – кричу, – учился, пока в армию не загребли!

Как будто в моём деле не написано, откуда меня призвали. Аттракцион. Феерия. Пир духа.

Но внешне ничего не показываю, в армии умных не привечают. Вид делаю этакий дурашливый и несколько залихватский, поскольку военное начальство это жуть как любит.

– Ну, зачем же так – «загребли», – искренне огорчается капитан.—Призвали, рядовой Смирнов, призвали. Отдать свой гражданский, так сказать, долг.

И это «призвали» в его устах звучит как статья Уголовного кодекса в устах следователя. Мол, всё, дружок, отпрыгался. Но мы тебе, мол, поможем встать на путь исправления, не волнуйся. Поможем вернуться, так сказать, на путь истинный.

– Так точно, долг! – кричу, а сам вспоминаю, что намедни у Волкова из третьего взвода ваксу занял, чтобы было чем дедушкам обувь чистить. Скоро срок отдавать, а мать приехать не может – приболела. Видимо, по сусалам получать придётся. Эх-х-х, долги наши тяжкие…

– Хорошо, – говорит замполит, – а как у тебя с комсомолом?

Вот, думаю, идиот, кто же меня в университет бы принял, если бы у меня с комсомолом были нелады? Да меня к университету на пушечный выстрел не подпустили бы. Спросить у него, что ли, в ответ, кто у нас министр обороны, чтобы он понял весь идиотизм своих вопросов?

– Отлично, – ору, – товарищ капитан! Полное понимание и взаимопроникновение!

Последнее слово я зря ввернул: замполит завис на некоторое время, и на его лице отразилась напряжённая работа мысли. Он даже улыбаться на время перестал.

Но ничего, справился с интеллектуальным пожаром. Не первый день в звёздочках. Следующий фортель выдаёт: вдруг поднимается из-за стола во весь рост, одергивает свой френчик, надевает фуражку. Я тоже, естественно, вскакиваю, как подорванный. Ну, думаю, сапоги заметил, сейчас три наряда вкатит, к бабке не ходи…

– Командованием нашей части вам оказана высокая честь, рядовой Смирнов. Хочу вам предложить стать комиссаром эскадрона.

И смотрит на мой реакцию, как змея, впрыснувшая яд в жертву. Ну вот, думаю, приехали. Комиссар – это такой солдат, который помогает запмолиту эскадрона выявлять нарушения дисциплины в подразделении. Короче, комсомольский актив во всей красе.

Ну, попал. Как кур в ощип. Москалей и так в Кабарде (так наш эскадрон называли) не любят, а комсомольского прихвостня и подавно зачморят не по-детски.

– Садитесь, рядовой, садитесь, – ласково так говорит капитан. А сам по кабинету маячить начинает.

– Боюсь, не справлюсь, товарищ капитан, – кричу. – Нет авторитета среди товарищей!

Но капитан свою линию гнёт, сволочь. Только ус подкручивает.

– С авторитетом мы тебе поможем, боец. В армии авторитет в звёздочках да в лычках измеряется. Вот ефрейтора тебе дадим – сразу авторитет и появится.

А сам улыбается иезуитски, гнида замполитская.

Да, думаю, спасибо тебе, господин капитан. Одна сопля на погоне – это мощный авторитет. Чудовищный, я бы сказал. Солдаты говорят: лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора. Удружил, канцелярская гадина.

Ну, думаю, помирать – так с музыкой.

– Товарищ капитан, – ору, – ефрейтора – это хорошо, это правильно! Ефрейтор – он же отличный солдат! А отличный солдат – он простых солдат точно за собой вести сможет! Но вот как он сержантский состав эскадрона вести будет?! Сомнения некоторые имею на этот счёт!

– Во Москва, во даёт жару! – восхищается Харакоз. – Поэтому вы и доите всю Россию, как тёлку, что хитрожопые вы все, москали. Ладно, поговорю по поводу младшего сержанта с начальством. Но смотри, сукин сын, ежели что не так, лично будешь отвечать по всей строгости воинского Устава и комсомольской совести. Идите, рядовой Смирнов, и готовьтесь к новой жизни, прекрасной, как пик Коммунизма!

2. Рядовой Балаянов

Прошло несколько дней с того момента, как наш замполит сделал мне предложение стать комиссаром эскадрона.

Утро началось как самое обычное, и ничто не предвещало грозы. По команде сержанта Сидоренко я подорвался с койки и оделся за-тридцать-секунд-времени, после чего быстро застелил свою койку, а также койку дедушки Советской армии рядового Карачарова.

После этого я мухой метнулся в туалет умываться, пока старослужащие не закончили одеваться и не отправились туда же.

Умывшись, я сел подшивать воротничок сначала Карачарову, а потом себе (если успею). И тут меня позвал дедушка Советской армии рядовой Балаянов.

– Слышь, ты, кацапская морда, в начальники настроился? – Балаянов сдвинул сросшиеся брови, хотя и без этого вид у него был как у гоблина.

– Никак нет, дедушка Советской армии, никуда не настроился, – решил я сразу идти в несознанку, чтобы выиграть время и выработать тактику поведения.

– Ты чё, за дурака меня считаешь? – задал свой коронный вопрос рядовой Балаянов, хотя и ежу было понятно, что считать его за дурака мог только мазохист-самоубийца, решивший проститься с жизнью самым изощренным образом.

– Никак нет! И в мыслях не было! – на лице я попытался изобразить такой первобытный ужас, будто только что уронил в кальсоны гранату без чеки.

– Ты, может, мной командовать хочешь, душара? – рядовой Балаянов сам порадовался своей шутке, и его лицо исказила гримаса, которая у него означала улыбку.

Представить себя командиром Балаянова я бы не смог даже в самых страшных и безумных снах. Дрессировщиком с пистолетом и горящим факелом – ну это ещё туда-сюда. Но Балаянов при этом должен быть в клетке. И в наручниках.

– Никак нет, дедушка Советской армии, духам не положено командовать старослужащими солдатами по сроку службы, – решил я продемонстрировать знание армейских законов. Мне казалось, что так можно закончить этот ужасный разговор.

– А может, ты соплю на погоны решил заработать, кацапура?

Я представил, как капитан Харакоз перед строем пришивает мне лычки на погоны, и мне стало дурно. Строй безмолвствовал, а из заднего ряда злобно сверкали два мохнатых глаза Балаянова.

– Никак нет, дедушка Советской армии! – отрапортовал я.

Чем меньше говоришь, тем меньше шансов сказать что-нибудь не то.

– Ну смотри, дух бесплотный, если обманул – конец тебе. Урою падлу. Свободен.

Было видно, что Балаянов не врёт. Уроет. Впрочем, возможно, он вообще не умел врать, ибо враньё – функция интеллектуальная.

«Пронесло пока», – подумал я и бодро зашагал на построение. Впереди меня, видимо, ждали удивительные приключения.

3. Совещание в коровнике

День пролетел незаметно: чистка лошадей, конная подготовка, строевая, чистка лошадей, обед, политзанятия, чистка лошадей, ужин.

После ужина, проспав с открытыми глазами политинформацию, которую вёл капитан Харакоз, я решил с толком использовать свободное время, выделяющееся солдатам и сержантам до просмотра программы «Время».