Сергей Ильичев - Неопалимые Страница 13

А так как и самому султану Сулейману II крайне нужна была хоть одна, но победоносная война, он был готов пожертвовать парой сотен воинов из корпуса своих янычар, чтобы руками крымского хана отхватить и себе богатый край земли русичей.

Об этом после встречи с турецким султаном и должен был по возвращении домой поговорить Девлет-Гирей с самым близким из своих приближенных мурзой по имени Селим.

В своей душе татарский хан проклинал турецкого султана, заставлявшего его снова садиться в седло. Девлет-Гирей еще хорошо помнил горечь от пожара Москвы и гибель большого числа своих лучших воинов. Но мало кто знал, что великий крымский хан регулярно получал султанское жалованье – пятьдесят золотых дукатов ежедневно, а значит, и не мог ослушаться того, кто платил эти деньги.

Но прежде чем он встретился с мурзой Селимом, Девлет-Гирей решил выслушать советы своих приближенных. В одном из залов дворца, где обычно происходили дипломатические переговоры, своего хана с нетерпением ждали знатные вельможи и посланник турецкого султана.

Поклонившись хану, вельможи поочередно начали высказывать свое мнение о войне.

– Не верь Ивану, великий хан, обманывает он тебя, – первым начал говорить его военачальник мурза Дивей.

– Но он твердит о мире… – отвечал ему, а более собравшимся Девлет-Гирей.

– Он в последнее время много говорит о мире, а сам строит города на Дону, потом захочет взять Азов и таким образом открыть себе прямую дорогу на Крым, – говорил так, словно бы напоминал о своем присутствии, посланник султана.

– Я согласен с турецким посланником, – откликнулся ногайский князь. – Этот московский царь опаснее своего отца. Он и так уже завоевал Полоцк, Казань, Астрахань, теперь воюет Ревель. А если он польского царя одолеет, то, поверьте, после этого и до наших юрт доберется.

– Московский царь и на Тереке город поставил. Разве для мира города ставят? – глухо звучал голос турецкого посланника.

– Если ты помиришься с московским князем, то он Литву извоюет, затем и Киев возьмет. Станет города по Днепру ставить, – густым басом произнес присутствующий на встрече брат жены великого хана.

– Московский царь Иван и казанцам шубы дарил, а после взял Казань и Астрахань. Как ему верить? – снова обозначил свою позицию турецкий посланник.

– А доход ему только от одной Астрахани на день по тысяче золотых… – произнес кто-то в тот момент, когда Девлет-Гирей отвел свой взгляд от гостей.

Татары одновременно зацокали языками, закачали головами, давая понять о своем согласии с тем, кто произнес эти слова.

– Послы докладывают, – продолжал убеждать всех Девлет-Гирей, – что царь Иван делается все уступчивее… Еще немного, и он отдаст нам и Казанское ханство.

– Пока не взят им Ревель… он на словах нам все вернуть готов… – снова произнес военачальник мурза Дивей, начавший разговор.

Хану было понятно, что его вельможи жаждали войны. Они нуждались в новых рабах. Ведь рабы – это и оружие, и деньги, и лошади, и богатая одежда…

– Готовьтесь к великому походу… – промолвил хан так ожидаемые от него слова, которые тут же, как полноводные ручьи, растеклись по степи, мгновенно достигнув земель Блистательной Порты и Королевства Польши…

Когда все покинули дворец, хан опустился на мягкие подушки и задумался.

Было известно, что король Сигизмунд Август вел дружбу с турецкими султанами, и крымские ханы не имели права нападать на земли Литвы и Польши без их разрешения. А потому в Литовском княжестве не опасались за свои южные окраины.

– А что если, уже имея султана в числе своих союзников, собрав немереное войско и быстро взяв Москву, пойти на запад? Тем более что всего две крепости на южной границе Литовского княжества, Черкассы и Брацлава, не смогут нас удержать. И сразу, откуда и не ждали, в Польшу. А там, великими дарами ублажив султана, уйти в Европу?

Но об этом он решил поговорить завтра со своим первым советчиком и умным вельможей, которым был мурза Селим. Тем более что у того родился сын и завтра в его доме будет праздник.

На следующий день после обильного угощения хан Девлет-Гирей опустился на мягкие подушки рядом с хозяином.

Мурза выжидал начала беседы.

– Мой преданный Селим, – начал хан после некоторого молчания, – скажи, как мне поступить? Вчера я выслушал немало слов, и все лишь о войне с Иваном… Мои визири спешат лишь тяпнуть, как шакалы, кусок побольше и снова в свои норы заползти…

– О великий! – начал свой ответ Селим. – Не иначе как турецкий султан снова задумал завоевать твоими руками Астрахань? Ему это выгодно. Но если в Астрахань придут турки, то крымскому ханству наступит конец.

