L++ - Ибо богиня Страница 10

Они лежали, как Анна любила: она – спиной к нему, он – прижавшись к ней всем телом, обняв её… Его дыхание неслышно шевелило её волосы, щекотало шею. Его руки чуть ласкали её грудь, и остро ощущались его бёдра. А через открытое окно пахло опавшими листьями и сыростью – пахло ранней осенью. Смутно доносилась музыка, отчетливей – чей-то разливчатый смех. Их квартал ещё не спал.

– Это всё Катерина… Лучшая! – и Анна почти увидела его улыбку. – Вот – даже Линка до сих пор помнит! На посвящении в скауты у нас спрашивали о своих собственных недостатках.

– Нас тоже, – вспомнила женщина.

– Да почти всех спрашивают, стандартный вопрос. А Катерина тихо ответила:

«– Я не знаю.

«– Поможем девочке! – представитель города оглядела класс.

Ни одна рука не поднялась. Алина потом призналась, что с горя хотела выкрикнуть: «Да гадина она просто!», – так на Посвящении не принято лгать.

«– Она что у вас – идеал? – обернулась к нашему учителю представитель.

«– Эх, – вздохнул Вениамин Константинович, – побольше б, хоть на пару каратов, доброты да скромности – вообще б цены не было.

«– Вы считаете… – чуть нахмурила бровки наша юная красавица.

«– Будешь спорить? – улыбнулся учитель.

«– Нет, – скромно не стала спорить она.

Вот такая. Мы, мальчишки, чуть ли не поголовно были влюблены в неё, а девчонки исходили ревностью… И друг перед другом… – он вздохнул, с такой горечью, с такой ностальгией… – Тёмка, тот интеллектом, фартом… Однажды, они, на пару с Ифкой, учинили игру в дурака на раздевание и оголили всех нас.

– И скромную Одоевцеву?!

– На её скромности и сыграли – «а ты что – не такая, как мы»?

– И ты впервые увидел её голой?

– Первый раз голой я видел её на пляже. Недолго, правда: пришел, она тут же подхватилась, оделась и ушла. А тогда я впервые увидел её в нижнем белье.

– Тоже на всю жизнь впечатление?

– Тоже.

– И как она его снимала – тоже?

– Не только у меня – «так опадают магнолии…»

– Так это после игры в дурака?!…

– Первые стихи Андрейка написал ей в шестом классе. А тогда…

«– Только попробуй, – сразу предупредила она его.

«– Я попробую, – сглотнул он.

«– Слово, одно только слово не понравится – год разговаривать не буду. Вы меня знаете! – кивнула она нам.

«– А если… – договорить у него не получилось.

«– Поцелую, – хмыкнула она.

И поцеловала. Оба были красные, как… как морковки. Прижалась к его щеке губами и застыла. А я начал громко считать: «Раз, два, три…»

«– Заткнись! – заорал он.

«– Стехов, уйди, – негромко сказала она.

Я и ушёл. Мы не разговаривали более двадцати недель.

– В одном классе?! Это ж… полгода почти… Полторы сотни дней?

– Меньше, – тихо улыбнулся мужчина, – сто сорок четыре. Ровно гросс – дюжину дюжин.

Первые два варианта стихотворения – Ифка потом хвасталась – она просто обсмеяла. Андрей её два раза едва не побил. Первый – не сумел догнать, второй – её прикрыл Крокодил. Потом Андрюха просил прощения и снова читал переделанное. Она без Тимки слушать уже отказывалась. Эта строка появилась в четвертом варианте… Канонический – шестой – показали Вениамину Константиновичу. Он только головой покачал:

«– Ну, теперь понял, что вдохновение – это всего лишь первый шаг? Что первый вариант стихотворения – это всего лишь первый его вариант? – и улыбнулся: – Получилось. Вперёд!

И поэт решился.

А за полгода нашего обоюдного молчания моя постановка с параллельным классом нашей, в те времена совсем не элитной, школы смогла прорваться на региональный смотр-конкурс. И Тёмка опять столковался с Ифкой, та сыграла, уж не знаю как, не знаю на чём – до сих пор не знаю! – но Катерина извинилась передо мной, попросила вернуться и больше не уходить от класса. Лично!

– Ты, конечно, отказать не смог?

– Отказать? Какое там… Она взяла мои руки в свои. Я чуть сознание не потерял…

И Анна вдруг поняла, что он до сих пор помнит ощущение своих ледяных пальцев в её тёплых ладошках.

– Да что я! – они даже Лину сумели уговорить: она бросила очередную свою «симфонию», и села за «попсу» – за саундтрек, Андрюха – написал либретто, однако, уже под её, Алинкином, присмотром. Вот у Катерины по сценарию и оказалось – всего-то пара фраз. Но я выстроил спектакль так, что сцену она практически не покидала. И внаглую объяснил: я на тебя смотреть хочу. Сенька спел. Слышал, девчонки по школам «Зимний вечер» поют до сих пор.

