Алексей Пшенов - Ржавчина Страница 15

– Я всё понял – я верну деньги! Но только они у меня в машине.

– Веди! – лаконично согласился Роман и, крепко удерживая ломщика за руку, направился к припаркованной у тротуара вишнёвой «девятке».

Когда до машины оставалось всего несколько шагов, тонированные дверцы распахнулись, и оттуда вышли два коротко стриженых крепких парня в кожаных куртках и свободных спортивных штанах. Один, подлетев к Роману, с ходу попытался пробить правый прямой в голову, но Волокитин технично увернулся и в ответ ударил своего соперника в грудь так, что тот отлетел на капот «девятки». Тем временем второй бандит сумел провести пару боковых ударов, но Роман, привыкший ещё за первый год службы в Афганистане к регулярным стычкам со старослужащими, устоял на ногах и, развернувшись, нанёс раскрывшемуся противнику ответный апперкот. Парень звучно клацнул челюстью и плашмя рухнул на асфальт. Второй бандит, поднявшись с капота, снова налетел на Волокитина, но тот, обхватив соперника руками, навязал ему клинч, и ударил лбом в лицо. Парень в свою очередь изо всех сил ударил Романа коленом в пах, и оба упали на тротуар рядом со вторым бандитом. Потом они все трое, сцепившись в один клубок, катались по грязному асфальту под испуганные крики прохожих до тех пор, пока не подъехала вызванная кем-то милиция. Милиционеры растащили растерзанных и окровавленных бойцов в разные стороны и вызвали «Скорую помощь». Очкастый ломщик – виновник произошедшего побоища – к этому времени уже бесследно исчез.

В больнице у Волокитина диагностировали сотрясение мозга, рваную рану правого уха, переломы носа, левой руки и двух рёбер, а так же многочисленные гематомы и несколько выбитых зубов. У его оппонентов – практически то же самое. Однако подавать заявление в милицию все трое решительно отказались. Вечером к Роману приехали его родители, Жанна, Вадим, Аня и ещё несколько друзей. Все наперебой старались хоть как-то приободрить загипсованного и забинтованного Волокитина, и в один голос уверяли, что украденные чеки не стоят и сотой доли его здоровья. Тот смущённо улыбался и как-то не очень охотно соглашался со своими гостями.

А на следующее утро в палату к Роману пришёл ещё один коротко стриженный и атлетично сложенный парень. В отличие от первых двух бандитов он был одет не в спортивный костюм, а в идеально выглаженные чёрные брюки и белую рубашку, расстёгнутую едва ли не до пупка.

– Слышь, мужик, ты мне двух ребят покалечил. Так что с тебя неустойка, – с ходу предъявил претензии хамоватый гость.

– Мужики в деревне землю пашут, – хмуро огрызнулся Волокитин.– Меня тоже покалечили – так что с твоими ребятами мы квиты. А вот ваш очкарик мне ещё должен триста шестьдесят рублей.

– А ты откуда взялся такой борзый? – удивлённо вскинулся бандит.

Роман назвал свой подмосковный город, который уже в те годы снискал дурную славу, как родина первых рэкетиров.

– Тогда ясно. Может, у тебя и братва есть?

– Есть, – не моргнув глазом, соврал Волокитин.

– Тогда подъезжай завтра в полдень к недостроенной больнице у МКАДа – это как раз по дороге к тебе домой. Перетрём вопрос – кто кому должен…

– Завтра не получится. Я не готов, – Роман выразительно постучал здоровой рукой по гипсу на груди и на другой руке.

– Хорошо, как выпишешься – позвони, – бесцеремонный гость протянул Волокитину бумажный прямоугольник с номером телефона и лаконичной подписью «Сергей». – И не вздумай слинять. Я тебя везде найду…

– За это не беспокойся – бегать не в моих правилах.

– Тогда – до встречи, – бандит приподнял над головой воображаемую кепку и вразвалочку удалился из палаты.

Выписавшись из больницы, Роман первым делом отправился в ближайшую к его дому подвальную качалку. Там он регулярно занимался ещё до армии, а теперь заглядывал не чаще раза в неделю. И не столько подкачать мышцы, сколько послушать последние городские новости и пообщаться со старыми школьными друзьями, некоторые из которых вроде бы имели отношение к молодому советскому рэкету. Отозвав пару таких ребят на улицу, Волокитин рассказал им о своём конфликте с бандитами у «Берёзки» и предложил поехать с ним на стрелку у недостроенной больницы.

