Владимир Козлов - Горькое молоко – 2. Вальтер. Кофе от баронессы Кюцберг Страница 13

Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ

Колчака забрали из дома утром, в воскресный день. Он проснулся в прекрасном настроении и когда сидел на кухне с матерью за завтраком, в квартиру длительно и беспрерывно позвонили. Мать пошла, открывать дверь. На пороге стоял участковый Мухин.

– Я прошу прощения, но мне необходимо повидать вашего младшего сына. Страшного ничего нет, просто для формальности, нужно провести опознание.

– Когда вы его только в покое оставите? – запричитала мать, – скоро терпение моё кончится, и я буду жаловаться. Мальчишка никуда не ходит, всеми днями за книгами сидит, к экзаменам готовится, а вы постоянно в чём – то его подозреваете.

– Я человек подневольный, как и все смертные. Мне сказали доставить его, что я и делаю.

Вовка, отставив в сторону завтрак, молча, оделся и вышел. У подъезда стояла спецмашина. Он оглянулся по сторонам и, убедившись, что рядом нет любопытных Нафталинов, с неохотой залез в машину

В милиции его провели в знакомый кабинет, куда не раз за драки и другие хулиганские поступки вызывал к себе майор Гридин. В этот раз майор был в штатском костюме не как раньше. Зализанные назад волосы, свисали ему почти на уши, и он их беспрестанно поправлял. Он вежливо предложил Вовке присесть на единственный свободный в его кабинете стул:

– Итак, старый знакомый, – обратился он к Вовке, – никак ты не хочешь меня без работы оставить. Думал, в воскресение отдохну, но вот начальство по твоей милости срочно вызвало меня заняться внеочередным твоим хулиганским фортелем. И если подтвердится твоё участие в совершённом преступлении, то тебе уже ничего, и никто не поможет. Говорю это со всей ответственностью. Тюрьма, тебе гарантирована.

Вовка держался спокойно, зная, что в последнее время ни в драках и ни в каких других противозаконных действиях не участвовал.

– Ответь мне, где ты вчера был вечером между девятнадцатью и двадцатью часами? – спросил Гридин.

Вовка вначале замер, ожидая более каверзного вопроса. Он облегчённо вздохнул и сказал:

– Вчера вечером я был в это время дома и смотрел телевизор, шла передача КВН.

– Скажи, а кто кроме матери может подтвердить твои слова? – Вопрос я задаю важный, который может снять с тебя все подозрения, или наоборот лишить тебя свободы.

– Я знаю, что такое алиби и моё пребывание дома в интересующее вас время я находился дома. Можете, у матери спросить.

– Обязательно спросим.

В это время в кабинет зашла мать. Сердце её не выдержало, и она приехала следом на такси:

– Да, да он вчера вечером из дома никуда не выходил. Это могут подтвердить наши соседи Максаковы, которые были у нас в гостях вчера, – подтвердила мать показания сына.

– Это мы узнаем без проблем, – ответил ей майор.

…Гридин снял телефонную трубку и позвонил, что бы к нему срочно доставили в кабинет городского таланта и потерпевшего Ивановского. Когда он звонил, то пристально, не отводя глаз ни на секунду, смотрел на Вовку и карандашом по столу выбивал замысловатый ритм похожий на кубинскую румбу.

В кабинет вошёл щупленький паренёк, который был похож на скрипача или коллекционера открыток. В школе и на улице таких парней, называли «Целеустремлённые чижи» или просто чижики.

Ивановский в руках держал носовой платок, прикрывая им, разбитые губы и на Вовку не обращал никакого внимания. По его первому взгляду Гридин понял, что с Колчиным произошла внеочередная осечка. Вовка неоднократно срывался у него от уголовного преследования, умно изворачиваясь, создавая себе алиби.

– Объясни Серёжа, что вчера с тобой произошло вечером? – задал он вопрос парню.

Убрав платок в карман, Ивановский кашлянул в кулак:

– Я шёл вчера с изостудии со своей последней работой, которую я писал для выставки «КОСМОС». На улице Воровского ко мне подошли два парня, которых я видел впервые и стали просить у меня бабки. Я в этот день был без денег, и естественно дать мне им было нечего. Тогда светлый парень с мясистым носом вырвал у меня картину. Потом ударил меня вначале в плечо, затем два раза в лицо. А второй с подстриженным затылком лазил по моим карманам, забрав электронный калькулятор, ключи и записную книжку. Она для меня очень дорога, так как мне её подарил известный космонавт. Он занимается, темой космоса, – тем – же творчеством, что и я – пояснил он. – Очистив мои карманы, парень тот, что лазил по ним, сказал, что в следующий раз для Колчака деньги носи всегда, иначе постоянно будешь получать в нюх. Пока я вытирал кровь с носа и губ, они спокойно ушли, прихватив с собой мою картину.

