Денис Никков - Человек, который знал об этом городе всё

Человек, который знал об этом городе всё

Денис Никков

***

Неужели я не понимаю, что я сам погибший человек. Но – почему ж я не могу воскреснуть!

***

Как жаль, что природа сделала из тебя одного человека: материала хватило бы и на праведника, и на подлеца.

Дизайнер обложки Юлиссис Невмер

© Денис Никков, 2017

© Юлиссис Невмер, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-1954-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Поздно…

Сейчас, когда с тех пор прошло столько времени, и картинки былой жизни видятся с некоторым спокойствием и обречением, я нахожу в прошлом важные мелочи, которые не смог заметить вовремя.

Меня зовут Александр, и предпочел бы в начале не называть свою фамилию, потому что это не моя история. И это книга не о любви и не об измене, не о дружбе и не о предательстве, не о войне и не о временном перемирии, и даже не о разнице между хорошим общением и пустыми сплетнями.

Это история о человеке, которого звали Фрэнсис Стейп. И как так случилось, что от простого бармена, зависели в некоторой степени судьбы многих людей: от простых рабочих до влиятельных деятелей разных сфер. Последние частенько заходили в «YOURS» за дозой аперитива, ведь это был самый престижный бар в городе. Они попросту должны были туда приходить. А иные мечтали посетить бар лишь затем, чтобы рассказывать о своем походе на работе, в компании приятелей либо подруг.

Но при всей той наигранности и пустоте глаз посетителей бывали дни и неплохие. Факт смогли бы подтвердить те люди, которые пришли в бар украсить одиночество и даже те, у кого было неплохое настроение и до принятия алкоголя – важная деталь. И о ней смогли бы рассказать многие из тех людей, которым посчастливилось побывать в баре «YOURS» и беседовать с Фрэнсисом Стейпом.

Особое обоняние, прозрачность суждений, внимательность, властная жизнерадостность – все в нем было так заложено природой, что внушало жизнь, борьбу со смертью.

Когда находится рядом с тобой, стоит ему сказать пару фраз, и ты почему-то желаешь быть честным и откровенным в ответ. Ловишь себя на этом.

Да, подтвердили бы многие, но вероятно, тех уже нет в живых, а иные давно покинули эту часть суши, гонясь за счастьем – человек так устроен. Я знаю, знаю не понаслышке, что он постоянно мечется, а тот, кто не делает того, обязательно восполнит сей факт в тишине – там, где всякий шорох так властен над тобой.

Бар «YOURS» уже давно не существует. А нынче на его месте другое заведение круглосуточного типа. Но оно лишь отдаленно напоминает место, в которое посчастливилось захаживать мне, когда был молод.

«Ни о чем не жалей» – теперь я знаю, что это пустая фраза. Всякий человек о чем-либо жалеет, если он жив и все еще не потерял рассудок. Так вот, я жалею о том, что тогда не нашел Фрэнсиса. Пусть спустя год, спустя три или четыре лета. Все равно! Но осмысленной попытки с моей стороны не было. Слишком поздно я начал об этом думать. В конце концов: кто он?

А те старания, что случались до этого, вовсе были направлены не на то, что нужно. Правда тогда была неразличима. Я метался в тумане любопытства, наивно полагая, что он вскоре развеется лучами истины. Но новые факты вновь и вновь влекли меня туда, где затем практически ничего не видел.

Так уж произошло, что мы познакомились с Фрэнсисом в этом самом баре. Бар «YOURS». Непросто произносить это название, понимая, что располагаешь лишь воспоминаниями. А они – то четкие, то не совсем. Но магия воспоминаний в том, что их можно уничтожить другими либо прокручивать в голове заново – снова и снова.

Так почему мне не довериться подобному фокусу?

Бар «YOURS» занимает центральное место в рассказе. До того момента, как Фрэнсис рассказал свою историю, которая и создала эту книгу, мы встречались всего пару раз, но я запомнил некоторые моменты, связанные с этим человеком, а означает ли это, что запомнил его самого?

С тех пор, как мне в руки попала записная книга Фрэнсиса, где он все так подробно помечал, прошло немало время. Я обосновался в другом городе, но не оставлял мысли, и желал рассказать об этом человеке, прекрасно понимая, что спешка может убить мое скромное желание.

Однако медлить больше нельзя.

ЧАСТЬ I

I

Летний вечер растворился в надеждах. Выпускной бал рассветом миновал, ознаменовав закат юности – это случилось вчера.

Но завтрашний день уже стал сегодняшним. И предыдущее предложение успело взять свое у реальности ни один раз.

