А. Гасанов - 240. Примерно двести сорок с чем-то рассказов. Часть 1 Страница 16

… – Не-не-не-не-не!…, – мужик зашептал так горячо, аж руками замахал, мотая головой, – Вы что? Не-не-не-не!…, – подкрепил свой ответ, широко расставив ноги, занимая законную полку, – Вы что?.. Я специально беру нижнюю. Вы что? Никак не получится!..

Проводник со здоровяком чуть опешили и замерли, и проводник дал мужику горячо прошептать, и опять начал деликатно, кланяясь, и поднимая брови:

– Я очень вас прошу. Больше нет вариантов. Мы уже десять минут по вагону ходим… Понимаете? Вам же не трудно совсем… Только…

… – Не-не-не-не…, – мужик отмахивается, как от мухи, всем видом показывая, что даже и слушать не будет этот бред, – Вы что? Уто я себе билет покупал, щёб кому-то там место уступать, что ли?..

… – Я вас очень…

… – Не-не-не-не-не!…, – мужик аж привстал от негодования, отмахиваясь, зашептал громче, совершенно расстраиваясь, – И я тут при чём?.. Уто я буду себе билеты покупать, щёб… Не-не-не-не-не!.. Вы что?!…, – шумно плюхается на своё место, громко отхлёбывает чай, шумно ставит стакан, – Уто оно мне надо?.. Ни чего не знаю!.. Вы что?.. Издеваетесь?..

… – Что вы ей-богу, мужчина!…, – полная женщина подала голос из прохода, увидев, что бабульку осторожно повели обратно, – Вам же совсем не трудно?.. Сделайте такую милость!..

А мужик на первом же её слове уже говорит с ней одновременно, распаляя себя:

… – Придумать же такое!.., – нервно усмехается, – Ты смотри, ей богу!.. Уто я себе билеты покупаю, чтобы всем подряд потом уступать, смотри ты на них!.. Да?..

– Да нету тут места больше! Мужик! Трудно что ли?, – рычу я сверху из своего дупла, и женщина, почувствовав поддержку, тоже говорит погромче, – Мужчина вы, или нет, в конце концов?.. Неужели вы не понимаете?..

А мужик разошёлся:

– А оно мне надо? Оно мне надо?!, – кричит он в проход, упёршись руками в верхние полки, всем видом показывая, что грудью встанет на защиту своего места, – Вот сама бы взяла и уступила, раз такая умная!..

– Да что вы, ей-богу?!, – я не выдерживаю, высовывая голову, – Хорош орать. «Внизу» только женщины и старики… Не видишь?… Неужели…

… – И щё мне теперь?!, – переключается мужик на меня, – Сам бы взял и уступил?, – аж губы побелели.

… – У меня верхняя полка! Дядя!..

… – Ага!…, – мужик не слушает, горько качая головой, словно лев в клетке, ищет поддержки во взглядах, нараспев качая свою обиду, – Умные все, гля… Уто я буду…

И всё в таком духе. Он не пытается даже на секунду предположить, что ему придётся отдать своё.

Нервно допив чай, он остервенело вытер невидимые крошки, пять минут уже расставляет стакан и тарелку на столике, расправляя салфетку, не находя себе места.

Поезд плавно пошёл, и мы с женщиной высунулись в проход, вытаращились друг на друга. Что с бабкой-то?

А за несколько купе от нас смуглая девушка с грудным ребёнком сама вызвалась, и усаживает бабку на своё место, и добренькая, словно из мультика, бабка, шамкает беззубым ртом, и гладит девушке руку, и благодарит неслышно, а сонная девушка улыбается ей сдержанно и осторожно укладывает спящего малыша наверх, а потом осторожно укладывается рядышком, подпихнув под поясницу простынь.

… – Уто мне оно надо?.. Надо?.. Артисты, ей-богу!.., – всё тише бухтит мужик, и поезд разгоняется, стучит, покачивается, и я скоро начинаю дремать, но просыпаюсь уже через пару минут от резкого крика:

– Да заткнёшься ты уже, скотина? Спи уже!..

Дед, спавший напротив мужика, не выдержал видно его причитаний в темноте…

****

Бамбалейло

…Жарко было, помню.

Почти обед, и солнышко раскачегарилось ещё не очень, но уже и хватит, кажется.

Я в своей «десятке» стою на ж/д-переезде.

