Анна Закревская - Entre dos tierras Страница 16

Разряд, Иштар.

Прости.

Линда коротко вскрикивает и отшатывается от Кристиана, занося руку с бумагами, и наотмашь бьёт его по лицу.

Имеешь право, родная, и я не отшатнусь, не перехвачу твой удар. Но это был поступок проигравшего, и позволив себе поднять на меня руку, ты сама выгнала меня на яркий свет абсолютной свободы.

В безоблачное июньское небо Москвы-2 Крис взмыл перезаряженным более, чем полностью, но чем ближе был его новый дом, тем сильнее затягивало горизонт низкими серыми облаками. Картину довершил телефонный звонок от Стейнара:

– Крис, ты долбанулся. Трындец нашей компании. Твоей, ваще-то, компании, – с места в карьер начал норвежец.

– Что такое? – растерянно спросил Кристиан.

– Блинский блин, чувак. Я думал, что ты уже давно догадался, но я смотрю, ты там совсем из реальности выпал. Нахрена ты дал ей развод? Твоя Линда мутит с Рафаэлем уже почти месяц, чтоб ты знал.

Стрела в спину, навылет.

Чёрт.

Всё-таки обыграла.

Вот зачем тебе понадобился развод, тёмная богиня.

А я ведь давно позабыл, как мы, юные и беспечные, сутками пропадали в сетевых играх. Твоей излюбленной тактикой было притвориться безвредным целителем, тайком набрать боевых артефактов и ударить врагу в спину, предварительно обезопасив собственную жизнь… Но ничего, я так просто не сдаюсь. Мария сбежала от тебя вместе с Хидео, и спасибо ему за то, что вытащил мою дочь на свободу до того, как родительский дом превратится в золотую клетку. Насчёт «Div-in-E» разберусь, когда долечу домой, а Лина на растерзание я тебе ни за что не оставлю.

Чёрная хромированная машина резко дёрнулась в воздухе, стремительно набирая скорость, словно её владелец, выжимая максимум, пытался разорвать прочную нить, что тянулась за ним из самой столицы, но острый крючок впился глубоко в позвоночник, и с каждым взятым километром этот незакрывающийся канал связи высасывал из хакера всё больше энергии.

– Я вер-р-нусь, Шторм, – прорычал Кристиан в ответ Стейнару и, мотнув головой, сбросил вызов. Хакер был уверен, что его товарищ поймёт и не будет перезванивать. По крайней мере, сейчас.

В наступающих сумерках Крис едва успел посадить аэроцикл прямо в низкорослые кусты; в глазах на миг всё поплыло, и хакер обессиленно вывалился прямо на некошенную траву. Нет, не время расклеиваться. Короткий спазм где-то за рёбрами – безошибочный сканер состояния друга. Перекатившись на бок, Крис встал на колено и вытолкнул себя вверх, поднимаясь на ноги.

Молчать и дышать в такт – не такая уж и сложная задача для уставшей птицы. Но сейчас требовалось нечто большее. Как все эти лекарства Охотника с труднопроизносимыми названиями: сначала спасают лёгкие и почти безобидные таблетки, но зараза быстро привыкает и начинает требовать нечто посильнее. А этого «посильнее» Крис именно в настоящий момент никак не мог выдать, несмотря на все свои старания. Где же твоя хвалёная визуализация на грани телепатии, хакер? В голове твоей пусто, и она гудит, словно колокол, в который со всей силы долбанули словами истины о Линде.

Нечто большее?

Так тому и быть.

Почему ты не можешь забрать боль своего лучшего друга, Крис? Может быть, пора признаться себе, что ты просто слаб для этого?

Низкий болевой порог, как же. Да, Крис, пытками из тебя признаний не выбить, ибо ты вырубишься ещё до того, как к твоей коже поднесут раскалённый докрасна прут или что похуже.

Ты не знаешь, каково это – чувствовать такую боль, которая заставляет безмерно дорогого тебе человека лезть на стенку и выть волком, грозя утопить тебя в омутах своих расширенных зрачков.

А без истинного понимания все твои слова поддержки – пустой звук.

Дрожь на кончиках пальцев. Поверхностное дыхание.

Разорви меня, безумная волна действия-до-мысли. Я разрешаю.

Оставив Алекса, которого уже ничто в мире не способно будет поднять до самого рассвета, Крис молнией вылетел за дверь. Холодные северные звёзды в компании полной луны равнодушно взирали на хакера с небес белой ночи.

