Анатолий Чистяков - Новые легенды царской семьи

Новые легенды царской семьи

Анатолий Николаевич Чистяков

© Анатолий Николаевич Чистяков, 2016

© Анатолий Николаевич Чистяков, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-1667-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Документальная проза и научно-популярная литература всегда пользовались спросом у читателей и служили понятным дополнением к строгой науке. Нередко они становились основой для альтернативных научных построений, как это было с Троей Шлимана. В соответствии с современной модой такие произведения получили красивое название «Нон-фикшн». В этом стиле отметились и корифеи литературы – Валентин Катаев, Александр Солженицын, Варлам Шаламов, Тургенев, Пришвин, Бианки и множество других. Даже Гамлет Шекспира можно отнести к этой группе.

Толчком к созданию этой книги стали записки автора-любителя, который считал их автобиографическими. В таком случае его следует считать прямым потомком последнего Российского Императора Николая II.

Конечно, первой реакцией после знакомства с рукописью было полное недоверие. Постепенно по мере продолжения чтения история стала наполняться мелкими бытовыми деталями, особую точность которых сполна могут оценить только люди, проживавшие в то же время и в том же месте, которое описал автор. В итоге на фоне абсолютно невероятных крупных событий точные бытовые детали сложились в достоверное культурное пространство, обладающее свойствами исторического документа. Поэтому стало любопытно покопаться в других исторических документах – поискать другие следы героев повести.

Таким образом, получилась книга из двух довольно сильно различающихся по стилю частей. В первой идет живописный рассказ о невероятных приключениях мальчишки, как выясняется, родственника последнего Российского императора. Результаты дальнейших раскопок оказались еще удивительнее. В последние годы профессиональные историки в рамках альтернативной истории опубликовали материалы своих исследований, показывающих, что фамилия по отцу, которую носил автор повести и ее герой, может быть в родстве с пророком Магометом.

У меня нет ни сил, ни знаний, чтобы серьезно анализировать и критиковать или защищать любое из этих утверждений. Автор повести, как говорят, умер в прошлом году, а все другие ее герои умерли еще раньше. Ко мне она попала случайно, чтобы немного отредактировать и привести в удобочитаемый вид. После знакомства с записками появилось решение, что их надо сохранить без изменения, как памятник культуры СССР 50—60 годов, потому что даже литературные неправильности текста демонстрировали характерные черты разговорной речи ленинградцев того времени.

Вторую часть книги составляют исторические комментарии к событиям, в которых участвуют знаменитые однофамильцы главного героя. События настолько масштабные, что рука не поворачивает писать о них, как о родственниках, несмотря на многочисленные публикации историков. Возможно, существуют документы в поддержку версии о родстве, но, без сомнения, они так же надежно спрятаны, как библиотека Ивана Грозного. Кстати, одна из главных мыслей повести заключается в том, что автор и его родственники всю жизнь были вынуждены крайне старательно скрывать свое происхождение – характерная черта поведения советского обывателя, которая стала формироваться с началом революционного террора в 1917 году.

Не следует рассматривать эту книгу как документальное произведение. Это – правдоподобное сочинение в стиле нон-фикшн, которое для сохранения стиля снабжено ссылками на реальные публикации профессиональных историков.

Интерес к теме основан на том, что история окончания земной жизни последнего Российского императора Николая II и его семьи – одна из наиболее волнующих загадок XX века. Для ее разгадки за прошедшие почти сто лет было проделано множество исследований и анализов, включая самые современные генетические, собрано множество документов и написано огромное количество статей и книг. Однако, загадка остается неразгаданной. Намек на минимальную цену вопроса имеется далее в тексте, и она такова, что не только простые смертные, но даже посвященные, не относящиеся к избранным, не смогут приблизиться к соответствующим важным документам, а свидетели давно уже ушли в вечный мир.

Все описания последних дней жизни царской семьи во многих случаях воспринимаются с понятным недоверием, включая государственные документы, так как они противоречат друг другу. Тем более считаются выдумкой публикации о жизни детей царя после расстрела. Такую же оценку первым делом получила и рукопись любителя, попавшая случайно мне в руки, который писал о себе как о внуке – наследнике последнего Российского царя. Рукопись пришла из компании людей, злоупотреблявших алкоголем. Это было дополнительной причиной относиться к ней с недоверием.