Тем не менее тот день запомнился многим. А ведь еще совсем недавно они вместе ехали навстречу, казалось бы, незнакомому, но безумно желанному веселью. Возгласы, крики, смех и улыбки. Двухъярусный автобус остановился. Пора было выходить.

– Стейп, может, сегодня тебе удастся достучаться до сердца Грейс. Другого шанса уже не представится. Конечно, если оно у нее есть.

Уильям Джефф наиграно похлопал по плечу Фрэнсиса, когда они выходили из автобуса и затем рассмеялся.

С тех пор как Грейс перевелась к ним из другого университета, Стейп уделял ей наибольшее внимание из всех девушек в группе.

В отличие от своих теперь уже бывших сокурсников Фрэнсис не ощущал новизны, пленяющей бодрости, приходящей из-за приятной лжи, говорящей, что молодость никуда не уйдет. Да, именно бывших сокурсников, ведь волей-неволей он уже давно ощутил, что общаться за дверями университета будет не со многими. А спустя некоторое время, вероятно, и вовсе ни с кем из них.

Впереди новая жизнь, по-настоящему взрослая. Она должна ворваться, как желанный ураган, но быть гостеприимна, как бриз вместе со всеми надеждами, которые так бережно хранились и переносились из года в год. Тем утром они все вместе наблюдали рассвет, следуя старой традиции, и Стейп едва не поддался опьяняющему чувству, всегда рождающемуся в минуты комфорта, когда природа так искусно гармонирует в температуре воздуха близкой к двадцати градусам по Цельсию. Хочется дышать чаще, еще и еще, глотая свежий воздух. И невольно хочешь верить в свое перерождение. Вот-вот жизнь начнется заново. Кажется…

Однако Фрэнсис не мог не ощутить тени разоблачения этих иллюзий. А их не мог не подкинуть гипнотизирующий вид красного диска солнца, медленно поднимающегося из-за полосы леса.

Стейп не мог принять и другую сторону. Ту, где хранятся разочарования.

Еще один этап жизни пройден. Не просто отрезок, а один из самых счастливых периодов. А именно так кто-то и говорил, когда Фрэнсис учился еще на первом курсе, не упуская возможности напоминать об этом на протяжении учебы. Кто-то пытался всех клятвенно уверовать в истинность сказанного, словно бы очень доверял этим словам, поэтому, наверное, и навязывал многим фразу. Будто бы он, желал предостеречь всех от ошибок, которые совершаться, так или иначе. Однако вспоминать об этом человеке Фрэнсис сейчас не хотел. Ровным счетом, как и оспаривать то, прав он был или же нет. Настало ли уже время для этих ошибок?

Наверняка многие именно благодаря подобной неопознанной дилемме затем и встречают с такой неподконтрольной грустью, «грустью особой» выпускные вечера, встречу рассвета. В один момент ты просыпаешься в одиночестве и понимаешь, что ожидал совсем не этого. А солнце оно одно, и то, что назвал рассветом сейчас, быть может, несколько мгновений тому назад явилось закатом для многих других.

Из всех присутствующих на мосту, особенно тяжело в то утро пришлось Джейн Остер. Джейн держалась безупречно, впрочем, как всегда это получалось перед представителями мужского пола, образовавшими бесхитростными намерениями большую часть сомнительной, но верной публики. Тем не менее, даже она вместе со своей властной внешностью, вдруг отдавшись этой особой грусти, дала слабину, которую позволяла себе лишь перед лучшими подругами в минуты праздника и веселья, обсуждений и сплетен. Слеза вырвалась сокрушительно-напористо и скользнула по ее щеке уместно, словно жест актера данью задумке режиссера, перед законом хорошего кадра, в ту минуту, когда все погрузились в молчание, чтобы отдать рассвету свой взгляд и мысли, если таковые в тот момент имели место быть. Джейн нашла в себе силы и легким жестом смахнула каплю, уже дошедшую до уголка губ, а затем и влажный след, оставленный ею, успевший под властью легкого ветра отдаться обжигающему холоду. Холоду, словно стремительно проходящему кинжалом сквозь кожу.

Слезу заметил боковым зрением лишь Том Лингстон, сидевший рядом с Джейн. Кажется, он мечтал сделать в то утро Джейн Остер предложение и раскрыть перед девушкой чувства, но так и не совершил этого. Но вместе с тем влечение было настолько сильным, что тот, кто хоть немного внимательный по своему складу, не смог бы не заметить сильную тягу.