Анна Закревская - Entre dos tierras Страница 13

Вторая новость оказалась секретным пакетом, который потребовал от Президента трёхкратного электронного подтверждения подлинности собственной личности, к концу которого тот был готов разбить свой монитор вдребезги, но застыл на месте, едва прочитав короткую строку, ради которой ему пришлось унижаться перед бесстрастной машиной.

«Black Horse. Предполагаемое начало сборки – декабрь 2071.»

Опять ты на шаг впереди, чернокожий.

Интересно, сколько моих специалистов предали Родину и работают сейчас на тебя, собирая межпланетный корабль по тем чертежам, которые они тайком захватили с собой, навсегда покинув родные города?

Что ж. Если не удаётся удержать этот поток, нельзя ли, по крайней мере, вбросить в него рыбку, которая непризнанным учёным приплывёт в секретную лабораторию и разнюхает все твои тайны, тёмная лошадка?

* * *

Первым сетевым ником Кристиана в те дни, когда он был в том же возрасте, что и Лин сейчас, а до его первого случайного падения в транскод во время перегрузки энергосети Москвы-2 оставалась ещё пара лет, стало короткое «Скиталец» – слово, которого было достаточно для описания его любимой стратегии в компьютерных играх. Какой бы ни была площадка – космические цивилизации, средние века, эльфийское фэнтези – Крис предпочитал найти место, достаточно удалённое от общего бедлама, создать там боевой космический корабль или защищённый со всех сторон замок, как можно быстрее собраться с силами, не прекращая тайного наблюдения за противниками, кое-кого из которых ему удавалось сделать союзниками, и лишь затем идти в атаку. И уж если Крис терпел поражение, ему ничего не стоило уйти налегке, прочь от руин своих разрушенных городов, ибо хакер знал: пока у него не отняли цель и вектор, всегда найдутся силы отстроить свой мир заново. Главное – делать это так, чтобы противники продолжали думать, что ты по-прежнему беспомощен, глуп и полностью зависим от них.

И, кажется, Лин неосознанно перенял эту стратегию, вынеся её далеко за пределы виртуальной реальности, как и его отец.

Именно поэтому в середине мая Крис получил от Лина короткое письмо:

15-MAY-2071

from: LinStranger

to: _overdrive_

Привет, папа!

Как ты, как дядя Саша?

Тут такое дело… Мы с Кирой хотели бы съездить на пару дней в Питер, но мама не горит энтузиазмом отпускать меня. Помоги, как хакер хакеру)))

Кроме шуток, пап. Есть ещё кое-что, но это уже при личной встрече.

Обнимаю, Лин.

Получив сообщение, Кристиан на минуту уставился в пространство, даже не пытаясь сопротивляться воспоминаниям двадцатилетней давности – он, Линда и её родители, оба потомственные медики, которые возненавидели юного хакера ещё заочно, когда их ненаглядная дочь стала слишком много времени проводить с ним в сети. А короткий тюремный срок, по окончании которого выяснилось, что чёртов взломщик умудрился ещё и обрюхатить отдушину всей их жизни, уж тем более не способствовал установлению тёплых отношений между Крисом и родителями Линды.

Кристиан видел их всего дважды: первый раз – издалека, в зале суда, во время оглашения приговора по делу о краже секретной информации с серверов Департамента безопасности, и даже несмотря на слегка съехавшее зрение, хакер уловил на их лицах смесь презрения и… желания показать свою власть над дочерью. А это было уже верным признаком слабости, и Крис понял, что сумеет выдержать атаку, какую бы форму она не приняла.

Второй раз состоялся в больничном коридоре, в атмосфере тягостного ожидания приговора – на этот раз не судебного, а медицинского. Пока коллеги Линды всей бригадой откачивали девушку и её преждевременно родившуюся дочь, свежеиспечённые бабушка и дедушка не нашли ничего лучше, как заняться вытягиванием последних сил из Кристиана, словно заправские вампиры, чуя, что в сердце хакера и без того открыт широкий канал, по которому он отдавал свою энергию любимой богине, кричащей от боли за плотно закрытыми дверями.

Едва усталый реаниматолог радостно возвестил, что жизнь молодой матери и ребёнка вне опасности, родители Линды молча поднялись с места и вышли вон, не оборачиваясь.

Однако, спокойная жизнь Овердрайва, Иштар и маленькой Марии продолжалась недолго.