– Ты прав! – промолвил хан. – Я действительно не желаю видеть турецкого султана в Астрахани. Но без большой добычи, без рабов наши ханы и князья сами съедят меня. Есть у меня одна задумка…

Мурза склонил голову и, не дождавшись продолжения слов великого хана, приложив руку к сердцу, тихо произнес:

– Идея хорошая… Главное – это не дать увязнуть нашему войску в Москве, не обременить себя полоном и обозами, которые замедлят ход твоей лавины, имеющей на острие клинка земли Королевства Польши и Литвы… Или я ошибаюсь?

Девлет-Гирей улыбнулся… Он понял, что принял верное решение.

– Ты вновь удивляешь меня, мурза Селим, и говоришь так, словно читаешь мои мысли… – произнес хан.

– Я всего лишь рад служить тебе, о великий хан. А теперь позволь же мне действительно тебя удивить…

Мурза Селим хлопнул в ладоши и на пороге возникла фигура воина в золотом облачении. Он явно был молод, но чувствовалось, что превосходно сложен.

– Мы приготовили для тебя поединок. Мой воин… сейчас сразится с русскими богатырями. Бой будет насмерть… Он один будет сражаться против семи невольников.

Девлет-Гирей уже с большим интересом стал ждать начала поединка.

Они вместе прошли в бойцовский шатер, что стоял по соседству и отличался от прочих, так как стоял на толстых столбах высотою в три копья и имел в центре круглую площадку для поединщиков.

Там по всему периметру арены плечом к плечу уже стояли вооруженные воины мурзы Селима с пиками наперевес, которые обязаны были предотвратить любую попытку выйти поединку из-под контроля.

В центре площадки находились те самые выбранные для поединка русичи, вооруженные мечами, но без защитных доспехов и щитов, а потому более напоминающие римских гладиаторов. Нельзя сказать, что они были тщедушными: чтобы продемонстрировать навыки своего воспитанника, мурза Селим не пожалел своих самых крепких и выносливых невольников.

Девлет-Гирей и мурза Селим уселись на мягкие подушки, а воин в золотом защитном облачении вышел на середину, чтобы склонить голову для почтения и в ожидании начала поединка.

В тот момент, как только хан Девлет-Гирей поднял руку, чтобы дать отмашку на начало поединка, один из русских воинов, очевидно, не выдержав невольничьего позора, с криком бросился вперед на склонившегося в поклоне воспитанника мурзы Селима.

То, что произошло далее, великий хан не сразу и понял, так как воин в золотом облачении в мгновение ока оказался позади нападавшего и держал за волосы отсеченную непонятно как голову уже лежавшего на арене и убитого им русского раба.

Видя это, его товарищи медленно стали брать татарского поединщика в кольцо.

А тот стоял неподвижно, даже не проявляя признаков беспокойства. И в тот момент, когда русские невольники попытались одновременно напасть на него, он, высоко подпрыгнув и сделав в воздухе кульбит, лишил головы того из воинов, кто оказался прямо перед ним.

А потом и вовсе исчез с глаз хана Девлета-Гирея… и нападавших. Пока русские воины пытались понять, куда он мог деться… на окропленный кровью песок поочередно скатились еще три головы…

Двое оставшихся в живых мгновенно изменили тактику боя и теперь встали друг к другу спиной, прикрывая себя мечами.

Воин в золотом, уже во плоти, улыбаясь, стоял у них на плечах… а когда он сделал очередной кульбит и, опустившись на арену, преклонил колени перед восхищенным увиденным великим ханом, русичи, словно сухие поленья, развалились на равные половинки.

– Кто этот воин? – спросил великий хан.

– Его готовил я тебе в подарок как будущего наместника Москвы… – тихо ответил ему мурза Селим.

– Наместника? – чуть удивленно переспросил хан.

– Великий хан, ты согласишься, лишь услышав, кто он, – уже почти на ухо прошептал мурза.

– Так кто же он? – спросил немного заинтригованный Девлет- Гирей.

– Сын русского боярина Ногина… – также шепотом ответил Селим.

– Того, кто воюет ныне для царя Иоанна Ревель? И как же он попал сюда?

– Великий хан, должно быть, помнит про меткий пушечный выстрел боярина Ногина, когда в Казани погиб… ваш пусть и дальний, но родственник.

– Продолжай… – уже заинтересованно произнес великий хан.