Анна Закревская - Entre dos tierras Страница 14

Последняя. Рывком выдернуть края белой ткани из-под пояса брюк, сдёрнуть рубашку с узких точёных плеч, и обнять птицу снова, пробегая пальцами по голой спине. Алекс заглянул Крису в глаза, прося разрешения, наконец, выпустить наружу это пламя, что сжигает всё внутри и заставляет возрождаться фениксом настоящего Охотника – не с заразой в груди, не бледного после приступа, а сверхчеловека, живой язык пламени, монолитный нервный импульс, отзывчивый как шёлк…

Крис прикрыл глаза. Не бойся меня, птица. Я прижмусь губами к месту, где сходятся твои ключицы, к месту, где у тебя самая нежная кожа. Судорожный выдох. Мой или твой?..

Огненными ладонями Алекс провёл по спине Криса, заставляя того выгнуться дугой от их жара. Я снова догнал мечту. И это снятие всех ограничений. Обжечь дыханием кожу на твоей груди, целовать жадно, вкладывая всего себя в это неумолимое движение вниз по твоему торсу…

Господи, Алекс… Почему я не знал тебя раньше? Не видел в упор этого фантастического огня?

Одной рукой Крис держит Охотника в объятиях, другой мягко отклоняет его голову назад. Успокойся, свет мой, я не кусаюсь. Более того, я едва сознание не теряю, когда прижимаюсь губами к бьющейся под твоей кожей жизни. Пульс за сотню. Давно уже. У обоих.

Ладно… Пусть не отмотать назад, но догнать друг друга мы наконец-то можем…

Всё это время я буду держать глаза широко открытыми. Поэтому замечу, как твои зрачки сначала сужаются будто от яркого света, а затем расширяются до предела. Моё первое падение в транскод было не таким стремительным, захватывающим и бесповоротным, как в твои глаза сейчас.

Охотник еле слышно застонал. Прости, Алекс… кажется, я слегка ободрал тебе спину. А впрочем, можешь не прощать. Я сделаю это снова. Помнится, ты говорил мне, что не выносишь таких минут при дневном свете… Щелчок пальцев, и окна слегка теряют прозрачность. Ровно настолько, чтобы видеть, как ты улыбаешься, и чувствовать, как ты дрожишь…

Редкость, но руки мои почти так же горячи, как твои.

Иди ко мне, Алекс…

Ты горишь весь, но я не собираюсь останавливаться… Ох, не сейчас.

А чтобы не болело, поцелую.

Искра.

Ты начинаешь задыхаться, Овер. И хоть ты и просил не останавливаться, я дам тебе передышку, замерев над тобой и прижавшись лбом к твоему боку. Потому что я тоже всё-таки сбил себе дыхание и захлёбываюсь едва уловимым запахом твоего тела. Секунда, две… Защита сгорает к чертям. Приподняться на локте, поцеловать твои отзывчивые губы и дать, наконец, вольную этому пламени.

Ты – моя добыча, Овер. Ты сгоришь вместе с Охотником. И чтоб ты уж точно остался моим до самого конца, прости, я буду держать тебя за плечи и прижимать к сердцу.

И больше не буду останавливаться.

– Я твой, Овер, – голос Охотника срывается на стон, но ещё можно разобрать слова.

Вдох и…

Синхронизация.

И выдох. Уже за гранью.

Одновременно.

Сползти с кровати на пол… Лежать так, соприкоснувшись головами, теряя счёт времени…

Да и о каком времени идёт речь?

Мы сами себе система координат, Алекс. Мы задали новую точку отсчёта, вместо «end» написав «begin».

Обнять, притянуть к себе, заглянуть в твои светящиеся глаза.

Слова излишни.

Ты и так знаешь, Овер, чего я хочу больше всего на свете.

Чтобы сегодня не кончалось никогда.

* * *

Устав ходить кругами по кабинету, Президент остановился перед интерактивной картой Восточно-Европейского сектора. Над страной плыли лёгкие облака, клочьями отрываясь от северных земель и уходя по диагонали вниз, до границы на Урале и до Чёрного моря на юге. Проекция минутной стрелки в углу карты плавно передвинулась на отметку «12», накрыв собой часовую. Вот-вот должен был прийти Лисовский, чтобы…

Усилием воли Президент отогнал от себя мысли о возможных рисках, насчёт которых пожилой учёный честно предупредил его, пообещав свести вышеупомянутые риски к минимуму.

Вежливый стук в дверь. Холёная секретарша с подобострастной улыбкой заглянула в кабинет.

– Господин Президент, к вам посетитель.

Наконец-то.

При виде Лисовского, который возник на пороге, как призрак, Президента на миг бросило в дрожь. Спокойней, спокойней… Будь этот пан хоть сто раз научным гением, сейчас он – его подчинённый и вынужден соблюдать все условия, поставленные перед ним и его подпольной лабораторией.

– Вы готовы, господин Президент? – голос учёного был буднично ровным, словно он работал врачом по вызову и пришёл осмотреть очередного пациента. – Не курили, алкоголь не принимали?