Падающая звезда…

Рванув с шеи тонкую цепочку, Кристиан сжал в кулаке серебряную звёздочку с острыми краями. Тонкие пальцы перехватили подвеску поудобнее. Отводишь взгляд, слабак… А теперь вспомни глаза Алекса в тот далёкий декабрьский день, когда ты, наивный, изловил в Питере какого-то именитого доктора, светило науки, и пытал его вопросами до тех пор, пока тот не выдавил из себя нечто вроде: «Ну, если очень повезёт, то…» Вспомни, как ты ворвался в этот домик на краю мира, неся на своих крыльях призрачный отблеск надежды, и разом застыл на пороге, как вкопанный, впервые увидев Охотника без рубашки. Но не открывшийся вид убедил тебя в бесполезности и ненужности каких бы то ни было метаний, а бесконечно усталые глаза друга, которые он и не думал отводить в сторону.

– Ты хотел, чтобы та моя записка оказалась правдой? – криво усмехнувшись, произнёс Алекс. – Поверить легко…

Вот она, точка невозврата, за которой остаётся последнее желание – провести остаток своих дней в том месте, где мечтал, с тем человеком, о котором грезил со школьной скамьи, и который один может дать то, что лучше любого лекарства – свободу и бесконечный покой.

Все эти полгода, Крис, ты пытался свыкнуться с мыслью о собственном бессилии. Но судя по тому, что ты собираешься сделать, ты так и не смог принять эту аксиому.

А теперь размах.

За все те бесчисленные дни, когда я не смог уберечь тебя от боли, Алекс.

Пронзительная боль в запястье.

За все те годы, когда я сначала проходил мимо, не видя тебя в упор, а затем уже вполне ясно видя, но невероятным усилием воли не позволяя запретным, неведомым мне раньше чувствам выплеснуться наружу. Знал бы ты, сколько раз я, сжав зубы, говорил себе: «Не время, Овер, твоя программа ещё не выполнена до конца. Вот родятся у Маши внуки… Вот поступит Лин в институт… Вот, наконец…»

Хрена с два.

Сколько бы дел я не брал одновременно, соревнуясь сам с собой по скорости и точности работы, в этой бесконечной беготне мне едва удавалось выкроить тот краткий промежуток времени, которое я мог бы назвать личным. Но я не думал, что настанет момент, когда я буду чудовищно ограничен в одном из самых ценных ресурсов нашей жизни, понимая, что каждый день моего ожидания – это бессердечная кража времени у тебя, Алекс.

Сейчас или никогда, помнишь? И я решился.

Мне даже вечности с тобой будет мало.

Ты моя утренняя звезда, Охотник.

Пальцы немеют, но, кажется, именно теперь я смогу удержать тебя, как ни странно это звучит.

Вдох.

Упасть на колени, запрокинув лицо к луне.

Выдох.

Рассудочный голос инстинкта самосохранения прорывается в сознание, и Криса накрывает тошнотворная слабость. С трудом сфокусировав взгляд на руке, Кристиан уставился на ровный порез – шириной в несколько миллиметров, как самый длинный из лучей звезды, а вот глубиной – чёрт его знает, но, судя по количеству тёмной крови, которая, почуяв свежий ночной ветер, рванула на свободу, не меньше сантиметра.

«Целостность системы нарушена. Перезагрузка через три… две… одну…»

А ладно, безумный хакер. Ты сделал, что хотел. Ты переступил черту и выдержал за нею себя самого. Выдержишь и что угодно. Проверка завершена. Вырубайся прямо на крыльце, раздери тебя троян.

Яркий свет ударил сквозь сомкнутые веки, и Кристиан слабо застонал, что означало: «Выключи эту чёртову лампу, Охотник». Секундой позже неровные доски крыльца подсказали затёкшей спине, что эта ночь прошла за пределами комнаты и явно была неспокойной.

Тихое чавканье вдруг раздалось над самым ухом, и Крис наконец-то разлепил глаза. Пушистый серый в полоску сортавальский кот по кличке Кузя, прикормленный хакером втайне от друга, сейчас тщательно вылизывал запястье на его руке, закинутой за голову, и рука почему-то отзывалась глухой болью.

Входная дверь рывком распахнулась, поддав кота под зад, и он с недовольным мявом улетел куда-то в огород.

– Какого хрена?! – голос Алекса вихрем ворвался в не до конца проснувшийся мозг Кристиана.

– Ну, прости, Охотник, – застыдившись своего неравнодушия к кошачьим, Крис торопливо добавил, – но это же такая мякись… Он каждый день к нам на крыльцо приходит. В дом я его не пускаю, ты не думай…

Алекс с силой мотнул головой. Плевать он хотел на кота, когда тут такое…

– Ты. Что. С собой. Сделал?

Крис крепко зажмурился, лихорадочно вспоминая, что он мог натворить… А, чёрт.

При свете утреннего солнца магический ритуал инициации потерял всю свою сакральную значимость и больше стал напоминать обыкновенную глупость, однако Крис нашёл в себе силы прошептать:

– Выдал симметрию, Охотник.

– Идиот, – прошипел Алекс. – Ты посмотри, сколько крови было… К чёртовой бабушке твою симметрию, если это таким боком выходит.