– У нас в классе пели…

(О том, что Катерина после регионального фестиваля получила приглашения от трёх знаменитых театральных мастерских, он промолчал, да Анна и так о том знала. Общеизвестный факт. Катерина Одоевцева выбрала Щепкинское училище и уехала в Москву. Через полгода в постановке Иннокентия Браги сыграла Джульетту. Прославилась. Разбогатела. Вышла за театрального гения замуж. Родила дочь… Ушла от него.

Что за это время мальчишка чуть не умер – Анна знала тоже: тоже общеизвестный факт.)

– До сих пор не могу разобрать: Вениамин Константинович сдерживал эту бучу или, наоборот – растравливал. После нас он ушёл из педагогики, но доработать с нами ему же дали! – он вздохнул – снова с такой горечью… и закончил: – Или наоборот, его заставили.

– А Иветта?

– Как была стервой, так и осталась. Ведь, как все девчонки, ненавидела Катю, но в лучших подругах ходила! А как она не любила меня! Да и сейчас терпеть не может.

– Тебе действительно всю жизнь хотелось, чтоб она поползала перед тобой на коленях?

– Теперь мы квиты, – буркнул муж.

Ревнивая жена не стала допытываться, чего, именно вот так, просил мальчишка у лучшей подруги первой своей, безутешной своей любви. А уж кого-кого, а леди Иветту она знала. В паре: добрый начальник – злой начальник, та исполняла роль садистки. С наслаждением исполняла. И, выходит, тоже – со школы. Одноклассница! С каким бы кайфом Анна сама «поквиталась» бы с ней!

– Ты возьмешь её?

Куда он возьмёт, кого он возьмёт, уточнять не требовалось.

– Да. Они выставят это условием.

– У тебя же карт-бланш. Условия ставишь ты! А её канал?! Кто её отпустит из «Альфы» к нам?!

– «Мы решим любые „но“»… А в классе она любила повторять: «И никаких „если“! Не будет никаких „если“!» Договорятся. Я не буду пытаться переиграть Ифку с Крокодилом. Поодиночке обойти их можно, но когда они играют за канал, когда они на пару… Ну, сколько можно! Если хочешь, можешь попробовать ещё раз – но теперь уж сама.

Анна промолчала. Бороться с Иветтой и Тимофеем… когда за ними будет тихая поддержка мужа… Лучше она перетерпит. Лучше пусть муж знает, что должен ей!

– Это будет эпизодическая роль. Очень небольшая. Скорее всего, Катерина появится один раз, где-нибудь в самом начале. Ветка растрезвонила о прообразе леди Джейн, и все, увидев её, подумают: он так и не смог забыть её. И это будет, как камертон, как «ля» гобоя в оркестре перед концертом. А потом появится дирижер, пожмёт руку первой скрипке, взмахнёт палочкой, и… и будет музыка!

– У тебя уже есть сценарий?

– Да. Помнишь, как весной ты мне намекнула? Я скатал к Андрюхе – поговорили…

Анна помнила: не весной, а в июне. Его не было всю ночь, а потом – не пожелал объясняться. Что ж, теперь ясно: побоялся сглазить.

– Помню. Ты тогда явился под утро – и пьяным.

– Зато мы нашли нужное… Ту самую ноту. Тот самый акцент. Ту самую сцену. Андрея срезонировало. Завтра дам – почитаешь. Есть пара неотчётливых эпизодов. Может, подскажешь.

– Семён будет с вами? Он споёт?

– Куда ж он денется, если Алина уже согласилась?! Кстати, знаешь, как назвали промоут-план?

– Догадываюсь. «Одноклассники»?

– Да.

Голос его был уже почти неразборчивым. Он засыпал. Ну что ж, крепче запомнит:

– Ты будешь должен мне.

Валерий промолчал. Он спал.

«Завтра»! Это ведь только сказать «завтра», а на деле…

Да хотя бы передать рабочий проект в другую студию – то ещё удовольствие! Ну хоть посмотрел на кислую мордочку Варюхи Кедровой, выслушивающей «пожелания» руководства: «сохранить сюжетную канву, режиссерский план и общий стиль уважаемого мэтра». Ничего, ей полезно: сначала зарабатывают себе имя – учатся сначала! – а уж потом экспериментируют. Вот и пусть учится. Спасибо, дура, должна сказать – кто б ей ещё после такого провала в ближайшую пару лет полноценную постановку доверил!

А уговорить Алину Крест бросить всё и заняться его саундтреком?! («Но Катька не будет петь ничего! Слышишь – ничего! Она даже ходить под мою музыку не будет! Вот моё условие: есть я – нет её». ) Хм… и пусть. Да, да, да! Именно так и будет: Катерина в абсолютной тишине, в абсолютном молчании – вызовом, контрастом… Абсолютом!

А разрешение на съемку в Беловежском заповеднике?