Михаил Андросов - Вольные упражнения (сборник) Страница 15

– А про меня говорили что-нибудь? – Таня понимала, что в какой-то степени виновником ухода Елены Михайловны была она. Если бы Таня не появилась в этом классе – не было бы откровенных конфликтов с классной руководительницей, не было бы заявления об уходе, и этой встречи прощальной тоже не случилось бы.

– Говорили немножко.

– И что же? Елена наезжала?

– Елена как раз нет. Многие девчонки на тебя реально ополчились. По их мнению, ты единственная, кто виноват во всём случившемся. Шитикова активно против тебя выступала. Некоторые ребята тоже считали твоё поведение в классе хамским. В общем, мнения разделились. А Елена как раз тебя защищала. Говорила про сложность адаптации тебя в непривычной среде. Про то, что уставы и порядки в том мире, откуда ты пришла, сильно отличаются от тех, к которым мы все здесь привыкли. Переживала она лишь потому, что так и не смогла найти с тобою общего языка.

– Да, в этом она, безусловно, права, – задумчиво заметила Таня.

Они потихоньку доехали до городского парка. Точнее даже это и не парк был совсем, а большой заросший кустарником сквер. Халиков медленно катил кресло по узким аллеям, под колёса периодически попадались мелкие камешки. Народу в парке было немного, так как редкие чахлые деревья не спасали от летнего зноя.

– Кстати, Панов тоже уходит из школы, – вспомнил Халиков ещё одну новость.

– Как? – Таня даже развернулась в кресле и посмотрела Халикову в глаза. – И он тоже?

– Да! Ходят слухи, что он вслед за Еленой решил податься. Во всяком случае, родители его приходили и документы из школы забрали. Так что в следующем году его тоже не будет.

– Жаль.

– А вот мне его совсем не жаль. Он сильно изменился, когда Елена его на поруки взяла… в худшую сторону.

– А он обо мне ничего не говорил на встрече?

– Нет. Молчал, когда все твой поступок обсуждали. Тупо сидел и молчал.

Желая отойти от неприятной темы, Халиков внезапно предложил:

– А хочешь попробовать поймать ветер?

– Что поймать? – не поняла Таня.

– Ветер! Мы в детстве так делали. Ничего сложного: нужно только закрыть глаза.

– И?..

– И расставить руки в стороны. И… всё, – Халиков на мгновение замялся. – И получать удовольствие от ветра.

Он уже подумал, что его идея оказалась неуместной, но Таня вновь повернулась к нему, и он заметил в её глазах задорный огонёк.

– А давай попробуем!

– Тогда з-закрываем глаза! – скомандовал он. – Руки в стороны, как у самолёта.

Таня послушно исполнила его требование. Он развернул кресло на прямую и более-менее ровную дорожку.

– А теперь поберегись! – и Халиков, завалив немного кресло на себя, пустился что было силы бежать вперёд по парковой аллее.

У Тани перехватило дыхание. С закрытыми глазами она не могла понять, с какой скоростью едет и куда. Но ветер действительно появился. Он дул прямо в лицо и разведённые в стороны руки. Кресло жалобно поскрипывало, подскакивало на ухабах, но дорожка и вправду была ровной, так что Халява смог разогнаться как следует, не опасаясь, что старенькое инвалидное кресло попросту развалится на части.

– Пристёгивайте ремни, идём на взлё-ёт! – кричал Халиков, распугивая редких прохожих. Те только отскакивали в стороны и крутили пальцем у виска.

Олимпийка Тани развевалась где-то за плечами. Она развела пальцы рук в стороны, словно и вправду хотела поймать ветер, который струился по её лицу. Она в любой момент могла открыть глаза, чтобы ориентация в пространстве вернулась, но ей не хотелось этого делать. Тогда полностью пропало бы ощущение лёгкости и полёта, которого она не испытывала уже так давно.

Халиков уже тяжело дышал, и чувствовалось, что он скоро выдохнется, но бега он не замедлял. Дорожка пошла под гору, и это только увеличило скорость.

– Ура-а-а! – закричала Таня, не в силах больше удерживать эмоции. – Лети-и-им!

– Ура-а-а! – в унисон закричал Халиков.

Впереди дорожка резко поворачивала на подъём в гору.

Почти не сбавляя скорости, Халиков вписался в поворот, кресло накренилось на бок, колесо громко заскрипело.

– А теперь… посадка! – он что было силы закрутил кресло. Таня, чтобы не вывалиться, ухватилась за ручки. Нехитрое средство передвижения подскочило и, свернув с дорожки, остановилось на газоне.

Халиков прыгнул в траву, перекувырнулся через голову и распластался на спине, переводя дыхание.

– Всех с удачной посадкой, – произнёс он. – Надеюсь, транспорт уцелел?