Президент отрицательно помотал головой.

– Тогда пройдёмте.

Повинуясь едва уловимому жесту главы государства, широкая книжная полка отъехала в сторону, открыв узкий проход в соседнюю комнату. Туда уже установили всё необходимое оборудование, список которого прислал Лисовский накануне. Оставался сущий пустяк – лечь при нём в мягкое кресло, вытерпеть укол в вену и довериться тонким, поразительно чутким пальцам, которые сменят его, Президента, стандартные импланты на новую модель, единственным недостатком которой было проводное соединение. Но этим неудобством можно было пренебречь ради высочайшего класса ментальной защиты, о которой Президент грезил денно и нощно.

* * *

В тот вечер на исходе мая Алекса было не узнать. Он, конечно, пытался держаться в рамках приличия. Пытался – ключевое слово.

Чинно выдержал чаепитие на веранде, лишь иногда разрешая себе нахмуриться, когда прилетевшая на свидание Линда отпускала колкости в его адрес. Ему было всё равно.

А Линда, кажется, решила устроить шоу. Именно поэтому за столом присутствовали Хидео, Мария и Лин. Впрочем, японец сохранял фантастическую невозмутимость, лишь единственный раз дружески подмигнув Кристиану, пока Линда отвернулась. Спасибо тебе, хакер из Токио. Я вижу в твоих глазах такой же заряд, как и мой собственный, если не больше. А это значит, Мария неуязвима, пока ты рядом с ней. А что до моей супруги… Прости её. Пусть станет сейчас наглядным пособием в разделе справки о том, в кого вы с Машей любой ценой не должны превратиться.

Тяжелее всех приходилось Лину, ведь сейчас он был главным козырем на руках у матери. Поначалу мальчик пытался прервать неудержимый поток её слов насчёт того, что нельзя парню быть без отца, что яблочко от яблоньки недалеко падает и прочее в том же духе, но окончательно его добило то, что Линда при всех начала обсуждать Киру – ту самую девочку в экзоскелете, знакомство с которой на «Инноватике-2070» переросло в такую крепкую дружбу, о которой Лин и мечтать не смел. Кира – это святое, и мальчик до боли сжал подлокотники коляски в отчаянной попытке подняться из-за стола.

– Твой сын такой же эгоист, как и ты, – продолжала Линда. – Плевать он хотел на мнение матери, словно я для вас пустое место… Вот так жертвуешь собой всю жизнь ради детей, а благодарности никакой. Умирать буду, а стакан воды и то не подадут…

– Хватит, мам… – теряя равновесие, выдохнул Лин.

Крис метнулся к сыну; сидящая рядом Мария успела поймать коляску, которая начала заваливаться набок. Даже Хидео привстал с места, расширившимися глазами глядя на весь этот бедлам.

– Закрыли. Тему, – тихий голос Криса рассёк вечерний воздух подобно холодному клинку катаны, которую он спрятал на чердаке тайком от Охотника.

Повисло неловкое молчание, но всё было понятно и без слов, стоило лишь окинуть взглядом расстановку сил: Хидео, обнимающий Марию; Мария, придерживающая коляску с Лином; Лин, уцепившийся за рубашку отца, и, наконец, Крис, сделавший шаг вперёд, закрывая собой от Линды всех вышеперечисленных с Охотником впридачу.

Светлые глаза богини полыхнули ненавистью раненной пантеры.

– Живите, как хотите, – бросила она, разворачиваясь к выходу. – Я умываю руки.

Только после заката они остались вдвоём. Крис был хмур и неразговорчив. Хакер пытался поймать за хвост ускользающую мысль, мимолётное видение грозной богини, достающей острый меч из глубоких складок своего одеяния. Линда что-то задумала, и она не остановится, пока не отомстит. О боги, нужно срочно подыскать Лину путёвку на какой-нибудь очередной слёт айтишников, лишь бы он оказался как можно дальше от матери в те дни, когда она будет рвать ему, Крису, крылья острыми когтями, приговаривая что-нибудь вроде «Аз отмщение, и Аз воздам».

Поделиться с другом, высказать всё, чего не произнесёшь вслух при остальных… Алекс обнимал сероглазого короля, пропуская через себя рассказ и машинально теребя чёрные пряди над его светлым лбом. Внутри росло пламя, которое, увы, не могло остудить ничто, кроме самого Овера.

Причина банальна – тихое светлое утро, тихий день, эмм… не очень тихий вечер, но не страшно… Чёрт побери, он прямо чувствовал, как за лопатками режутся крылья. Из горла рвался крик, адресованный всем, кто мешает жить. Я жалок. Я бесполезен. Из-за меня, из-за моих необъяснимых чувств к этой птице, что дышит сейчас в моих руках, рушится ваш мир обыденных представлений о счастье. Вы в силах и вправе порубить в труху, распылить на атомы, развеять пеплом по воздуху моё существо. Но только огонь мой не достанется никому из вас.