L++ - Ибо богиня Страница 16

– Причём тут «Тёмный мёд»?

– С того скандала я начал учиться доверять твоим интуиционным взрывам.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что ты напомнила мне…

– И кого я тебе напомнила? – рассердиться не получилось, получилось промурлыкать.

– Ты напомнила мне, как я люблю тебя, – здоровенным таким котом промурлыкал и он.

Она бы и ещё помурлыкала, но нехотя отняла руки и проворчала:

– Нас снимают.

– Да пусть, – попробовал настоять на своем он.

– Ты же знаешь, я не могу не видеть камеру, – откинулась она.

Он знал. Его жена ломала любой кадр. Она выламывалась из него прямо к зрителям, прямо в их квартиру, прямо на соседний стул.

– Кто?

– Да вон… К нему уже идут.

– Который сбегает?

– Да. Слушай, пусть он убежит, а? Я не замечала его не менее четверти минуты…

– Подарок?

– Подарок, – приняла она.

Валерий Геннадьевич встал, поднял руку:

– Мальчики, можно вас?

«Мальчики» косо глянули на клиента и не остановились.

– Мальчики!

Вы знаете, что такое съёмочная площадка? Вы знаете, какого это – управлять «гениями»? Эти бывшие спортсмены «гениями» не были. Они были профессионалами. Они переглянулись, двое затормозили и повернулись к истинному гению, а двое ещё более ускорились.

– И вы тоже! – прогремело по залу.

И они встали.

Потом была немая сцена, потом появился метрдотель зала, потом и директор этажа. Потом была злобная речь знаменитой телеведущей. Потом администрация позорно удалилась. Потом телезвезду сообща успокаивали несколько мужчин. Потом…

У номера их ждал ведущий менеджер смены отеля. Он, хитро поблёскивая глазками, лично принёс извинения за инцидент и за то, что эти болваны не передали алёрт по папарацци на выход, где того непременно бы перехватили. А то, что они сами были остановлены возмущённым мужем оскорбленной жены, нисколько их не извиняет. В возмещёние морального ущерба администрация готова снять плату за сегодняшние услуги уважаемым клиентам и выражает уверенность, что четырнадцатисекундный ролик целующихся супругов никак не может повредить их репутации.

– «Уверенность»? – приподняла бровь теледива. – В моём бизнесе?

– Надежду! – сразу поправился ушлый администратор. – Позвольте выразить надежду. Мы глубоко скорбим о нарушенном отдыхе знаменитой пары. Мы даже не будем просить умолчать в предстоящих интервью о месте скандала, как бы то ни вредило репутации отеля… И последнее… Разрешите в ознаменование исчерпанности конфликта… – откуда взялся официант с пузатым чемоданчиком никто из супругов не понял, – из наших погребов… восемьдесят лет выдержки… – щёлкнул замок, поднялась крышка. – Мы даже не стали её вытирать…

– О-о-о! – улыбнулась женщина. – Какое сокровище!

На тёмном бархате – как драгоценное ожерелье! – лежала покрытая пылью и паутиной тёмная бутылка.

– Представляете, – проговорил официант, – мне пришлось согнать с неё трёх пауков.

– О-о-о! – ещё раз улыбнулась женщина. – Какой вы смелый.

Теперь улыбнулись все четверо.

– Вот пройдоха! – в номере Валерий Геннадьевич продолжал улыбаться, – А интервью, с «не умолчанием о месте», будешь давать сама.

– Он решил, что мы сами всё подстроили?

– Мы сами, наш канал, Фонд, КОМКОН… Мало ли.

– То есть ты тоже думаешь?..

– Не всё ли равно! – отмахнулся Валерий Геннадьевич. Он аккуратно положил чемоданчик на столик, раскрыл, потянулся к бутылке…

– Не надо, – остановила его Анна Александровна, – давай дождёмся дочери.

Валерий Геннадьевич оглянулся, внимательно посмотрел на жену – она сидела в кресле и смотрела на него. Он закрыл чемоданчик, выключил верхний свет. И за потолком проявилась огромная Земля. Марево полнолунья взывает к средневековью – к инстинктам и колдовству, марево полноземья – к Космосу, к Галактике, ко вселенной. Полнолунье – настораживает, заводит и словно бы давит, полноземье – словно бы от чего-то освобождает, словно что-то распахивает, лучи родной планеты переполняли воздух чужеземного отеля, как туман – подлинники Клода Моне!

Мужчина, аккуратно ступая по липучему ковру (ногу надо ставить плашмя – «лунная походка», знаете ли) – подошёл к жене, сел на соседнее кресло, протянул ей руку.

– Что?

– Не забывай про нас, – тихо попросила она, потершись об неё щекой.

– Никогда, – тихо отозвался он.

– Мы едва не опоздали с сыном…

– Не думаю.

– Да ты знаешь, что…

– Знаю. Ты прекрасно всё устроила. Как я и предполагал.