– Кажется, уцелел, – Таня подёргала колёса взад-вперёд. Вроде бы держались.

Халиков, не вставая с травы, повернул голову и увидел, что Таня улыбается. Он даже не поверил своим глазам. Роясь в закоулках своей памяти, он не мог вспомнить момента, когда видел Таню улыбающейся. Он помнил только её сосредоточенный, целеустремлённый, немножко дикий взгляд и опущенные вниз кончики губ. Судить о Танином настроении по её лицу было практически невозможно. Оно редко когда меняло выражение, что для других девушек было совсем не свойственно. Теперь же Таня, сидя в инвалидном кресле у парковой дорожки, улыбалась совершенно искренне и по-детски.

– Тань, а у тебя такая красивая улыбка, – попытался Халиков сделать комплимент.

Но Таня словно не расслышала его слов.

– Федюнь! Полёт был супер! – она вытянула вперёд руку с поднятым вверх большим пальцем. – Пилоту зачёт!

– Вообще, в детстве финал у этой игры был другой, – усмехнулся Халиков.

– Какой же?

– Пилот резко останавливался в самый неожиданный момент, и экипаж из коляски или там тачки, смотря на чём катались, катапультировался вперёд головой… обычно в кучу сена или навоза.

Парк огласился звонким Таниным смехом. Халиков и сам не смог удержаться, вспомнив, как комично в детские годы при подобных катаниях он или другие мальчишки вылетали из тачек, кубарем катились по траве и заканчивали свой маршрут в куче какого-нибудь мусора.

– А что же ты сейчас так не поступил? – сквозь смех спросила Таня.

– Так у тебя же… – начал было Халиков, но вовремя исправился: – Девчонок мы не катапультировали! Никогда! – добавил он, поднимаясь с травы.

Федя умолчал о том, что девчонок они вообще не брали, считая такие игры исключительно мужскими.

К дому они добрались уже ближе к вечеру. Таня начинала волноваться, что может опоздать сделать вечерний комплекс упражнений.

– Так ты самостоятельно занимаешься, – удивился Халиков. – Сделаешь позже. Всего делов-то…

– Ничего ты не понимаешь, – ответила Таня. – Здесь чёткая система важна. Нельзя сегодня позаниматься днём, а завтра как-нибудь вечером. Тогда никакого эффекта не будет. Все занятия должны проходить в строгие отрезки времени. И никаких послаблений.

Когда они уже въезжали во двор, с детской площадки в их сторону покатился резиновый мячик и, ударившись о колесо, остановился у Таниной ноги.

– Тётенька, подайте, пожалуйста, мяч! – раздался детский голос.

Таня обернулась и увидела на краю площадки, буквально в десяти метрах, мальчишку лет пяти-шести.

Такая элементарная и в то же время тупиковая ситуация. Казалось бы, что стоило Тане толкнуть ногой мячик, чтобы он укатился обратно к своему владельцу? Но вся сложность была в том, что она не могла этого сделать.

Халиков среагировал оперативно. Он подхватил мячик и кинул его в сторону детской площадки.

Малыш, тем не менее, продолжал стоять и заворожённо смотреть на нелепую тётеньку, которая сидела в коляске и не смогла кинуть ему обратно мячик.

– Тётенька, а почему вы такая взрослая – и в коляске катаетесь? – не смог удержаться мальчик от наивного вопроса.

– А ну, брысь отсюда! Мелочь пузатая! – огрызнулся на него Халиков.

Мальчика как ветром сдуло.

– Вот тебе и реальный расклад вещей, – обречённо произнесла Таня. – Что я могу теперь? Боюсь, что ничего.

Какое-то время Халиков стоял в нерешительности, не зная, как ему достойно ответить.

– Ну, кое-что ты всё-таки можешь, – после некоторого молчания сказал наконец он. – Помочь мне с алгеброй, например. Я же твою просьбу выполнил.

– Хорошо, Федь. Завтра и начнём. Правда, если ты меня обратно домой без приключений доставишь.

– Доставлю, можешь быть уверена, – ответил Халиков. – Коли мы с тобою полетали сегодня и мягкую посадку совершили, остальное – уже мелочи.

Остановив кресло напротив подъезда, он посмотрел вверх и почесал в затылке.

– А высоко, однако, – не слишком уверенно произнёс Халиков. – Вниз оно проще было.

Таня вспомнила, как запыхался дядя Слава, когда попытался внести её на четвёртый этаж сразу, без передышки. Халиков заметно уступал ему в физической силе. Так что рассчитывать на быстрый подъём не приходилось.

– Давай тогда поэтапно, – предложила Таня, видя, что Федя окончательно растерялся. – Сначала один этаж, потом передохнёшь, и ещё один.

– А как я передохну? – удивился Халиков. – На бетонный пол тебя сажать, что ли?