А. Эверс - За пределом. Инструкция к бессмертию Страница 10

– Жить вечно! Не работать! Придумаешь тоже! – возмутился Антон Николаевич. – Лиля, кто же забил вашу голову такой ерундой? Наслаждайтесь моментом и радуйтесь всему.

– А что из перечисленного, по-вашему, противоречит получению удовольствия от жизни? Распределение мусора? Вам нужно непременно бросить мусор на улице, чтобы чувствовать себя счастливым?

– Нет, конечно, меня пугает не мусор от продуктов. А мусор в голове. Если всё время думать о целом мире и жить с такими мыслями, то для радости совсем не останется места.

– В моей жизни хватит места всему, а теперь, если позволите, я всё-таки продолжу, пока не забыла, что делала, – Лиля поняла, что допустила ошибку, проговорившись о вечной жизни и мечтах о совершенном обществе, и тут же поспешила закрыть тему для разговора. Она чувствовала внутренний протест, недовольство этим индивидуалистом и готова была защищать свои идеи до последнего, но понимала, что должна лучше оберегать свои мечты. Их и так за две минуты сравняли с мусором, дальнейший спор с дураком ни к чему хорошему не приведёт.

Разработкам в лаборатории не было конца, но Глория не думала об этом, не думала о том, сколько времени это займёт. Главное, чтобы жизни хватило. Не думая о всём объёме целиком, а выполняя задачи шаг за шагом, она продвигалась куда быстрее, чем можно было предположить. Она и сама понимала, что у любого, кто попытался бы охватить и осознать всю задачу целиком, опустились бы руки, поэтому даже для сотрудников старалась делить все задачи на небольшие подзадачи, с которыми они легко и быстро справлялись. Но кроме разработок было ещё много других проблем, которые необходимо было продумать и решить ещё до создания лекарства от старости и смерти.

Глория перебрала в голове сотни и тысячи вариантов развития событий. Любому человеку, который узнает об этом лекарстве, сразу станет очевидна проблема быстрого перенаселения планеты, кризиса экономики и истощения ресурсов. Заставить людей ограничиться одним ребёнком до момента колонизации Марса или других планет? Заставить их всех работать в направлении развития на общее благо? Заставить их думать о будущем и перестать жить одним моментом? Всё это кажется намного сложнее, чем убить изобретателя лекарства и позволить лишь самой верхушке влиятельных и богатых людей оставаться бессмертными. Заявляя об открытии, она моментально поставит под угрозу и свою жизнь, и жизни всех, кого она знает. Скрыть от всех?! Дать лекарство только тем, кто ей дорог?! Варианты кишели в голове, строя схемы по теории игр. Предугадать действия других невозможно. Но можно, как в шахматах, продумать все ходы, разыграть в голове все партии и выбрать ту, которая будет выигрышной для каждого отдельно и всего человечества в целом.

Еда, животные, энергия, вода. После тщательного изучения всех вопросов у Глории не осталось сомнений в том, что это всё при должном отношении восполняемые либо заменяемые источники. Под вопросом только уровень рациональности населения планеты. Их адекватность и разумность, о которых можно легко судить по выпускам новостей, слишком часто вызывают сомнения. И самый сложный вопрос: каким образом заставить людей хотя бы на время ограничить себя в новых детях? Наказывать смертью? Делать очереди на детей? Насколько безумны должны быть люди, чтобы пришлось принуждать их к такому?!

Глория часто делилась своими мыслями не только по поводу разработок, но и по поводу дальнейшего развития событий с Лилей, Алексом и даже Дэнни. С Лилей – потому что она разделяла её мечты, с Алексом – потому что он никогда не высмеивал и всегда старался помочь. С Дэнни – потому что он отличался невинным и простым взглядом на мир, приемлющим всё и всех.

– Чем ты так обеспокоена, мам? – Дэнни зашёл в комнату, чтобы распечатать свою домашнюю работу для университета, и прервал мысли Глории, когда она пыталась набросать очередную линию развития событий в мире с появлением лекарства. Их было так много, что она решила записать всё, сидя на диване в гостиной с чашкой какао и маршмеллоу.

– Я не уверена, что все будут рады моим лекарствам. И кто-то возможно будет настолько против, что его запретят.

– Почему ты думаешь, что кто-то будет против? – Дэнни по-ковбойски сел в крутящееся кресло напротив.

