L++ - Ибо богиня Страница 15

– №2? Как это?

– Да как ты, только с точностью до наоборот – теперь уж откровенно засмеялась Галка: – Ты спал одетым, но без ботинок, а он – без ботинок, но одетым. И не щупай ты себе пузо! – это не разгорающаяся гангрена, а переполненный мочевой пузырь! Всё! Полчаса тебе на умывание и… и прочее, потом медицина, и если всё нормально, то ты на завтрак съедаешь крылышко крякши. И это приказ! Либо/либо. Либо ты завтракаешь со мной моей добычей, либо – чем угодно, но один, и по дороге к холду! Выполняй!

Он исполнил.

А свою первую добычу Блейк съел на пятый день. Болт арбалета задел мышоида – представьте мыша с толстого зайца размером и с такими же толстыми ушами – болт задел его по касательной, перебив заднюю лапу. Зверёк, очумело визжа, заскакал по кругу, за ним поскакал и Блейк. Сверху, с лошади, надо всем этим потешалась девчонка. Блейк пару раз прыгнул, – промахнулся, и пришлось опять вскакивать, прыгать опять, опять! Галка уже слёзы вытирала от хохота, мыш, по-прежнему, верещал так, что ушам больно было, парень озверел, ещё раз прыгнул, накрыл, наконец, зверька, всадил ему в тушку нож, визг прекратился. Тут же сразу рядом оказалась девица:

– Отруби голову, она не нужна. Быстро!

Он выполнил.

– А теперь освежуй!

Соответствующие страницы в «Руководстве» прочитать она его уже заставляла, а накануне и продемонстрировала вживую… «вживую», мда… как это делается. Натренированный на птичках, он тот показ даже выдержал.

– А зачем голову-то отрезать надо было? Её ж в последнюю очередь…

– Ишь ты… соображает даже. Начинай!

И он сделал первые надрезы… Но когда закончил, ноги уже едва держали. Начальница опять заставила выпить какую-то местную отраву. Потом заставила взгромоздиться на лошадь. И погнала рысью. Пришлось сосредоточиться. Когда подъехали, парень более-менее уже очухался.

– Молодец, – сказала ему девушка. – Теперь обиходь лошадей, а я займусь ужином.

Однако, когда у него уже перестали трястись руки, когда блаженная сытость уже засочилась у него изо всех пор, когда уже и костёр тихо-тихо догорал, а веки уже начинали тяжелеть, она ему сказала:

– А ещё раз наставишь в мою сторону арбалет… Будем питаться консервами.

– Да я случайно, в суете…

– Хорошо. Уточнение принимается: ещё раз случайно или в суете наставишь в мою сторону арбалет – больше никаких охот не будет!

– Не зарекайся. А вдруг через ослабленную защиту, когда мы на охоте, прорвется какой-нибудь… ну хоть местная гиена?

– Да хоть местная пантера! Повторяю: твой стрелковый сектор сто восемьдесят градусов от меня! Слышишь, чайник?! – от меня! И ни градусом больше! А ещё раз услышу от тебя «ты» – отправлю в холд тут же! Понял?!

– Понял.

– Не поняла?! – вызверилась она на него.

– Понял, Галина Осиповна.

– И сними ботинки! При мне! Защитничек…

Пришлось сесть и разуться.

Максимум, что он себе позволил – это демонстративно стряхнуть с обувки пыль.

Она смолчала. Она отвернулась и пошла…

«Ух, как ей не хватает твёрдого пола и двери. Вот каблучками бы простукала, вот дверью бы саданула!»

К концу двенадцатого дня, он настрелял пару дюжин крякш. А что? Двадцать рейтов за каждую, в сумме – длинные кевларовые перчатки в Даяне. А ведь в плюсе ещё и: «ведение хозяйства экспедиции», и ещё в плюсе: полноценный «ассистентаж» – вот же эти научники словечко придумали! Да и пять-шесть часов «дежурств» должно было всё-таки накопиться… По всем прикидкам обмундирование себе Блейк восстановил. Но на вооружение ещё не хватало, и совсем не хватало на оборудование. Так что он собирался передохнуть пару дней, а потом опять уйти в какую-нибудь «экспедицию». А потом в ещё одну, а потом – и в ещё одну! Но Галина Осиповна…

– Зачем тебе столько? – спросила она.

– У меня в Даяне своя экспедиция, – ответил он. – Нужна специальная оснастка.

– Экспедиция? Длинная? – спросила она.

– Да тоже на пару недель, – ответил он.

– Пара недель… – раздумчиво проговорила она. – И сколько ж тебе не хватает?

Он ответил.

– Я тебе дам. Всё равно, у меня их накопилось здесь уже немерено.

– Но за что?! – поразился он.

