Геннадий Мурзин - Смертельный нокаут. Уральский криминальный роман Страница 11

– Нет, дело вовсе не в судьбе. Захарыч рекомендовал. Сказал, что лучшего лица, отвечающего в оперативно-следственной бригаде за сыск, не найти.

– Полковник Алексеев, как всегда, преувеличил.

Коротаев возразил:

– На него не похоже. Его рекомендация – для меня все! Верю абсолютно.

– Вам виднее.

Коротаев сдвинул к переносице брови.

– Мы договорились или?..

– Извини, Иван Емельянович.

– То-то же, – Коротаев в шутку погрозил пальцем. – Ну, Сергеич, с чем пришел?

– Прежде всего, пришел, чтобы рекомендовать включить в оперативно-следственную бригаду (от уголовного розыска) капитана Курбатова, старшего оперуполномоченного УгРо области, старшего лейтенанта Самарина, старшего оперуполномоченного УгРо Нижнего Тагила, капитана Комарова, эксперта-криминалиста областной экспертно-криминалистической лаборатории… И других, чтобы были на подхвате.

– Доверяешь?

– Так точно. Им – полностью. И потом: исхожу из интересов дела. Курбатов или тот же Самарин активно участвовали в проведении доследственных действий, поэтому с ними не будет проблем. Мужики грамотные и честные, а эти качества по нынешним временам дефицитны.

– Со своим начальством согласовал?

– Да, – Фомин достал из тонкой картонной папочки лист бумаги и протянул следователю. – Как положено. Все формальности налицо.

Коротаев, даже не взглянув в бумагу, отложил в сторону.

– Есть мысли, Сергеич?..

– Есть. Но не знаю, как вы… как ты отнесешься.

– Если мысли стоящие, а в этом я не сомневаюсь, то отнесусь положительно.

– Хорошо… Ясно, что Шилов в наших руках, но не стоит суживать рамки. Шилов, да, убил Курдюкова – это я так считаю. Но дело тут не только и не столько в Курдюкове. Есть смысл посмотреть пошире. У вас наши рапорты. Но в них (задача передо мной стояла предельно узкая) кое-чего нет. Ряд «ниточек» оборваны, но их кончики мне известны и они в надежных руках.

Коротаев весело поинтересовался:

– Как я понимаю, надежные руки – это твои, да?

– Похоже на то, – попытавшись поскромничать, ответил Фомин, а потом продолжил. – Эти искусственно оборванные ниточки, думаю, следует собрать, связать узелком в один пучок. Так-то разматывать удобнее. Не запутаемся.

Коротаев внимательно слушал и все время согласно кивал, давая понять, что течение мыслей сыщика ему понятно. Фомин закончил. Коротаев сделал какую-то пометку в ежедневнике, лежавшем открытым перед ним, и спросил:

– Когда думаешь выехать?

– Хоть завтра. Если не возражаешь, то командировочные удостоверения выписать…

– Я не только не возражаю, но и приветствую.

Фомин встал.

– Если так, то завтра же едем. А ты, Иван Емельянович?

– Я задержусь. Есть здесь дела. Подъеду позднее, – он хитро посмотрел на Фомина. – Без меня, что, никак?..

– Нет, Иван Емельянович, мы кое-что можем и самостоятельно.

– Отлично, Сергеич. К тому же… Теперь тебе будет полегче… В рамках возбужденного уголовного дела… Да и следователь Овсянников на месте и в курсе.

– Я могу, Иван Емельянович, действовать от вашего имени?

– Действуй смело, без оглядки.

– Хорошо, что доверяешь.

– Если по уму, то… Если напортачишь, то шею намылю.

– Не без того, – ухмыльнувшись, Фомин вышел.

3

Он вошел в ресторан. Огляделся, ища кого-то взглядом. Его заметил Кайгородов, старший метрдотель, и поспешил навстречу.

– Рад приветствовать вас…

– Ой, рад ли?.. Впрочем, это не важно… Рад ты или не рад, но принять придется. Ну, куда денешься? – Кайгородов открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вошедший не дал. Он, с прищуром оглядев Кайгородова, спросил. – Что, скучаешь по благодетелю? Давно не видел?

– Вы… насчет Евгения Дмитриевича?

Не подтвердив и не опровергнув, тот снова спросил, все также глядя с прищуром:

– Или уже ищешь нового покровителя? Не возражаешь, если я им стану, а? – он громко рассмеялся, чем привлек внимание редких посетителей.

Кайгородов с недоумением смотрел тому в глаза, но понять ничего не мог. В голове зароились тревожные мысли, но предпочел ни о чем не спрашивать.

Без всякого перехода тот спросил метрдотеля:

– Пришли? – Кайгородов подтвердил кивком. – Там? – Кайгородов вновь кивнул. – Накрыл? – и опять же ответом был кивок.

– Вас проводить? – спросил Кайгородов, угодливо заглядывая в глаза посетителю.

