Людмила Лапина - Сага о Луисе и Лилиане. Книга вторая: «Сердце Лилианы» Страница 14

– Не беспокойтесь за меня, донна Лилиана.

– Хотите холодной воды или зайдем выпьем кофе?

– Демуазель, вы не опоздаете на встречу с вашим профессором?

– Зоя Алексеевна – доцент, но уже пишет докторскую диссертацию, – сказала Ляля. – И, вы правы, она ценит свое время.

– Так идемте, донна Лилиана.

– Сейчас мы увидим сердце нашего города, – девушка вела своего гостя мимо Петропавловской крепости к Троицкому мосту.

Ярко светило солнце, но ветер с Невы уносил лишний жар. Ляля с наслаждением подставила лицо свежему речному ветру. Заколка ее упала, и волна русых волос полетела вслед девушке. Граф быстро поднял упавшую на асфальт безделушку. Ляля улыбнулась и сунула ее в сумочку.

– Причешусь в институте. Смотрите, милорд, отсюда пошел наш город.

Они остановились на середине Троицкого моста. Синюю широкую гладь Невы морщили небольшие волны, солнечный свет, касаясь воды, дробился на маленькие зеркала. Золотой шпиль Петропавловского собора взлетал в синее небо, отражение его качалось у берега.

– Это мой самый любимый вид в Петербурге, – воскликнула девушка. Сэр Луис благочестиво перекрестился на шпиль собора и взволнованно спросил:

– Донна Лилиана, крест вашего собора держит ангел?

– Да, мы живем под его покровительством, – скромно ответила Ляля. – Зоркие же у вас глаза, мессир.

– В горах иначе не выжить, донна. А что это там, на острове? Греческий храм? – граф восхищенно созерцал открывающуюся с моста панораму.

– Это биржа, – ответила Ляля. – Там в девятнадцатом веке был порт, шла торговля.

– Ваша Нева похожа на море у берегов Венеции.

– О да, я так люблю это место, – воскликнула девушка и тихо добавила: – Но я полюбила и вашу Гаронну.

Граф, молча, поцеловал ее руку. Его губы обожгли нежную кожу. В сумочке Ляли раздалась призывная музыка Моцарта. Девушка выдернула руку из широкой ладони крестоносца, схватила мобильник, поморщилась и скинула вызов. Костя ей уже надоел. Вызов раздался снова.

– Я занята, – раздраженно крикнула Ляля и вернула телефон на место.

– А если позвонит ваша мама? – коварно осведомился граф.

– Ничего, я сама перезвоню ей сегодня вечером, – ответила девушка и взяла его под руку, чтобы шедшие по мосту прохожие не разъединили их. В солнечный день здесь многолюдно. Сделав несколько шагов, они посмотрели в другую сторону, выше по течению Невы.

– Смотрите, милорд, река делает излучину. Там стоит Смольный монастырь.

Гармоничное величавое здание радует глаз белым куполом, голубым фасадом и изяществом пропорций.

– Это православный храм? – осведомился рыцарь.

– Да, бывший, он построен в восемнадцатом веке итальянским зодчим Растрелли в традициях русского православия.

– Через пятьсот лет после падения Монсегюра, – вздохнул граф.

– О, мессир, не расстраивайтесь, – сказала Ляля и заговорщицки усмехнулась: – Знаете, есть легенда, что Святой Грааль пребывает у нас в Петербурге.

– Где? – выдохнул граф, бледнея. Ляля развернула его в другую сторону и указала на Петропавловский собор.

– Вон там, в соборе Петра и Павла.

Рыцарь остановился и молча взялся руками за перила моста.

– Говорят, – коварно продолжила девушка, – чаша покоится в этом соборе, в гробнице императора Петра Первого, основателя нашего города.

– Чаша находится в крипте замка Монсегюр, – простонал сэр Луис. – И она соединила нас, донна Лилиана!

– Может быть, она исчезла оттуда, когда ваш замок пал? – осторожно сказала девушка.

– Как она попала сюда?

– Ее привезли тамплиеры в четырнадцатом веке перед падением своего ордена. Помните, мы читали в интернете – король Франции Филипп Красивый…

– Я помню, – голос граф был тих как у смертельно раненого. – Продолжайте, демуазель.

– Так вот, тамплиеры сокрыли ее на этом невском островке, – разливалась Ляля, спеша поделиться сведениями, почерпнутыми из желтой прессы. – Петр – Первый побывал в Англии, получил там посвящение в рыцари ордена тамплиеров и вернулся домой, чтобы отвоевать эти места у шведов.

– Вижу, что отвоевал, – сказал сэр Луис.

– Он и после смерти охраняет сакральную чашу.

– Вы верите в это, донна Лилиана?

Она вздохнула и светло улыбнулась:

– Я верю в Бога и могущество Святого Грааля. Как мне не верить, если я созерцала его, и он вернул меня домой!

– Вы верите, что он здесь, у вас в Петербурге? – вскричал граф, и глаза его загорелись как синие звезды.

– Нет, – сказала Ляля. – Вернее, я не знаю. Может быть, если мы войдем в собор, то ощутим его эманацию. Я думаю, мы узнаем ее.

