Сергей Шишков - Эхо любви. Роман Страница 11

Маша была в хорошем расположении духа и постоянно оказывалась возле Ивана. Ксения Григорьевна и Ростислав Викторович предложили идти сразу домой, на что Маша сказала:

– Вы идите, а мы ещё немного погуляем. Я покажу Ивану мои любимые места.

Ксения Григорьевна попросила Машу долго не гулять, потому что завтра рано утром надо было уезжать: ей – учиться, а Ивану – в экспедицию на Таганай.

– Хорошо, мамочка и папочка, мы недолго, – ответила дочь.

Иван заметил, что эти слова Маша произнесла с грустью. Она хотела посвятить Ивана в свои тайны, рассказать ему о местах её детской привязанности, о подружках, школе, в которой она училась.

На прогулке по улицам Златоуста Маша была весела, увлекала Ивана своими воспоминаниями, брала его за руку и тянула вверх, а потом наоборот разгонялась с горки и кричала, чтобы он её ловил.

Ивану это нравилось, но он боялся быть вовлечённым в игру прикосновений с молодой девушкой.

Время пролетело быстро, и они даже не заметили, как ноги сами подвели их к дому. Маша шла впереди, протягивая свою руку Ивану, и, крепко ухватившись за неё, тянула его к своему родному жилищу.

– Какая ты сильная! – сказал он.

– И верная, – с хитрецой ответила она.

Дома их ждал уже накрытый обеденный стол, искусно приготовлено хозяйкой.

Иван отметил это словами:

– Дорогая, Ксения Григорьевна, вы просто кудесница. Как только мы приходим домой, то погружаемся в такие волшебные запахи, от которых исходит прилив здоровья и красоты. Теперь мне понятно, почему вся ваша семья такая здоровая, красивая и счастливая. И это теперь укрепляет и меня. Позвольте считать вас моей третьей мамой. Первая мама у меня та, которая меня родила, вторая – мама моей жены, а вы станете мне третьей мамой, если согласитесь. Я вас полюбил за доброту, приветливость и красоту.

Весь вечер третья мама собирала дочь и Ивана в завтрашнюю дорогу. Дочери она набрала всяческих съестных припасов, состоявших из банок и кулёчков, уложила их в большую сумку и поставила на крылечке.

Ивану она также набрала сумку припасов. Он отказывался это брать, но она утвердительным не поддающимся сомнению голосом по – хозяйски её завязала и поставила рядом с сумкой дочери.

А молодые люди долго не могли уснуть. Маша постоянно выходила из своей комнаты, надеясь постоять с Иваном на крыльце. И добилась своего. Когда он вышел, то она как бы случайно, спросила:

– Ой, как хорошо, что ты вышел. Я хотела у тебя спросить, а в Ленинграде в эту пору светло как днём? – и увлекла его вновь на открытую веранду. Ему пришлось рассказывать ей о белых ленинградских ночах, о красоте разводящихся в эту пору мостов, которыми очаровываются влюблённые пары, гуляющие по набережным до утра.

Маша слушала и всё более и более влюблялась в Ивана. Она не хотела с ним расставаться и задавала ему личные вопросы, на которые он не мог ей дать ответ.

Время уже было за полночь, а Маше не хотелось спать. Она стояла и смотрела в упор на Ивана, который всё время отводил от неё свои глаза.

Ей захотелось, чтобы он поцеловал её, для чего сделала некоторое усилие, но в это время дверь распахнулась и на веранду вошла Ксения Григорьевна.

– Вы что не спите? Завтра надо подниматься рано.

– А я спать не хочу, – сказала Маша.

– Значит, Иван хочет спать, ты его, наверное, замучила своими вопросами. Будет ещё время, наговоритесь. А сейчас, спать, – категорическим тоном сказала мама.

Все разошлись по своим комнатам.

Маше совсем в эту ночь не спалось, она постоянно вставала с постели, выходила на крыльцо и смотрела на звёзды. В её душе было не спокойно.

– Неужели это любовь? Что же мне тогда делать? – думала она про себя.

Иван тоже мало спал. Он думал о жене, которой рассказал в письме о последнем дне, проведённом в Златоусте. Конечно, подробности о Маше он умолчал.

Рано утром в дверь Ивана постучала Маша.

– Просыпайся, Ваня. Надо собираться.

Ивану предстояло расставание с полюбившейся ему семьёй.

– Но кто знает, ты полагаешь, а бог располагает, – рассуждал он про себя.

Первой проводили Машу, которая была очень расстроена отъездом. Перед отправлением поезда она сказала Ивану:

– В субботу возвращайся домой, мы будем тебя ждать.