– Не гость. Ориентируюсь не хуже тебя, – ответил он и пошел налево, скрывшись за занавеской из серебристого бисера.

Войдя в кабинет, сразу прошел к умывальнику, отгороженному от зальчика гофрированной створкой из голубого пластика, вымыл руки, смочил слегка седеющие волосы, растрёпанные на ветру, расческой пригладил и лишь после этого занял свое место за столом, накрытом на троих. Он придвинул поближе крохотные позолоченные рюмочки, тарелку с балычком, потянулся за бутылкой, предупредительно кем-то открытой, но полной, налил себе. Вернув бутылку на место, поднял глаза.

– Вы чего? Ждете, когда поухаживают? – рассмеявшись, добавил. – Хозяйничайте. Здесь слуг нет: только хозяева.

Придвинув свои тарелки, взяв по тонко нарезанному ломтику батона, вооружившись вилкой, они принялись за трапезу.

Увидев, что те проигнорировали коньяк, пришедший последним, удивился.

– Вы чего, мужики?.. Если не хотите коньяк, то в холодильнике водочка, отличная водочка. Столичного завода «Кристалл», между прочим.

Адвокат Тагильцев, не отрываясь от закуски, отрицательно замотал головой.

– Нельзя. За рулем я. Да и ты, Александр Ильич, тоже, как я понимаю…

– А… Бросьте вы!.. С руки ведь кормятся.

– Гаишники, что ли? – уточнил адвокат.

– Они, милые, они! – ответил Кобяков и снова рассмеялся. – Ручными стали.

– Вы… дело ваше, но я – нет. А, кроме того, дел много, в прокуратуру надо идти. Нехорошо, когда изо рта воняет перегаром.

– А я, пожалуй, приму, – сказал Кравец. – Но не коньяка, а водочки, – он встал, прошел к холодильнику и принес плоскую запотевшую бутылку, отвинтил пробку и налил в стограммовую стопку. – Не помешает парочку принять, – налив себе, спросил. – Как я понял, без тостов и, не чокаясь? – никто не ответил, поэтому Кравец с удовольствием выпил и вновь взялся за балычок, аппетитно лежащий на тарелке.

Кобяков, налив снова рюмочку, выпил.

– Ну, Афанасий Петрович, рассказывай, что выездил? Как он там?

– Плохо он выглядит, Александр Ильич. Ершится, но, видно, сильно подавлен.

– Понятно: не на курорте, – заметил Кобяков и замолчал, продолжая с тем же успехом управляться с рыбой.

– Еще бы! – вставил Кравец, наливая очередную стопку.

Кобяков спросил:

– За что его? Узнал?

– Ему предъявлено обвинение в убийстве Курдюкова, совершенное с особой жестокостью, – Кравец и Кобяков обменялись многозначительными взглядами, из чего адвокат сделал вывод, что услышанное для них не есть новость. Удивился, но вида не подал. В конце концов, не его это дело.

Кобяков спросил:

– Значит, угодил-таки на нары? Подробности тебе какие-нибудь известны?

– Вчера суд дал свое согласие на арест Шилова, и теперь он в СИЗО номер два.

Кравец сказал:

– Давно не парился.

Тагильцев продолжил:

– Насчет других подробностей… А их пока и быть не может. Первый допрос – сугубо предварительный и носил формальный характер.

– И все же задержание – не случайность, – заметил Кобяков, отодвигая в сторону тарелку с рыбными костями.

Адвокат подтвердил:

– Я к этому же склоняюсь. По-моему, у следствия есть кое-что, но всех карт раскрывать не спешит. Обычная тактика.

– Попал-таки в сети, – сказал Кравец и также отправил в сторону пустую тарелку. – Уж больно сильно кичился своим, как он с апломбом говорил, «депутатским иммунитетом». И поплатился.

– Должен признать…

Но в это время Кайгородов самолично вкатил тележку, на которой стояли тарелки с аппетитно пахнущим борщом, поэтому Кобяков замолчал. Кайгородов, убрав со стола грязные тарелки из-под закуски, вытерев дважды столешницу (сначала влажным, а потом сухим) полотенцем, аккуратно расставил глубокие и вместительные тарелки с борщом, в котором плавали крупные куски говядины. Через минуту его не стало. И Кобяков продолжил:

– «Мент» -то хорошо поработал: сети – его рук дело.

– Александр Ильич, ты о подполковнике?.. – спросил адвокат.

Не отвечая на вопрос, Кобяков продолжил развивать мысль:

– Под этакого углана работал. Пробыл-то всего ничего, а пощипал нас хорошо. Где Колобов? Убит. Где Кротов? Задушен в предвариловке. Шилов? Арестован. М-да… Ну и дела…

Адвокат, притворившись равнодушным, спросил:

– Не тот ли Кротов, что был задержан недавно чекистами?

– Он, – недовольно буркнул Кобяков.

– Но почему ты, Александр Ильич, его упомянул? Он, что, из ваших?..