– Стоп! Ты что – всё знал?!

– Да. Леночка – умная девочка. Она сразу позвонила мне. Мы поговорили и решили, что у тебя получится лучше – и с выбором альтернативной кандидатуры, и с её подготовкой. Ты же профи. Я только подкинул идею о «просьбе».

– Ты? И она меня?!..

– Она – тоже профи. Всё-таки так вести класс… В нашем-то районе! Серёжа не стал в нём принцем, не стал и парией… И что вслед за той куклой никто больше из девчонок не побежал делать вызывающую пластику – тоже её заслуга.

– Вот же негодяйка! Она использовала меня! – не хотела успокаиваться женщина.

– Да. Ну и что? – он развернул ладонь и погладил жену по щеке, – Это пошло во вред тебе? Детям? Даже та кукла получила, что хотела. Даже канал. «Девочка из нашего района»… Помнится, плюс полторы десятых процента?

– Стерва, – напор начал уходить из её голоса.

– Сэр Андрэ предложил ей сменить школу – в восьмой учительница уходит на днях в декрет – отказалась наотрез и не раздумывая. Отказалась. В «восьмёрку»! Она хорошая. Не злись.

– Злюсь и буду! – заупрямилась мастер-шоу. Впрочем, особой злобы уже не слышалось, и через паузу она добавила: – Ладно уж, оставлю без последствий.

– А с последствиями смогла бы? – улыбнулся Валерий.

– Запросто. Сэр Андрэ, он… – улыбнулась и она.

– А наоборот?

Анна задумалась…

– Ты знаешь, можно и наоборот. У этого сэра до сих пор только один ребенок, а у твоей Леночки ни одного… Конечно, у обоих ещё не критично, но…

– Но это декретный отпуск… Она тогда не доведёт класс.

– Учителям разрешается сокращать. Резко сокращать. Считается, что школьникам, особенно старших классов, полезно общаться с беременными учительницами, особенно на поздних сроках, и с кормящими матерями.

– Полезно?! – удивился мужчина.

– Педагогически, – улыбнулась женщина. – Педагогически. «Забота о выживаемости вида – главный приоритет официальных властей», – процитировала она «Пункт Первый».

– И что?

– То, что роды пока ещё можно подгадать к следующим зимним каникулам, её не будет совсем недолго, руководство классом у неё не отнимут.

– И как же ты это будешь подгадывать-то?

– Я?! Причём здесь я – она считать будет, она.

– Ну, она, я так думаю, отложила бы до летних каникул.

– С Андрэ? Что-то откладывать?!

– Ты им и займёшься, – улыбнулся муж.

– Нет, – улыбнулась жена, – не я. Но я знаю – кто. Помнишь его Элен?

– Мать его первого ребенка… И если она захочет попросить у него второго, начнётся небольшая суета… – Валерий Геннадьевич покачал головой. – Она не захочет.

– И не захочет немножечко попугать этим высокочтимого сэра Андрэ, не захочет создать ему «небольшую суету»?

Валерий Геннадьевич вздохнул:

– Только при гарантии, что он… что высокочтимый не поддастся на провокацию. Стопроцентной гарантии.

– Покажешь ей её русскую тёзку – твою «Леночку». Она посмотрит на эту маленькую стерву и согласится. С удовольствием согласится. У Элен есть, что про него вспомнить, и что ему припомнить – есть тоже!

– Зря ты так. Ну, какая из Леночки стерва?

– Всё! Больше о ней ни слова! Ты всё время меня сбиваешь!

– Я?!

– Да. Ты ни разу не спросил меня, зачем я тебя позвала. А я позвала тебя поговорить о дочери! Татьяна… Я хотела предупредить тебя.

– …И позвольте вам напомнить: всё происходящее в структурах КОМКОНа – секретно. Всё. Начиная от тем ваших лекций или методик тренировок, кончая рационом в столовой. Кончая цветом тамошних скатертей! – Вера Игоревна остановилась и оглядела строй: курсанты не шевелились, никто не улыбнулся. – Поясню классикой. Во время второй мировой войны англичанам в плен попалось несколько немецких летчиков. Англичанам требовалось добиться информации о неких военных тайнах. Немцы стояли насмерть. Тогда в промежутках меж тяжёлыми допросами одних из них стали расспрашивать о разных, абсолютно не секретных мелочах: о занавесках в спальнях, о том, что курит командир, о кличках официанток. И все эти сведения вываливали последнему: да мы и так всё знаем, да у нас там свой человек, да просто от нас командование ещё один, независимый источник информации требует. Мы ж тебе, дураку, смягчающие обстоятельству к суду подкидываем. Он сдался, – майор ещё раз оглядела строй, Татьяне вдруг привиделись на ней чёрная форма, высокие сапоги, молнии в петлицах, а в руках стек… Девчонка прикусила губу и отогнала бредовое видение.