Рыцарь повернулся к ней, лицо его просияло:

– Мы пойдем сегодня в этот собор, донна Лилиана?

– Вы уже хотите покинуть меня, мессир? – с упреком сказала она. Он опустился перед ней на колено и обнял стройные загорелые ноги.

– Я должен вернуться домой, поймите, моя донна.

– Разве вы не привыкли к нашей жизни? – Ляля положила руки ему на плечи, замыкая круг, который он не осмелится разорвать, если любит ее. Или осмелится, если его заставит рыцарская честь?

– Донна Лилиана, я изгнанник здесь, а, вернувшись, возможно, сумею спасти Монсегюр, – твердо сказал он.

Ляля резко запустила пальцы в его волосы на затылке, ему пришлось запрокинуть голову и взглянуть ей в глаза. Его взгляд был прям и честен, как всегда, ее глаза заволокли слезы.

– Я не отпущу, – выдохнула она и склонилась над ним. Их губы соединились неотвратимо, как стрелки часов, большая и маленькая. Ляле показалось, что звонкая страшная поступь вечности раздается совсем близко. Девушка приоткрыла губы, сомкнула ресницы, и свет ярче солнца вспыхнул под ее веками. "Грааль рядом?" – удивилась Ляля, и все мысли исчезли из ее головы. Прохожие со смешками обходили страстную парочку, перегородившую тротуар, но влюбленные оказались в своем особом мире. На колокольне собора пробили часы, заиграли куранты. В затуманенном страстью мозгу Ляли вспыхнуло назначенное время встречи с преподавателем. Она вздрогнула, рванулась, граф тут же разжал объятия и поднялся.

– О, я опоздала, – вскрикнула Ляля, и слезы потекли по ее щекам.

– Бежим, – рыцарь схватил ее за руку и повлек вперед. Девушка бежала, придерживая сумочку, от слез в ее глазах все расплывалось. Они пронеслись по Троицкому мосту и удачно, на зеленый свет, перебежали Дворцовую набережную. У самого входа в университет Ляля налетела на девушку. Та отшатнулась с воплем:

– Смотри, куда прешь!

– Простите, я спешу, – бросила Ляля.

– Лилька! – взвизгнула ушибленная девушка.

– Жанна! – Ляля остановилась, откинула с лица растрепавшиеся волосы и бросилась на шею подруге. Девушки расцеловались. Жанна, почти одного роста с Лялей, из-за плеча подруги окинула ее спутника оценивающим взглядом и заинтересовалась – высокий, красивый, мужественный. Он вернул внимательный взгляд подруге своей донны – прекрасная брюнетка, короткие, завивающиеся в колечки волосы, огромные синие глаза, курносый нос, большой мягкий розовый рот, коричневый северный загар. Граф уже понял, что местные дамы и девицы охотно подставляют свою светлую кожу жарким лучам северного солнца.

Ляля оторвалась от подруги и сказала:

– Я спешу, меня ждет Зоя Алексеевна.

– Хочешь, я тебя провожу и подожду.

– Я не одна.

– Мы пока выпьем кофе с твоим спутником.

Глаза Ляли стали как зеленое стекло:

– Мой спутник граф де Монсегюр, моя подруга Жанна Химичева из Вологды, – церемонно представила она и повторила по-провансальски для графа. Он поклонился и произнес:

– Кофе мы выпьем втроем, попозже.

– Граф подождет меня, – перевела подруге Ляля и бросилась вверх по лестнице. У кабинета любимого педагога из лялиной сумочки раздался звонок.

– Ну вот, опять… – выдохнула девушка, выхватила телефон и сунула подруге.

– Выключи его, пожалуйста, я очень спешу.

Жанна взяла дорогой телефон, а Ляля метнулась в дамскую комнату. Наскоро умывшись и причесав волосы, она вернулась и постучала в дверь.

– Войдите, – раздался знакомый приятный, но с властными нотками голос.

– Это я, Зоя Алексеевна, – Ляля переступила порог. – Простите, я немного задержалась.

– Ничего, дорогая, входи. Как твоя книга?

– Продвигается по плану, – девушка опустилась на стул и вынула флэшку из сумочки. – Я написала еще две главы.

– На чем ты остановилась?

– Я задумалась, существует ли связь между перестройкой замка Монсегюр в тысяча двести четвертом году и усиливающимся давлением на Лангедок Святого Престола?

– Да, интересная тема.

– Слишком мало определенных фактов, все тонет в массе околонаучных теорий и откровенных измышлений, – продолжала Ляля. – А иногда фактам намерено дают ложную трактовку.

– До тысяча двести четвертого года развалины замка принадлежали графам де Фуа, – сказала Зоя Алексеевна, и память услужливо развернула перед Лялей картинку – сияющим солнечным днем она стоит на стене замка Монсегюр, ветер треплет складки ее синего атласного платья, и дядя сэра Луиса показывает ей белую сторожевую башню графов де Фуа. Неужели она действительно побывала в двенадцатом веке, в далекой горной стране?