Александра Арсентьева - Истории любви. Рассказы. Часть 3 Страница 16

– Да, разумеется. Какая ж это дружба? Это… даже не знаю, как назвать.

– У него стали грустные глаза, он встал и ушел. И меня это… избегает давеча.

– Ты хотела сказать: теперь.

– Да, это самое. Приходи, а?

– Нет. У меня есть вариант получше: мы идем ко мне… в гости.

– Ух, ты! Ничего себе! Мне говорили: «Ты, Шарлотта, родилась под счастливой звездой!» А вдруг, правда, а? Я побываю в хате у богача. Вы богач?

– Ну… у меня есть деньги.

– Богач. Когда деньги есть – это вор. А Вам с неба деньги валятся. Это Вы… божий избранник.

– Какую чушь ты несешь! Как это деньги могут с неба падать?

– Обыкновенно. Спишь, а они упали и ты в ажуре. И сало лопаешь, и хлеб. А, бывает, и сласти. Ой, как я люблю сласти! Они во рту тают.

– Это потому, что ты еще ребенок.

– А Вы корчите из себя взрослого, да? Но ты не думай, я много знаю… о жизни.

– Пошли ко мне.

Когда они поднялись на семнадцатый этаж сорокасемиэтажного дома, у Шарлотты захватило дух.

– Мы упадем в пропасть. Это конец света!

– Я живу здесь уже двадцать лет и пока еще никуда не упал. Хочешь позвонить в звонок?

– Не знаю. А оттуда не высунется злая сила и не затянет мою руку к себе?

– Нет, – Орфей рассмеялся.

Шарлотта нажала на кнопку звонка.

– Поют. Надо же! Сейчас кто-то придет, да?

– Мама. Или отец.

– А я думала, богачи живут одни в роскошном доме и ничего не делают.

– Я учусь на юридическом факультете в университете экономики и права.

– Ясно. Сидишь на шее у родителей.

– Какие у тебя… познания о молодых людях. Можно и так сказать.

Открылась дверь.

– Здравствуй, сынок.

Шарлотта дернула Орфея за рукав пиджака и тихо спросила:

– Мама? А че она здоровается с тобой? Вы не виделись?

– Я пришел с учебы и в обществе так делать полагается.

– Сынок, кто это? Дай ей денег и пусть эта оборванка убирается.

– Она не оборванка, мама. Присмотрись повнимательнее: она красотка!

– Очень мне надо к ней присматриваться! Зачем ты ее сюда притащил?

– Шарлотта, миссис, – девушка присела в реверансе.

– Вот видишь, мама. Она культурная и знает правила этикета. Она будет у нас жить.

Шарлотта посмотрела Орфею в глаза, побледнела и стала медленно оседать на пол. У нее помутилось в голове, и она потеряла сознание.

– Отлично! Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Сейчас она умрет в нашем доме и тебе это дорого обойдется! Чем ты ее накормил? – Элиша попыталась растолкать девушку.

Шарлотта открыла глаза.

– Мне что-то… поплохело. Я сейчас уйду, пусть Вас это не беспокоит, миссис.

– Называй меня Элиша. Никуда ты не пойдешь, милая. Будешь жить у нас.

– Я умерла и попала в рай?

– Еще нет. Все просьбы и капризы моего сына беспрекословно выполняются. Если он желает тебя приютить, я согласна.

– Вы святая.

– Нет. Просто я люблю своего сына, а он этим пользуется.

– У меня страшные… боли в животе.

– Я сейчас вызову врача, он Вас осмотрит, назначит лечение и все будет в порядке.

Шарлотта вдруг вскочила, оттолкнула Орфея и бросилась в квартиру.

– Куда это она? – изумился Орфей.

– У нее несварение желудка. Очевидно, ее тошнит и сейчас вырвет прямо в белоснежную ванну.

– Прости, мама. Я виноват, что привел ее, да?

– Надеюсь, ты не уморил ее?

– Я… угостил ее в ресторане.

– Могу себе представить. Ты ведь не влюбился в нее, сын мой?

– Мама! Это просто жалость, благотворительность.

– Слава богу! Пойдем, посмотрим, как она…

– Я прошу прощения! Я тут… этим образом… наблевала! В ванной Вашей нагадила. Я уберу, ручаюсь!

Орфей взглянул в ванную. И почувствовал, что готов присоединиться к содержимому ванны.

– Я, пожалуй, пойду. Я буду убирать, красивая леди.

– Я сейчас вызову служанку и она все уберет. Тебе не стоит этим заниматься.

– Почему? – Шарлотта взглянула Элише в глаза просто и бесхитростно.

Девушка была так наивна, что было не к чему придраться. И почему она вызывала у Элиши неприязнь?

«Странно, что мой сын привел в дом этакое… безобразие. Раньше он всегда отличался хорошим вкусом».

– Вы теперь леди, а леди не подобает заниматься уборкой. Вы должны всему научиться.

– Я… это… дюже Вам благодарна!

– Надо говорить: очень, – Элиша поморщилась.