– За твой супчик, – хмыкнула она. – Понравился он мне. Впрочем, если не хочешь…

– Я хочу, – он поднял на неё глаза. – Я очень хочу.

– Вот и бери, – буркнула она и пришпорила коня.

5. Сплетение роз

Незадолго до рождественских каникул Анна Александровна выдернула мужа из экспедиции. На его: «Милая, а у меня съёмочный день», ответила: «Милый, а мне плевать», – и отключилась.

Вызов застал его на площадке. К кому главный режиссёр мог прилюдно обращаться с такой интимной безымянностью, было ясно всем, так что пришлось вытерпеть и понятливые улыбки одних, и раздражённые взгляды других, и абсолютную – ну, абсолютно абсолютную, вот стерва, умеет же… и ведь абсолютно непонятно как! – пришлось вытерпеть и абсолютную якобы безучастность неназываемой третьей.

А вот вмешиваться не посмел никто. Промолчал даже исполнительный директор, недреманное око Ифки и Крокодила. Полгода назад не преминул бы высказаться, а теперь смолчал. Приятно всё-таки быть официально признанным гением и иметь право на свои вздорные гениальные капризы. Даже на такой простенький: уступить капризу вздорной жены.

Анна Александровна ждала его в «Подземелье» – в гостином комплексе «Под Землёй» на Луне. Цены в нём были… вызывающими оторопь и желание немедленно упасть в обморок, но Фонд Высокого Искусства считал посещёния своими Стипендиатами любого заведения – рекламой этому заведению и требовал для них скидок. Существенных скидок. Очень существенных. Можно сказать: вызывающих оторопь. С Фондом можно бы и поспорить, но как спорить с КОМКОНом, стоящим за ним? Конечно, была возможность обратиться в Профсоюз, в суд, наконец. Была вероятность даже выиграть дело. Одно. Два. Три. Но это же русская рулетка – первый же проигрыш, даже будь он каким-нибудь сорок третьим! а он будет! – станет смертельным.

Но Стипендиатов не бывает больше дюжины дюжин, не более ста сорока четырех человек, которые… Которые, надо признать, больше работают, чем шляются по дорогим кабакам. Да и статусную рекламу они действительно, приносят – да пару слов в новостях официального канала хотя бы! И это ж обязательный минимум. А то ведь иногда бывает и больше, иногда бывает и сюжетик…

Анна Александровна с удовольствием воспользовалась вновь обретённым статусом. Конечно, срываться из своего лунного пояса – стресс для организма, срываться со своей планеты – тем более, но длительное существование организма без стресса – организму тоже не на пользу. А длительное существование без мужа – стресс ещё больший. Особенно, когда рядом с его организмом постоянно ошивается ещё один источник стрессов… Ещё одна…

Секс при лунном притяжении под прозрачной крышей, под одуряющее полноземье, снимает любые напряги… А как смотрится женская кожа в свете полной Земли можно понять только видя мужские глаза, любующиеся ею… Одуряще она смотрится!

Вечером они долго сидели в ресторане, танцевали… Метрдотель попросил разрешения и сообщил об их присутствии залу. Анну начали приглашать мужчины, вокруг Валерия Геннадьевича заклубились дамы… Лунное тяготение мешалось с земным вином, баловалось с платьями, баловалось с их обладательницами. Тела были легкими и непослушными, в крови посверкивали искорки от недавней близости…

Но потихоньку чужие люди рассеялись, и они в своем уголке остались одни.

– Спасибо, – сказал муж, – и извини меня.

– Если женщина неправа, попроси у неё прощение? – насторожилась жена.

– Нет, – покачал он головой. – Я за эти четыре месяца загонял всех. Давно пора было сделать паузу. За неделю ребята хоть разгребут завалы.

– Неделю? Ты даришь мне неделю?!

– Помнишь «Тёмный мёд»? Помнишь скандал, который ты мне закатила? Все думали, что ты едва не сорвала мне работу, а вышло…

– Вышло, что тебе всё-таки пришлось сменить актрису.

– У леди Джейн не могло быть того внутреннего ужаса…

– Леди Джейн не могла быть таким явным клоном твоей Катьки!

– И это тоже, – взял он руку жены и поцеловал её ноготочки. – И это тоже.

«Есть такой виноград – дамские пальчики», – привычно подумалось ему.

«Есть такой виноград – дамские пальчики», – вспомнила его привычное присловье она.

Она любила, когда он целовал её ладони, пальцы, ноготки. Как-то, в каком-то интервью Катерина Одоевцева наотрез отказалась от роли прообраза леди Джейн в сцене у фонтана: «Валерка никогда не целовал мне руки. Никогда! Я ему не позволяла». Дура!

– Причём тут «Тёмный мёд»?

– С того скандала я начал учиться доверять твоим интуиционным взрывам.