Через пару месяцев мать Линды, словно настигнутая запоздалым родительским инстинктом, начала названивать дочери по триста раз на дню, автоматной очередью выдавая кучу советов разной степени бесполезности, а вскоре тайком сняла копии ключей и стала заглядывать в квартиру на пятидесятом этаже когда ей вздумается, но, как правило, в те часы, когда Крис был на работе. Будто распробовав слово «бабушка» на вкус, пожилая женщина металась по квартире, то принимаясь за готовку блюд, которые не нравились ни Крису, ни Линде, то начиная уборку, в фоновом режиме повторяя заклинание «Ты устала, доченька, отдохни», до тех пор, пока Линда, держа на руках готовую заплакать Машку, не начинала чувствовать себя уставшей от этой непрошеной заботы гораздо сильнее, чем если бы сама, в одиночку, убралась в квартире и приготовила обед. А уж сколько было намёков вроде: «Если вы с ним разругаетесь, приезжай к нам с Машенькой, мы тебя всегда примем!..»

Линда никогда не сообщала Крису о дневных визитах матери, но в такие дни хакер словно сам чуял неладное на расстоянии, а когда однажды вечером, еле-еле уложив малышку спать, жена предприняла героическую попытку отдаться супругу и в самый ответственный момент разрыдалась у него на плече, простонав что-то вроде «Не могу, прости…», Крис мягко, но решительно сказал:

– Завтра же поставлю на вход сканер отпечатков пальцев. И учётных записей будет только две. Моя и твоя. А теперь ложись и спи до утра. К Маше я сам встану, если понадобится.

Но, кажется, этот яд замедленного действия всё-таки проник в сердце Линды, несмотря на её с мужем отчаянное сопротивление, раз сейчас тёмная богиня пыталась манипулировать собственными детьми так же, как её родители манипулировали ею – о нет, не наказывая, не лишая подарков, а всего лишь задавая один вопрос:

– Почему ты не хочешь принять нашу любовь такой, какую мы считаем нужным дать? Почему отказываешь нам в этой малости – жить так, как советуют тебе самые близкие люди? Теперь мы для тебя – никто?

История повторялась, лихо заходя на очередной виток бесконечной спирали.

И нужно было идти на разрыв, не поддавшись слабости виновато отвести взгляд перед теми, кто произвёл тебя на свет, не позволяя себе упасть на колени и вручить им поводок от собственного ошейника только потому, что они в своё время решили продолжить самих себя с твоей помощью.

Лети, Лин. Ты должен стать свободным до того дня, когда родительская любовь превратится в смертельный яд.

Ты – это не я. Ты – это не Линда.

Ты – это ты.

А теперь я закажу вам с Кирой билеты в Питер.

До скорой встречи, сынок.

Скрип входной двери вывел Кристиана из глубокой задумчивости. На пороге показался тонкий силуэт Алекса, залитый солнечным светом. Да ты и сам – свет, Охотник.

– Не знаю, соскучился ли ты по Питеру, Алекс, но уж по Лину – наверняка, – раздалось из кресла, и Алекс на автомате сделал шаг вперёд, услышав родное имя.

– Он приедет?

– Нет, – ответил Крис, и торопливо закончил, не скрывая улыбки, – потому что мы сами едем к нему. Готовься, будешь экскурсоводом. А пока, чёрт возьми, брось ты свои саженцы, Мичурин…

Что, прямо сейчас?

Не похоже на тебя, Крис. Чтобы вот так пойти на меня в атаку, не оставляя никакого выбора, кроме как стянуть садовые перчатки и скинуть обувь при входе, тебе надо поймать неслабый заряд. Обычно я беру это на себя, но сейчас тебя подняла волна хороших новостей, источник которых для меня пока ещё неизвестен.

Три шага навстречу солнцу, с закрытыми глазами, а затем Кристиан внезапно разворачивается спиной к Алексу, раскидывает руки и отклоняется назад.

Проверяешь мою реакцию, чтоб тебя? Всё равно же поймаю, провокатор.

– Охота лучше земледелия, правда? – не открывая глаз, смеётся Крис. – Как тебе добыча, а?

Алекс осторожно разомкнул свою крепкую хватку. Добыча, значит. Ну и ладно, Овер…

Горячие пальцы Охотника расстёгивали пуговицы на рубашке сероглазого короля медленно, будто нехотя. Охотник старался дышать ровно… Не обжечь. Не спугнуть. Мало поймать добычу, ты попробуй её удержать до последнего. Но сейчас моей силы, Овер, с лихвой хватит на это.

Последняя. Рывком выдернуть края белой ткани из-под пояса брюк, сдёрнуть рубашку с узких точёных плеч, и обнять птицу снова, пробегая пальцами по голой спине. Алекс заглянул Крису в глаза, прося разрешения, наконец, выпустить наружу это пламя, что сжигает всё внутри и заставляет возрождаться фениксом настоящего Охотника – не с заразой в груди, не бледного после приступа, а сверхчеловека, живой язык пламени, монолитный нервный импульс, отзывчивый как шёлк…