– О, как Вы правы, сеньора! Я прямо Вас расцеловала бы крепко! – и Шарлотта кинулась Элише на шею.

Элиша слегка отстранилась и сказала:

– Называй меня Элиша, я ведь говорила это. Неужели я выгляжу настолько старой?

– Нет, сеньора! Ох, простите дуру грешную! Вы – Элиша, я забью это в мозги навечно!

– Надо говорить: я это запомню.

– Верно! Я умная, я к учению способна. Вы – жуть красотка и страшно учтивы, мне никогда так не суметь!

– Ты всему научишься постепенно. Благодарю за комплимент.

– Нет, Элиша, я никогда не вру, я – честная и… это самое… ответная, да.

– Ответственная, – поправила Элиша, улыбаясь.

– Я имела в виду, что мне понравилось – ты считаешь меня красивой.

– Да Вы в тысячу раз красившее меня – это верно! Но я тоже красотка: мне – пятнадцать, а со мной уже хотели заняться этим самым. Это ведь показатель? – с надеждой спросила Шарлотта.

– Возможно, – усмехнулась Элиша.

– Я буду еще прекраснее, Вы ведь поможете?

– Конечно. Как тебя зовут, забыла?

– Шарлотта. Я буду, как Вы – всем нравиться и делать томный глаз. Волосы назад отваливать, расчесываться. И лицо мыть в ванне.

– Вот это хорошая мысль! Сейчас придет служанка – она тебе поможет вымыться и причесаться. Как ты себя чувствуешь, милая?

– Лучше всех! Но живот что-то болит.

– Кстати, и врач должен скоро прийти. Он не должен увидеть тебя неумытой…

– Ну, сынок, садись, поговорим.

– Да, мама, уже сел и приготовился слушать нотации. Она грязная, необразованная и неучтивая. Я подобрал ее прямо с улицы и привел к нам домой. Виноват, в наш дом! Ее сложно будет чему-то научить. Она безнадежна: глупа, самонадеянна и нелепа! Ничего не забыл?

– Делаешь успехи, молодец. Все это так. Но я не призываю тебя выгонять ее – это было бы жестоко.

– Ах, да! Это с моим отцом ты была жестока… временами. А женщины должны поддерживать друг друга во всем, в том числе помогать исправить незавидное, отнюдь, положение.

– Я была с твоим отцом, может быть, резкой, чересчур справедливой, но жестокой – никогда! Мерзкая привычка – ябедничать!

– Я сам сделал выводы. Мой отец ни в чем не виноват.

– Ну, да, так я и поверила! Как же! Эта девочка должна получить шанс выйти в высшее общество, и я помогу ей в этом.

– Ведь я же добрая, – усмехнулся Орфей.

– Да, хоть твой отец думает иначе. Он вернулся с работы?

– Нет еще. Все еще в командировке.

– Интересно, какая она. В смысле, внешне. Наверняка, нас ждет сюрприз. Она говорила тебе, как выглядит?

– Блондинка.

– Так и сказала?

– Да.

– Интересно. Даже замарашки разбираются в женской красоте.

– Наверняка, это ей ляпнул ее дружок, который мечтал с ней переспать!

– Да, она что-то говорила об этом. А почему тебя это задевает?

– Нет вовсе, я просто борюсь за справедливость…

– Ага! Добро и зло… И веришь в любовь!

– Я не люблю ее, если ты намекаешь именно на это!

– Но она тебе нравится, иначе бы ты не пригласил ее жить с нами!

– Она милая и непосредственная. Говорит то, что думает. Этого многим из нас не хватает. Мы утратили это качество.

– Не скажи. Твой отец наделен им в полной мере!

– Мой отец непосредственно мыслит, но не говорит.

– Да, а у этой девушки что на уме, то и на языке. Она забавная.

– Она – несчастная сирота и мы должны позаботиться о ней.

– Правда? В мире миллионы людей голодают и мерзнут, болеют и умирают! Может, всех к себе и возьмем?

– Твоя ирония меня обижает.

– А меня смешит твоя попытка отречься от того, что она произвела на тебя впечатление.

– Да, определенное.

– Неизгладимое!

– Нет. Что-то она слишком долго моется и расчесывается.

– Уже соскучился? – прищурилась Элиша.

– Тебе бы хотелось, чтобы она оказалась красоткой, как говорила? Женщинам на это требуется намного больше времени, чем мужчинам. Но дело стоит того, разве не так?

– Она моя сестра… названная.

– Как Диана? Пойду, попроведаю будущую родственницу. Не забудь, что ты поклялся поговорить с отцом об удочерении, – усмехнулась Элиша и вышла.

Через пять минут в комнату зашла Шарлотта.

– Я это… уже готова слушать Ваши приказы.

– Указания, – еле слышно произнес в ответ Орфей.

Шарлотта была такая необыкновенная: красивая и загадочная. Орфей жутко испугался. Он начинал понимать, что здорово погорячился, мечтая ввести ее в семью и сделать сестрой. Название «жена» подошло бы ей куда больше.

«Это совращение малолетних. Ей всего пятнадцать, а я уже взвинчен до предела».