Konstantin Kerby - Принцип без принципа Страница 10

Я подошел, наклонился и нежно поцеловал ее в шею и затылок, приобнял за плечи и сел рядом, начав незатейливый диалог:

– Послушай, не хочу показаться слишком самовлюбленным и мнительным, но твоя подруга, похоже, откровенно клеится ко мне.

– Может, ты ошибаешься? – Кристина попыталась изобразить удивление и недоверие моим словам.

– Я вряд ли ошибаюсь, поскольку она уже несколько раз шептала мне в танце о том, что хочет сбежать со мной в место поукромнее и отдохнуть от всего и всех, – я почти изобразил праведное недоумение и почти возмущение.

– Ну не знаю, – протянула Кристина, действительно не понимая, как на это реагировать.

– Не знаешь?! Что это за подруга такая, которая клеится к твоим парням, внаглую пытаясь их отбить. Может, у вас в компании так принято, но, если честно, мне это не очень приятно, – я откинулся и стал смотреть грустно в сторону, краем глаза наблюдая за принцесской.

– Ну, может, у нее тяжелый период, а ты же красавчик, вот она и флиртует по привычке, – она явно попыталась выгородить подругу.

– Знаешь, я не удивлюсь, если она тебе уже называла меня сволочью и поливала грязью, чтобы ты стала меня воспринимать по-другому, а сама просто хочет получить не принадлежащее ей.

Я начал вбивать клин в отношения, используя инсайдерскую инфу. Кристина не смогла скрыть раздраженное удивление моей прозорливости и даже машинально зло взглянула на танцпол, а там Олеся уже обнимала Машу, и они смеялись вместе какой-то Олесиной шутке. Увидев это, моя подруга поперхнулась коктейлем, узнав Олесю и вспомнив инцидент на открытии с фотографом. Впрочем, она сразу нашла и ответ на мое возмущение, проигнорировав последнюю сентенцию:

– Да Машка просто напилась и клеится ко всем подряд, вон уже с девчонкой обжимается. Не бери в голову, ты у меня самый лучший и честный, я так рада, что ты со мной.

Ах эти славные перипетии женской логики, которые приводят в восторг, когда мы в расположении, и жутко бесят, когда настроение на нуле. Я переключил внимание Кристины на нас, мы нежно и романтично поцелуйкались, я гладил ее коленки и молол всякую приятную чепуху. Это все возымело действие, и к нам живенько вернулась Маша, увидевшая эту идиллию. Я отсел на свое место и галантно заказал Маше еще выпить, она мило щебетала в стиле «Как там здорово, зря вы не танцевали, музыка отличная и люди хорошие». Моя принцесска вяло поддакивала и чуть затуманенным от только что случившейся романтики взором смотрела на меня, пустой разговор уже затухал, но подошла Женя с ухажером, и пустословие возобновилось.

Пользуясь тем, что народу за столом опять стало достаточно, я продолжил провоцировать Машу, моя рука бесцеремонно ощупывала и поглаживала ее бедро, и она наконец взорвалась.

– Прекрати гладить меня по коленке, – истерично взвизгнула Маша в мой адрес.

За столом зависла пауза. Надо отметить, что я ждал и подталкивал Машу к такому действу, а потому заранее рассчитал мизансцену. Мой взгляд был обращен на танцпол, а во второй руке, которая была тоже под столом, лежал телефон, поэтому в момент ее взвизга я просто убрал руку и переложил в нее телефон. Мое удивленное лицо было очень неподдельным, сначала я непонимающе посмотрел на Машу, а потом с сожалением и взглядом «ну я же говорил тебе» посмотрел на Кристину. Потом я медленно достал руку с телефоном из-под стола и сказал:

– Маша, мне кажется, ВАМ хватит сегодня…

Она, еще не осознав всю глубину пропасти, куда начала падать, гордо заявила:

– Ну ты и сволочь, редкостная сволочь, – и, повернувшись к Кристине, застрелила себя словами: – Кристи, как ты можешь с ним, я же говорила тебе, что он сволочь, а ты меня не слушаешь.

Кристина покраснела от того, что подруга подтвердила мои «предположения», и взбесилась:

– Знаешь что, подруга, мне тоже кажется, что ты просто напилась и ревнуешь меня к Дэну и хочешь его заполучить к себе любой ценой, но это очень гадко.

– Ты что?! Ты разве не видишь, что он делает, щупает меня и… – она задохнулась от того, что почти сказала о том, что было днем вместо истории про «бродячую собаку». Эта остановка и прикончила ее в глазах подруг. Женя, расслабленная вниманием ухажера, посмотрела на нее и сказала:

– Машка, парня бы тебе, а то начинаешь на наших парней прыгать, нехорошо это, правда-правда, не обижайся.

