Владимир Козлов - Горькое молоко – 2. Вальтер. Кофе от баронессы Кюцберг Страница 14

…Вовка не знал, что он носит такую фамилию, всегда считая, что кличку Вилок он получил от фамилии Вилков. От такого известия ему стало не по себе. Но отступать смысла не было. Показывать мягкость своего характера перед отморозками он посчитал излишеством.

– А что ты залез в чужой карман и паспорта своего не оставил? – иронически спросил Вовка, – какой же умник совершая преступление говорит своему потерпевшему фамильную кличку? Не разумно поступаешь Вилок. Созвучие похожее прослушивается здесь Колчак – Копчак. Мне, конечно, наплевать, что вы натворили. Вас милиция не сегодня, так завтра обязательно найдёт. Художник Ивановский, – городская знаменитость, нарисовал ваши портреты. А вы избили и ограбили именно его. Если я вас узнал, то менты и подавно найдут. И они уже рыщут с этими портретами по городу. Опрашивают всех ребят нашего возраста. Картину художник готовил на выставку, и записной книжкой он очень дорожит. Теперь размышляйте, как выпутываться будете. Думаю, в первую очередь пока вас менты не повязали нужно вернуть всё его вещи, а потом вести с ним разговор о перемирии. Перепуганный Вилок, сразу засуетился и крикнул стоящему внизу Нобелю, который слышал весь разговор:

– Что делать будем Лёха?

– А мне, откуда знать? – развёл он руки.

Вовка, проходя мимо Нобеля, врезал ему сильную оплеуху, от которой тот завалился под ряды.

– Вот так справедливо будет, – бросил он ему в лицо и пошёл домой, удовлетворённый, что наказал шпану.

ТАЙНИК

Разбирать обвалившийся погреб в сарае одному было сложно. И Вовка решил в воскресный день пригласить Марека.

Они, вооружившись маленьким ломиком, сорвали с пола фанерный кряж и сложили его у стены в стопку. Перед их глазами вместо погреба лежала куча отсыревших и побитых кирпичей. Работы было много, но деваться было не куда. До щитка надо было добираться. Они носилками стали выносить кирпичи к контейнерам для мусора. Почти четыре часа ушло на их работу. Когда последний кирпич лёг на носилки, ребята осознали, что погреб был пуст и никакого металлического электрического щитка не просматривалось:

– Ни на Захара, ни на дядю Севу это не похоже, – огорчённо произнёс Колчак, – не могли они так подшутить надо мной.

– Может, попробуем капнуть? – предложил Марек.

– Будем пробовать, – сказал Колчак и взял в руки ломик.

Этим ломиком он начал прошивать глинистое дно погреба. Почти на дуршлаг было похоже дно от ломика, но звук инородного предмета не ощущался.

Ломик взял Марек и стал им проверять бока погреба.

Он глубоко засопел, когда услышал глухой звук. Ломик упёрся во что – то твёрдое:

– Вот он тайник, – радостно воскликнул Марек.

Вовка взял в руку сапёрную лопату и стал усердно отковыривать пласты глины. Ранее щиток был помещён в подготовленную глиняную нишу и выполнял функцию сейфа. Но когда надобность в нём отпала Минин замаскировал его. – Так подумали ребята. Они открыли крышку щитка и помимо свёртка обнаружили тяжёлый свёрток, обёрнутый в байковую материю и перевязанный чёрной изоляционной лентой.

Разорвав ленту и развернув свёрток, они ахнули. На материи лежал настоящий немецкий нож, со свастикой на ручке, и весь в смазке пистолет системы Вальтер с двумя дополнительными обоймами к нему.

– Ничего себе, вот это арсенал, – присвистнул Вовка. – Марек ты молчи, никому не говори, что мы с тобой нашли. Эта вещи хорошие, но не наши. А так я бы эту память о Захаре оставил себе.

– Смотри лучше нутро этого ящика, – сказал Марек, – может Захар и тебе память о себе оставил.

Вовка отложил свёрток на грунт и стал тщательно в полумраке щупать внутри щитка:

– Ты прав Марек, – вытащил он из щитка небольшую обувную коробку. По её размерам можно было судить, что коробка была от детской обуви и тоже, как и свёрток перевязана изоляционной лентой.

Вовка в руке примерно взвесил коробку:

– Здесь точно не Вальтер. Больно лёгкая коробка. Наверху посмотрим, – сказал Колчак, – здесь видимость неважная.

Когда они открыли коробку, то к их удивлению они нашли наверху в слюдяной упаковке женский лёгкий под цвет граната шарф и такого же цвета перчатки. Затем Вовка достал две пачки трёх рублёвых купюр. Новые богатые золотые серьги, и перстень с гранатовыми камнями. А так – же два обручальных кольца. На всех изделиях висели бирки. На дне коробки лежал чёрный пакет для фото. Вовка открыл его и достал оттуда четыре фотографии. Две фотки были Захара, а две красивой женщины лётчицы.

