Василий Лягоскин - Серая Мышка. Второй том о приключениях подполковника Натальи Крупиной Страница 15

– Учтем, – первый говорил так же бесстрастно, – отдадим все почести. Посмертно. За последний подвиг еще и высший орден вручим.

– Орден!? – теперь адмирал, только что защищавший Ямато, был заполнен гневом, – за что?! За половину эскадры, которая никогда больше не выйдет в море?

– За выполнение последнего задания, – все так же невозмутимо ответили начальнику базы, – если хотите знать результаты его последнего рейда…

– Конечно, хочу, – опять перебил гостя хозяин кабинета.

Крупина сейчас прочла в его голосе и жгучее любопытство, и нешуточную обиду.

– Ага, – улыбнулась Наталья, почти приникая забинтованным ухом к двери, – тебе даже не сказали, что творила эскадра… или кто-то еще в океане, с моим островом?! Будем считать, что ты тут не при делах. Громить твой кабинет не буду.

– Всех подробностей раскрывать не буду, – продолжил очень информированный незнакомец (Крупина еще прочла в этих словах: «Не по чину тебе, адмирал; да и времени жалко»), – скажу только, что результатом явилось землетрясение на Сахалине. То самое, пятого августа, силой восемь с половиной баллов.

Тут дверь, которую Наталья не потревожила даже дыханием, заскрипела – сама, как это часто бывает – в самый неподходящий момент. Мышка зримо представила себе, как замолкают и поворачиваются к двери люди, находящиеся в кабинете. Уже через пару минут лжеадмирал (ношение форменной одежды без права, скорее всего, каралось каким-то из японских законов) убедился, что таких в большом, но сугубо функциональном, кабинете было больше двух. Еще один стоял неслышимой глыбой с правой стороны двери. Его дыхание Наталья, которой пришлось шагнуть внутрь, тут же ощутила сзади и над собой. Даже не поворачиваясь, она определила, насколько опасный соперник стоял сейчас за ее спиной. Прежде всего своими размерами. Упади сейчас эта гора мышц, костей и… сала на нее… Наталья все-таки оглянулась, что было вполне естественно, и убедилась, что в простом силовом единоборстве этому человеку мало кто смог бы противостоять.

– Бывший сумоист, – быстро дала оценку этому человеку-горе Мышка, пробежавшаяся взглядом и по громадной фигуре, и по лицу, которое не отличали явные признаки высокого интеллекта (хотя кто его знает?), но зато было заполнено решимостью и готовностью к действиям.

Прежде всего к ней, к «адмиралу Ямато», который без всякого спроса ввалился в кабинет и помешал беседе двух важных персон. Наталья хорошо знала, каким стремительным и непредсказуемым может быть такой внешне неповоротливый человек; соревноваться с противником по его правилам не собиралась. Пока же главное было определить, кем именно управляется эта живая махина. Хозяин кабинета, человек в адмиральской форме, смотрел лишь на него – раненного, обмотанного бинтами героя, или антигероя. Смотрел с хорошо различимым любопытством и немалой толикой жалости. А вот второй, совсем потерявшийся на фоне сверкавшего наградами мундира начальника базы, сначала посмотрел на охранника с видимым одобрением и каким-то хозяйским кивком головы – словно по плечу похлопал на расстоянии. И лишь потом перевел взгляд вниз, на замотанное бинтами лицо. Его собственное при этом расплылось в улыбке настолько радужно, что даже агент три нуля один, при всем ее опыте и тренированности, распознала за этой улыбкой холодный оценивающий расчет, сравнимый с прицелом снайперской винтовки только потому, что ждала этого.

Человек этот очевидно занимал немалый пост в одной из японских спецлужб – иначе хозяин кабинета, адмирал Кин Ватанабэ, сидел бы в своем кресле, а не за приставным столом, напротив гостя. Гость первым и приветствовал «Ямато», этим еще раз подчеркнув, что имеет ранг в неведомой для Мышки табели по крайней мере не меньший, чем у начальника базы.

– А вот и адмирал Ямато, – наш герой! А мы с Ватанабэ как раз собирались в госпиталь, навестить вас.

Это «Ватанабэ», без всякого звания, и даже признаков уважения, резануло слух не только самому начальнику базы, мгновенно принявшему неприступный вид, сквозь который никто, даже Мышка не могла прочесть возмущения, но даже самой Наталье, далекой от условностей японского военного и политического общества. Она вдруг поняла, что все ее надежды на хитрость, на невнятное бурчание под бинтами напрасны. Что этот человек в искусстве тайной войны, включающей в себя и ведение переговоров, обмен на первый взгляд ничего не значащими репликами, на голову выше ее, агента три нуля один.