– Неее…, – в унисон протянули начинающие рэкетиры.– «Берёзу» держат серьёзные пацаны. Они нас без всякого базара покрошат в капусту, вот и всё.

– Не покрошат, – уверенно возразил Роман.– У меня есть очень хорошая идея.

Выслушав своего школьного товарища, молодые люди так же в унисон удивлённо произнесли:

– Ну, ты, Волокита, даёшь…

В тот же вечер Роман зашёл в гости к Морозову. Вадим, в отличие от своего беспечного друга, уже давно устроился на работу в испытательную лабораторию одного из закрытых НИИ Министерства обороны. Там в криокамерах при температурах в минус сорок – минус шестьдесят градусов тестировали арктические модификации новой техники, оружия и боеприпасов. Выслушав предложение Романа, Морозов сначала наотрез отказался, но после часа непрерывных уговоров и напоминаний о нерушимом боевом братстве всё-таки сдался. А ещё через три дня Волокитин позвонил бандитам и договорился о встрече на заброшенной стройке. В назначенное время вишнёвая девятка неторопливо въехала в распахнутые настежь ворота, но добраться до железобетонного скелета недостроенной больницы, ей было не суждено. Едва она поравнялась с пустыми строительными бытовками, как раздался взрыв такой силы, что эксперты, собиравшие обугленные останки, несколько дней не могли определить, сколько пассажиров было в злополучной машине. А через девять дней у «Берёзки» на том самом месте, где раньше стояла вишнёвая девятка, затормозила видавшая виды белая «копейка». Из машины вышел Волокитин в сопровождении двух своих друзей из подвальной качалки. Первым делом он направился к очкастому ломщику и, получив с него свои триста шестьдесят рулей, пинками гнал испуганного «чекиста» вдоль всего магазина до того самого угла, за которым так круто изменилась его собственная жизнь. Потом Роман по очереди подошёл к каждому из работавших у «Берёзки» барыг и объявил, что с этого дня их крыша сменилась, и платить дань они будут исключительно ему. Спекулянты и ломщики, уже много слышавшие о взрыве на заброшенной стройке, согласно кивали в ответ и задавали один-единственный вопрос:

– А сколько теперь платить?

Волокитин, понятия не имевший, сколько они платили раньше, дипломатично отвечал:

– Как прежде…

А ещё через день Вадима у метро по дороге на работу встретила Жанна:

– Роман попал в оперативную разработку. Так что все вопросы будем решать только через меня и Аню.

– Понял…, – односложно ответил Морозов.

Взрыв у недостроенной больницы имел огромный резонанс, и дело быстро передали с Петровки на Лубянку. Разборки с применением огнестрельного оружия и ручных гранат в то время уже не были редкостью, но таких взрывов в Москве ещё не было. При осмотре места происшествия эксперты установили, что на заброшенной стройке сработала самодельное взрывное устройство, состоявшее из наполненных взрывчаткой огнетушителей, лежавших по обе стороны дороги, пиропатронов-детонаторов и ключа рассчитанного на внешнее давление. Ключом в данной схеме служила прикопанная прямо в колее кнопка от обычного дверного звонка. Аналогичные фугасы закладывали моджахеды на обочинах афганских дорог, только там ключи устанавливали в пустых консервных банках. Лабораторные исследования показали, что взрывчатка была произведена ещё во время Великой Отечественной Войны и, судя по всему, выплавлена «чёрными» копателями из неразорвавшихся бомб и снарядов. Огнетушители сняли с пожарных щитов тут же на стройке. Пиропатроны, если верить документам, были использованы ещё десять лет на одной из шахт Кузбасса. А батарейку, дверной звонок и провода можно было приобрести в любом хозяйственном магазине. Никаких отчётливых следов, отпечатков пальцев или окурков на месте преступления не нашли. У недостроенной больницы бандитов никто не ждал – бомба была заложена заранее и автоматически сработала под первой заехавшей на заброшенную стройку автомашиной. То есть вместо бандитов мог подорваться кто угодно, и это говорило о крайней опасности подрывников.

Конец ознакомительного фрагмента.