– Это Нина Зарецкая, – сказал Колчак, – и всё что здесь лежит, предназначалось ей. Это для памятника он фотографии и деньги положил. Кто она ему я не знаю, но догадываюсь. И поэтому волю покойного, мы с тобой должны выполнить через год. Вместо дерева у них на могилах будет мрамор. То что она Нина я знал. Мне Захар про неё много рассказывал. Любил он её до безумия. Но то что Захар планировал лечь в могилу рядом с ней, для меня это новость.

Напрягая свою зрительную память, Вовка ещё раз внимательно всмотрелся в фотографию женщины:

– Красивая тётя, – сказал он, – кого – то она мне напоминает?

Марек взял фотографию в руки и, прищурив глаза, определил:

– Это Татьяна Доронина, что в Мачехе снималась. Хорошая актриса. На неё Надька Крупа немного смахивает.

– Скажешь тоже, – вырвал фотографию Вовка, – мы с Надькой в одном корыте в детстве полоскались. Она на свою мать похожа.

– С Севой Пескарем Колчаку не суждено было встретиться в ближайшие дни. Колчак с Мареком поехали на речном трамвайчике на улицу Ильинская, где жил Сева. На крыльцо вышла престарелая женщина. Это была его мать. Она была глуховатая и ничего вразумительного не сказала. Так и не поняв, что нужно молодым ребятам от её сына, она показала им на крутой спуск улицы.

В этот вечер отец Жиги, скажет Колчаку, что Севу возможно никогда не придётся увидеть. Его закрыли и надолго за серьёзные преступления.

Вовка часть денег отдал Ивану Романовичу, на памятник, часть отдал матери и часть оставил себе на радостные дни. Ювелирные изделия и фотографии спрятал в своей спальне. Свёрток Вовка забрал из голубятни и отнёс в подвал, положив его в дальний угол под топчаном, закидав тряпками. Свою находку ему не терпелось показать близким друзьям. Иметь такой арсенал настоящего немецкого оружия это было сверх всякой мечты.

«Восьми зарядный Вальтер, это не самопал, которые выпиливали мальчишки из куска дерева и прикреплённой металлической трубки, служившей стволом. Вальтер, любому оппоненту ощутимое внушение сделает», – так думал Вовка.

На следующий день Вовка, достал свёрток, и они вечером с Мареком направились на берег пострелять из пистолета. Разобрались они с его устройством без всяких затруднений. Стрелять начал Вовка в пустую консервную банку, которую подвесили на сук дерева. С первого выстрела банка улетела на несколько метров. Сашке, стрельнуть не удалось, с огородов послышался возмущённый крик:

– Вы, что там делаете? Откуда боевое оружие взяли? Сейчас милицию вызову!

– Саня, валим, пока нас не спалили, – тревожно сказал Вовка, пряча пистолет в тряпку. – Откуда он только взялся.

– Делаем ноги, я знаю этого мужика, это полковник в отставке. Он в четвёртой школе ОБЖ раньше преподавал, – прошептал Марек.

Они вдоль берега пробежали несколько метров и свернули в знакомый проулок, затем вышли на многолюдную улицу. Успокоившись, друзья спокойно дошли до дома и спустились в подвал. Свёрток Вовка положил на старое место.

– Пускай здесь лежит, до лучших времён, не дай бог с ним попадёшься, – сказал Вовка, – я, однажды из самопала в деревне у деда на лодке выстрелил, моментально милиция приехала, пришлось его утопить в речке. А он был не мой, Генки Плотвы.

– Мужик, этот, который видал нас дотошный, его по роже видать, он запросто может капнуть в милицию, – предостерёг Марек Вовку. – На берег, ходить пока не нужно, он точно нас запомнил. Вот вода спадёт, тогда можно вылазки делать.

…Холин, отставной полковник, после услышанного выстрела позвонил в милицию. Милиция опросила его, о приметах подростков. Забрала консервную банку, по которой был сделан прицельный выстрел, и уехала.

После выходного дня к Вовке за парту на лабораторной работе по химии, подсел Женька Коровин, который приехал в начале последней четверти из Кировской области. Обычно он сидел всегда со Славкой Фоминым, болезненным мальчиком, но одним из лучших учеников не только в классе, но и в школе. В этот день Славка в школе отсутствовал, и Коровин решил составить одинокому Колчину компанию.

Парень этот был из семьи врачей. Вовке он понравился с первого дня, вёл себя достойно и не был выскочкой. Он был на год старше Колчака, любил книги и со спортом дружил, но не серьёзно, а на уровне любителя, – любил коньки и велосипедный спорт. Им было о чём поговорить, к тому же Женька, как и Вовка тоже имел ранний интерес к девочкам. Одно в нём только Вовке не нравилось, внешне он был сильно похож на одного из палачей третьего рейха Гейдриха. Коровин был комсомольцем и считал, что ему без КПСС будущего не видать. У Вовки своё мнение было к различным членствам. Он считал неверным открывать калитку в светлое будущее через членство в любой партии. Человека должны судить по поступкам, а не по членству в партии. Вовка всегда умело проводил параллели между генералом Красной армии Власовым и генералом СС Гейдрихом. Оба они были партийцы, Власов был предатель, а Гейдрих главный душитель пленённого народа в концентрационных лагерях. Ни у того ни у другого по жизни не было друзей. Для них другом являлась партия.