– Значит, развяжем войну явную, где не последнюю роль играет внезапность! – решила Наталья, – и вопросы зададим в лоб.

«Адмирал Ямато» вдруг начал заваливаться назад, на громилу за спиной. Вполне естественное стремление могучего соперника – подхватить раненого моряка – она учитывала, но предусматривала и другие варианты. И любой из них не помешал бы опуститься каблуку форменного ботинка на стопу бывшего сумоиста. Самой Наталье кости стопы никогда не ломали. Но прочувствовать боль, которую при этом ощущает человек, ей приходилось – были и такие приемы тех далеких тренировок. Потому она прекрасно знала, что сейчас эта громадина невольно припадет на правую ногу, и даже дернется руками к стопе, к той мешанине костных обломков, движение каждого из которых грозило отправить соперника в обморок. Так что понадобилось совсем немного – шагнуть в сторону и опустить на толстый загривок ребро ладони, сейчас сравнимое жесткостью со сталью. Удар пробил слой жира и могучих мышц; заставил неприятно скрипнуть позвонки, а потом отправил гиганта в спасительное забытье.

– Ты еще поработаешь телохранителем, – мысленно успокоила Наталья сумоиста, – только не у него.

«У него» – это у гостя из спецслужб, который успел отреагировать на стремительный прыжок Крупиной на тот самый приставной стол. Стол был длинным, скользким, и лишенным всяких лишних вещей вроде письменных принадлежностей или, к примеру, чашек с чаем и вазочек с вареньем и сушками – или чем там принято угощать на японских военных базах? Спец – так обозвала его Наталья – в отличие от адмирала Ватанабэ – успел вскочить на ноги и изобразить какое-то подобие стойки. Мышка, ткнувшая носком ботинка чуть ниже правого уха Спеца, и отправившая тем самым японца в очень непродолжительный обморок, не успела даже понять, адептом какого единоборства был этот неприметный человек. Адмирала она следующим, более хлестким и жестоким ударом отправила следом за Спецом в забытье надолго – так, чтобы у его заместителя хватило времени обжиться в этом кабинете.

Но не навсегда, по поводу чего изобразила легкую усмешку на лице.

– Не повезло тебе, – это она обратилась к беспамятному адмиралу, – палата-люкс уже занята.

А Спец уже шевелился на ковре, мотая головой, заполнившейся сейчас вязким туманом, не хуже лошади, которую атаковали слепни.

– Только у тебя хвоста нет, – опять усмехнулась Наталья, – это тебе замена.

Ладошки – очень небольшие, но тоже готовые поспорить по жесткости со сталью – ухватились за уши японца и смяли их, скрутили, а потом буквально сплющили их в два стремящихся к абсолютной пустоте шарика, взорвавшихся болью и кровью. Глаза Спеца сразу заполнились осмысленностью – даже раньше, чем ощущением этой боли. А еще – готовностью выложить все, что знал, и о чем мог догадываться. Знал этот человек, назвавшийся полковником Кобаяси, начальником отдела военной контрразведки, много. В вопросе, интересующем Мышку, больше кого-либо другого во всей Японии, включая божественного микадо. Потому что именно он курировал проект, который японцы поэтично назвали «Солнцем над Северными территориями».

– Это вы, ребята, поскромничали, – подумала Наталья, откладывая в отдельную ячейку памяти имена, даты, адреса; особенно адреса, – сначала территории, не вам принадлежащие отхватите, потом на кусок покрупнее пасть разинете. И так до тех пор, пока не подавитесь!

Допрос шел быстро и исключительно продуктивно. Наталья, которая беспричинную жестокость за собой никогда не отмечала (только строго функциональную – а как без нее в ее-то профессии?), даже немного расстроилась. Потому что подгонять полковника, направлять поток его слов физическим воздействием не было никакой необходимости. Инструментарий для этого у Мышки был обширный, но применить его так и не пришлось. Агент три нуля один чувствовала; даже больше того – была уверена, что этот человек не врет. А внезапно вспыхнувшую злость к Спецу Наталья объяснила лишь одним – больно уж грозные силы решил разбудить этот человек. Силы, сравнимые с ядерными, а в чем-то и превышающие их.

– И что самое паскудное, – нахмурилась Наталья, – все это с помощью таланта нашего, русского человека. У тебя, тварь, хватит наглости все потом обставить так, что во всем виноваты окажутся именно русские!