Маша покраснела до мочек ушей, вскочила и прокричала:

– НУ И ДУРЫ вы обе!!! Ненавижу, – и пошла к выходу. Подруги переглянулись обиженно и удивленно и даже не шелохнулись, чтобы остановить ее. Я, подобно принцу, робко сказал:

– Может, мне ей машину поймать, пьяная ведь, вдруг что случится…

– Не маленькая, сама поймает, мало что ли она сегодня нам вечер портила, ты еще ей помогать будешь, – Кристина вычеркнула свою подругу из списков друзей.

– Тогда давайте теперь веселиться пойдем, счастье мое, на танцпол с тобою, забудемся в танце, – предложил я Кристине.

Мы пошли танцевать, и наш танец был полон страсти и почти секса, алкоголь, музыка и ритм заставили ее тело и разум желать только страсти, той самой, которая переместила нас в космос, туда, где не важно, кто и что видит, важно, что МЫ делаем друг другу и друг с другом. Через полчаса я жестко трахал Кристину в услужливо предоставленной ненадолго гримерке, она громко кончала, царапала мне шею и умоляла «еще, еще…». Понимая ее настрой, я пошел глубже и бесстыднее, развернув ее к себе спиной, я, смочив пальцы в ее влаге, обеспечил смазку на входе «вторых врат наслаждения», она, уже понимая, что сейчас произойдет, одновременно заскулила «Не надо» и выгнула попку, я вошел в нее с сопротивлением под ее стон то ли боли, то ли наслаждения и, проникнув в попку до основания, замер на секунду, кусая мочку ее уха, она скулила и, я видел краем глаза, почти плакала, но вдруг зашипела на меня «Трахни, не стой, хочу, трахни…». Я широкой амплитудой движений начал приводить ее в исступленное состояние, в котором она скулила и встречным движением яростно насаживалась на меня. Мы кончили быстро и одновременно. Чуть погодя, повернувшись ко мне, она благодарно целовала меня, обнимая мое лицо своими ладонями и показывая мне глаза, пьяные, в потекшей туши, пустые и безумно счастливые…

Вечер продолжался, мы пили, смеялись, и Маша была забыта совсем и всеми, за исключением меня, которому она написала смс-ки содержания «Сволочь, гадина, забудь мой номер» и все такое и в том же духе. Я не отвечал ей, зачем, ее же больше не будет в компании моей ненаглядной Кристины. Мы разошлись под утро, отвезли Женю домой, потому что ухажер от Анатоля вовремя растворился, потом, постоянно целуясь уже с неприлично пьяной Кристиной, доехали до ее дома, где я ее заботливо вымыл в душе и уложил спать. Сам же я, организовав ей завтрак в холодильнике и розочку на столе с сердечком и романтичной запиской типа «Ты лучший лучик солнца», покинул ее квартиру и поехал к Олесе.

Глава 6

Олеся, полусонная, пустила меня и попросила трахнуть нежно, пока она будет спать, что я и сделал, после чего мы окончательно заснули, и я точно знаю, кто был первым… Проснувшись, я прочитал пару смс, одну от Кристины, которая писала мне «Спасибо тебе, милый, чмоки-чмоки», и от Маши: «Я тебя ненавижу, Кристина не хочет со мной общаться, это ты виноват». Чтение удовлетворило меня, все шло по намеченному плану. Олеся еще спала, я вышел на кухню в поисках воды и невольно залюбовался бликами солнца на глади воды. Окна Олесиной квартиры чудесным образом выходили на Фонтанку, и под углом был виден замок, матово-коралловый, холодный и бесконечно прекрасный. Солнце играло на воде, создавая ощущение золотой слюды, почти острой и однозначно непрозрачной.

Я вспомнил свое студенчество, когда в безумном и бесконечном секс-марафоне путешествовал по городу, коллекционируя квартиры и комнаты, в которых я не спал, но обольщал и занимался сексом, а порою и любовью. Бессонницу и бесцеремонность моих чувств той эпохи можно сравнить лишь с ненасытной жаждой странника в пустыне, который в попытке напиться встречает только миражи.

Проснулась Олеся и, придя ко мне на кухню, обняла меня сзади. Ощущая спиной ее груди и живот, прижавшийся к моим ягодицам, я не мог не восхититься наполнившим меня почти мгновенно ощущением тихой радости и успокоения. Я повернулся к ней, и мы поцеловались, нет, не страстно, а очень по-утреннему, почти по-родственному. И я почувствовал, насколько она привязалась ко мне по-настоящему, без каких-либо условий и обязательств, даже без желания особо проявить эту привязанность, беззаветно и, можно даже сказать, бескорыстно. Хотя, конечно, последнее было иллюзией, в наших отношениях были деньги, нет. Конечно, не прямые, но я с удовольствием наполнял ее холодильник и ее гардероб в иные моменты.