На глазах её выступила слезинка, отчего Ксения и Ростислав переглянулись между собой.

Все пожелали Маше успешной сдачи экзаменов и возвращения через неделю домой.

Поезд тронулся, а девушка долго стояла у открытой двери вагона. Но вот хвост поезда скрылся за горами, и все пошли домой, чтобы теперь проводить в командировку Ивана.

Ксения Григорьевна вручила ему заготовленную тяжёлую сумку и пожелала успешного знакомства с краем и возвращения «домой», употребив слово, сказанное Машей.

Иван вместе с Ростиславом Викторовичем пешком пошли к нему на работу, где в своём кабинете тот долго выяснял возможность отправления Ивана в командировку на попутном транспорте.

Одновременно по рации он поговорил и с самим Владимиром, который обещал его встретить и решить вопросы снабжения.

Машина пришла только через час. Мужчины обнялись, и Иван, закинув сумку в кузов, залез в кабину на сиденье рядом с водителем, отправившись в неизведанное путешествие к загадочному Таганаю.

Глава 4. Дорога в горы

Удивительно красивы окрестности Златоуста. Неповторимость здешних горных пейзажей отмечали многие ученые, путешественники, художники и писатели. Об этом читал и Иван, но теперь ему пришлось это увидеть своими глазами.

Дорога, ведущая вверх, поначалу была торной, но ровной, но чем далее они отъезжали от города, тем больше стало появляться выбоин, которые приходилось постоянно объезжать.

Правда, это не мешало любоваться подъёмами и спусками, над которыми то вдаль, то ввысь простирались прозрачной дымкой зеленоватые покатые вершины и низины гор.

Водитель оказался знающим себе цену мужчиной лет сорока. Звали его Николай Александрович.

– К нам в геологи будете, откуда приехали? – спросил он.

– Из Ленинграда.

– Вы у нас первый раз?

– В этих местах, впервые. Какие красивые места!

– Да, красивые. Я много лет за рулём и постоянно восторгаюсь весенней и осенней красотой всё время меняющей свои цвета и рельефы местностью. Эти места особенные и мне достаточно иногда несколько минут, чтобы въехать из Европы в Азию и обратно. Где ещё найдёшь такие места? Только здесь.

Иван заметил, что Николай, разговаривая, на него не смотрел, твёрдо держа руль в своих руках, поворачивая его, то направо, то налево. Дорога постоянно петляла между вершин, и нужно было быть очень внимательным, чтобы не съехать вниз с дороги, ещё до конца не окрепшей.

Неожиданно за поворотом появилось селение с деревянными домиками.

– Уржумка, – указал водитель на домики.

Потом, выдержав паузу, продолжил:

– Здесь находится железнодорожная станция и протекает речка с одноимённым названием. «Ур» значит «белка», наверное, когда-то этих зверьков здесь было видимо-невидимо. В полуверсте от посёлка там впереди на высшей точке Уральского хребта находится сложенная из гранитных тесаных плит пирамида, указывающая на пересечение границы Европы с Азией.

Машина продолжала медленно подниматься по дороге, похожей на петлю, круто поворачиваясь вправо и вверх, и на самой вершине остановилась.

Из окна машины чуть ниже дороги Иван увидел высокий четырёхгранный белый обелиск.

– Это и есть пограничный столб, разделяющий евразийский материк на две части света, – сказал Николай Александрович.

Внутренний трепет прошёлся по телу Ивана, в первый раз он оказался на перевале Уральских гор, почувствовав себя между двух земных гигантов.

Водитель предложил выйти из машины и проследовать к обелиску.

Никакой специальной дорожки, ведущей к нему, не было, всё заросло травой, поэтому Николай предложил просто съехать вниз по крутой наклонной поверхности. Словно на лыжах подкатились они прямо к площадке, где стоял памятник.

Иван вплотную подошёл к обелиску и рукой дотронулся до гранитных тесаных плит, показавшихся ему очень тёплыми, и долго не отпускал от них своих ладоней, стараясь надолго запомнить это прикосновение.

Отправившись далее по серпантину уральских дорог, они продолжили беседу. Инициативу каждый раз брал на себя Николай Александрович, который, задавая вопросы, почти всегда на них отвечал сам.

Вопросы были познавательны для Ивана, а иногда заставляли серьёзно задуматься.

– Иван, как ты думаешь, а почему граница между Европой и Азией существует именно здесь? – был один из таких вопросов.

Иван не был готов к ответу и вновь подумал, как многого в этом мире он ещё не знает. Николай же понял, что ответа не услышит, сам стал отвечать на него.