…Вовка понял, что за парень стоит перед следователем, – это был известный и подающий надежды молодой художник Сергей Ивановский, – учащийся четвёртой школы, о котором писали все газеты. Его художественная тематика была, космос. Творчество Сергея Ивановского молодого художника, заинтересовало одного из знаменитых космонавтов страны, потому, что на досуге он предавался аналогичному искусству. И они, где – то встречались на публике, о чём печатали местные газеты.

– Значит, ты говоришь, что до этого ты тех ребят нигде не видел? А вот этого молодого человека ты не знаешь? – спросил майор у Ивановского, показывая на Вовку.

– Визуально знаю хорошо, у меня великолепная зрительная память. Особенно на лица, но лично с ним не знаком, – ответил художник. – Мне приходилось с ним встречаться на улице и на стадионе, – добавил Сергей.

– Я тебе сейчас его представлю, – если ты с ним не знаком, – сказал Гридин. – Перед тобой находится Колчин Владимир, которого все кличут Колчаком. Второго Колчака у нас в городе нет, а та шпана, видимо были самозванцы, прикрываясь его кличкой, – сделал приятное заключение для Вовки Гридин.

– Мне понятно это было сразу, что вы не того привели, – тихим голосом произнёс художник. – Когда я находился у дежурного, время зря не терял. На листе, я составил портреты тех ребят. По ним их вполне можно разыскать.

…Иванов достал из кармана вчетверо сложенный лис бумаги и протянул его майору. Тот посмотрел на него, а затем протянул Колчину:

– Взгляни внимательно, может, признаешь кого? – при этом он впился своими глазами в Вовку.

Колчак покрутил листок в руках и вернул его назад Гридину:

– Нет, таких лиц, я не встречал и не знаю, – заверил он майора.

…Ему было трудно сдержаться и не выдать себя в этот момент. Он ни одним мускулом своего лица не показал, что знает их хорошо. На него смотрели парни с третьей школы, которые жили на улице Чапаева, и для Колчака они считались мелкой шушерой, – это были Вилок и Лёха Нобель, имея на своей лицевой вывеске, толстый и постоянно дрожащий, как студень нос.

– Пускай будет так, – раздражённо сказал Гридин, – хотя я не верю тебе. Знаю, что в городе с таким полётом ты всех своих одногодок знаешь, которые и тебя знают, как облупленного. В чём я не сомневаюсь. Не хочешь нам помочь, ну и на здоровье. Мы их без твоей помощи найдём.

Гридин, несмотря на Вовку, извинился перед матерью и Колчаком за беспокойство, проводил их до выхода.

…Колчак не откладывая дело в долгий ящик, так как возмущению его не было предела, выйдя из милиции, бросился искать двух молодчиков, из-за которых ему пришлось провести неприятный разговор с сотрудником милиции. По словесной мальчишеской почте он разыскал их на стадионе Спартак. Они сидели втроём на трибуне и резались в карты. Третий Вовке тоже был известен, – это был птицелов по кличке Клёст. Он занимался ловлей птиц и продавал их на рынке. В школе он не учился и нигде не работал. Колчак спокойно подошёл к ним, поздоровался и присел на трибуну:

– Клёст, сходи, прогуляйся, – обратился он к птицелову, – нам поговорить надо. Придёшь минут через десять.

Клёст забрал с кона свои деньги, положил карты и молча, спустился с трибуны. Вовка не вставая с места, ударил пятернёй по лицу Вилка, от чего, тот завалился на другой ряд.

Лёха Нобель, испугавшись, сорвался с места и как заяц начал прыгать по рядам, до тех пор, пока не добрался до нижних мест.

– За что Колчак? – слезливо взвыл Вилок.

– Ты шакал, у кого вчера по карманам шарил? – Знаешь? – ударил ещё раз его Колчак в грудь. Ты знаешь, что по вашей милости меня в ментовке терзали, как врага народа?

– Ты – то здесь причём, – закрывая лицо обеими руками, ныл Вилок.

– А кто прикрывался моим погонялом, – ударил Вовка сверху по голове Вилка.

– Да не Колчак, я говорил, а Копчак. Фамилия у меня Копчаков, – поняв, чем выразилось недовольство Колчака.

…Вовка не знал, что он носит такую фамилию, всегда считая, что кличку Вилок он получил от фамилии Вилков. От такого известия ему стало не по себе. Но отступать смысла не было. Показывать мягкость своего характера перед отморозками он посчитал излишеством.