При более близком знакомстве меня заинтересовали многочисленные точные наблюдения повседневной жизни рядового жителя Ленинграда периода шестидесятых – семидесятых годов двадцатого века а также специфические обороты разговорной речи того периода, которые проникли в текст благодаря отсутствию серьезной профессиональной подготовки у автора. Но, с другой стороны, их можно оценить, как признак мастерства, как детали придающие достоверность описанию. Возникла мысль, что такой текст заслуживает внимания как исходный материал для последующих исследователей повседневной жизни наших современников и по этой причине должен быть сохранен.

Кроме того описанные детали повседневности были настолько точны, разнообразны по характеру и многочисленны, что стало интересно посмотреть, остались ли в истории следы от героев повести, которые были представлены в качестве реально существовавших людей.

Таким образом, фантастическая по формальным признакам повесть превратилась в исследование по альтернативной истории.

Существует множество публикаций, что царская семья на самом деле не была расстреляна, а была скрытно вывезена и спрятана. Более 30 женщин утверждали, что они являются спасшейся Анастасией – младшей дочерью Николая II.

Первоисточником информации о расстреле всей семьи является отчет следователя Соколова. [1] Однако,

А. Саммерс и Т. Мангольд в издании, выпущенном в Лондоне в 1976 г. [2], утверждают, что расстрел был хорошо организованной мистификацией. Аналогичную версию событий опубликовал Ю. И. Сенин. Он приводит текст телеграммы, зачитанной Свердловым на заседании ВЦИК на следующий день после расстрела: «ПОСТАНОВЛЕНИЮ ПРЕЗИДИУМА ОБЛАСТНОГО СОВЕТА В НОЧЬ НА ШЕСТНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ РАЗСТРЕЛЯН НИКОЛАИ РОМАНОВ ТОЧКА СЕМЬЯ ЕГО ЕВАКУИРОВАНА В НАДЕЖНОЕ МЕСТО ТОЧКА». [3]

Русская Православная церковь до сих пор не согласна, что выкопанные в Свердловской области и захороненные в Петропавловской крепости останки нескольких человек, являются останками царской семьи. Протокол Правительственной комиссии об исследовании, подтверждающем принадлежность останков царской семье, подписал только Б. Немцов – председатель комиссии. Никто из технических специалистов, членов комиссии это протокол не подписал. Список сомнений можно продолжать еще очень долго. Таким образом, автор повести оказывается далеко не одиноким в ряду, возможно, спасшихся членов царской семьи.

Интригу усиливала почти паническая боязнь автора, что его преследуют органы государственной безопасности, которые, как он говорил, неоднократно предупреждали, чтобы «сидел тихо».

Другая причина – большая часть событий повести происходит в микрорайоне Ленинграда, где прошло мое детство. Мне знакомы упомянутые в ней уголки города. Это не только придает достоверности описанным событиям, повесть приобретает свойства исторического документа о повседневной жизни города и его обитателей. Впечатление усиливает обилие и высокая точность описания деталей повседневной жизни рядового ленинградца в период 50-х – 60-х годов двадцатого века. Они вообще крайне скудно представлены в научной и художественной литературе, так как интерес к таким деталям противоречил господствовавшим идеологическим установкам и моде рассматривать только крупномасштабные события политической, культурной и научной жизни. Запись личных впечатлений человека, пережившего эти годы, представляет собой неоценимый исторический документ и исходный материал для дальнейших научных исследований.

Повесть была написана непрофессиональным литератором, поэтому ее язык содержит многочисленные погрешности против литературных канонов, но отражает особенности бытового языка и изменения в нем, которые происходили на протяжении всей второй половины двадцатого века. Эти нарушения литературной формы были сохранены, потому что тоже представляют собой памятники культуры, памятник сразу нескольких исторических эпох – факт, не зависящий от правдоподобия рассказанных историй.