– Некоторые считают, что реальность похожа на сон, – Глория внимательно рассматривала лицо сына. Когда он успел так вырасти? Недавно был наивным мальчишкой, маленьким сынишкой, а теперь она с ним уже разговаривает, как со взрослым, как совсем с другим человеком. – Такие люди верят, что, умирая здесь, они «проснутся» в каком-то другом мире, другой реальности или в другой форме жизни более высокой и развитой. Они называют эту другую форму жизни душой. Поэтому где-то глубоко в подсознании очень многие боятся вечной жизни на Земле. Они боятся, что, выбрав вечную жизнь здесь, они потеряют её там, как бы умрут в том «загробном» мире, не смогут никогда туда попасть, упустят возможность узнать все тайны и секреты мироздания, кроющиеся за завесой смерти. Но никакого мира там нет, и никакие тайны им не откроются.

– Почему ты так уверена в этом? Может, там и есть что-то? – хитро улыбнулся Дэнни, и на доли секунды ей показалась эта улыбка похожей на чью-то ещё. Тёмные волосы, оливковые глаза – весь в отца.

– Нет никакого смысла скрывать какие-то важные вещи от живущих и потом выдавать их мёртвым, которые уже ничего не смогут изменить. Это абсолютно бессмысленно. Все тайны можно раскрыть, только оставаясь живым. Жизнь и сознание людей – это активность нейронов мозга, и единственная более высокая форма развития, которая им доступна на данный момент, – это постоянно поддерживать жизнь нейронов в теле. Потом, возможно, они научаться создавать более совершенные тела и формы существования. Но первый шаг к принятию этой новой формы и этапа развития – это отказ от смерти.

Ещё одна из причин, по которой люди не хотят отказываться от смерти, это их неспособность смириться. Смириться с тем, что те, кто умер, уже никогда и нигде не встретятся на их пути, хотя даже я не исключаю, что накопленные умершими знания и информация хранятся где-то в информационном поле, если такое существует. Если это так, то такая информация по сути являлась бы ими самими. Но чтобы узнать это наверняка, потребуются ещё тысячи или миллионы лет, а для этого нужно отказаться от смерти.

– Но, если ты всё объяснишь людям, как мне сейчас, они точно примут твоё лекарство! – радостно подбадривал Дэнни. Глория грустно улыбнулась в ответ – ей бы столько оптимизма.

– Я спрашивала некоторых людей из любопытства, хотели бы они получить такое лекарство. Нередко даже те, кто боятся смерти и не верят в «жизнь после», говорили, что отказались бы принять это лекарство, если бы оно у меня было. Может, и лукавили. Но ведь не могли знать наверняка, что у меня его нет…

– Почему?! – возмутился Дэнни.

– Не знаю. Я этого не спрашивала, – Глория задумалась и рассмеялась своей догадке. – Вероятно, потому что, когда все умирают, они не хотят чем-то отличаться от других. Страшно быть не таким как все. Люди всегда будут этого боятся, пока не познают суть бытия. Только самые самобытные не побоялись бы.

Глава 3. Победить усталость.

Если ты русский человек, то все серьёзные вопросы у тебя решаются на кухне. Поэтому они сидели за столом на кухне. Любовь и Смерть.

"Комедия абсурда", – подумала Любовь, но тут же вспомнила, что это просто сон. – "Так, почему бы и нет".

Конечно, просто сон, она даже не знала, чья это кухня и как она здесь оказалась…

– Ты выглядишь уставшей, – Смерть вертел в руках кружку чёрного кофе, не зная, с какой стороны подойти.

– Есть такое. Много работаю, – у Любви в руках не оказалось ничего, поэтому она просто рассматривала свои руки. Она не хотела разговаривать со Смертью, но всё почему-то происходило само по себе, без её желания.

– Совсем не живёшь… Хотя даже сейчас, по-моему, ты уже успела пережить множество приятных и чудных моментов…

– Да, это так. Не буду спорить.

– Тебе даже не о чем жалеть, если ты случайно умрёшь… – задумчиво произнёс он.

С этим высказыванием она тоже была согласна, но промолчала.

– Надоело, наверное, постоянно куда-то стремиться, пытаться достичь недосягаемых высот?

– Я знаю, куда ты клонишь. Мне надо просто выспаться. Достаточно обычного сна, а не вечного. Я высплюсь и продолжу.

– Ты и так сейчас спишь, но всё равно ведь чувствуешь усталость. Это гонка жизни. Она всем приедается. Некоторые умоляют меня забрать их – так им надоедает жить.

– Ты путаешь. Им не надоедает гонка. Им надоедает отсутствие гонки. У них нет конкретной цели и стремления, они не знают, как им применить их жизнь, – поэтому и просят забрать её.

– То есть ты не хочешь на покой?

– Не хочу.

Смерть подошёл к плите, взял половник и помешал содержимое кастрюли на огне.