Фу, жарища…

По дороге «плавится» вдали…

Тут всегда не просто проскочить, постоянно пробка собирается.

Ни с того ни с сего вот так закрывается шлагбаум, и из-за поворота медленно выползает состав вагонов, жалобно скуля и скрежеща, и останавливается, скотина… И сидишь в машине, и машина нагревается… И ты потеешь…

И стоишь так, говорю, ты под звонками семафора, и скучаешь.

Иногда так и полчаса простоишь.

…Дорога – две полосы. Ряд – туда, ряд – «встречка».

Нас, бедолаг, перед шлагбаумом собралось уже машин пятнадцать, кто-то даже покурить вышел, кто-то движок заглушил, окно протирает.

Поезд стоит уже минут пятнадцать, звонки дребезжат…

Жарко.

В это время по встречной полосе мимо нас на большой скорости проезжает огромный «лексус» помидорного цвета:

– Бамбалейло-о-о-о! Бамбалейло! Фартуна иф ю эт кульпа миа иф ка! -ра! -сон!.., – весело орёт из «лексуса», – Бамбалейло-о-о, бамбалело!..

Мы с интересом наблюдаем, как джип останавливается в сантиметре от шлагбаума и начинает сигналить…

В джипе сидит пухлый паренёк лет двадцати в шикарных очках. На руке цветная татуировка и толстый золотой браслет. Хмуро выглядывая из окна, паренёк опять нервно сигналит, недобро поглядывая на поезд, хлопая пузыри жвачкой. А поезд длинющий такой, что и не видно, где у него голова, а где ж… эта самая.

– Бамбалей-ло-о!…

Паренёк, видимо не привыкший, чтобы его останавливали, сигналит демонстративно длинно, начиная злиться и выглядывать в окно, вытягиваясь по грудь. Майка чёрная с чудовищным оскалом.

Сквозь верещащие звонков и его «бамбалейло» я смутно слышу его негодующие восклицания в адрес поезда. Оглядываюсь и вижу, что весело ни только мне одному. Некоторые аж из окон высунулись, наблюдают, как паренёк, уже злющий, как сто чертей, вышел из джипа с явно недобрыми намерениями, даже дверь не закрыл, «бамбалейла» орёт в два раза громче.

Невысокий и холёный, пухлый крепыш нервно подходит к шлагбауму, словно несёт невидимые арбузы под мышками. Взгляд такой, будто разорвёт на куски он сейчас это чёртов поезд.

Мужики ржут, хлопая себя по коленям.

– Бамбалейло-ло!… Бамбалейло…

Всё продолжается минуты три и паренёк даже куда-то нервно звонит, с ненавистью поглядывая на вагоны, сплёвывая в сторону поезда с презрением. И вдруг поезд дрогнул и со стоном двинулся, слабо потянулся назад!..

Паренёк, видимо решивший, что его угрозы были услышаны, бросает победоносный взгляд на вагон, типа «я ещё тебя поймаю!», грузно вползает в кабину и нервно газует, торопя шлагбаум.

…Предсмертно протянувшись на пять метров вперёд, поезд останавливается…

Потрясённый этим, паренёк на секунду замирает, и выходит из джипа уже с таким видом, что просто «ну-всё-о-о!… ты меня достал…».

Мужики ржут, неприлично переходя на женский визг. Один сел на корточки, закрыв руками лицо.

И я почти уверен, что шлагбаум сейчас сломают.

Покатываясь от смеха, один из мужиков снимает всё на телефон, а паренёк, набрав побольше воздуха, кричит то в один, то в другой конец поезда какие-то страшные вещи, заглушаемый своим же магнитофоном:

– Бамбалейло-о-о!… Бамбалейло…

Приискивая глазами на земле камень, словно для надоевшей шавки, и не находя его, паренёк окончательно выходит из себя, и опять звонит, жестикулируя кому-то в трубку – ” Не, ты прикинь?!».

…Через пять минут поезд опять тронулся и, увидев подходящий к переезду конец состава, паренёк, укоризненно качая головой, нервно плюхается в «лексус», готовый сорваться с места.

Поезд медленно проехал и шлагбаум равнодушно поднялся.

Джип рванул…

…Совершенно ошарашенный, увидев, что перед ним стоит целая колонна машин с противоположной стороны (он же на «встречке»! не забывайте!), паренёк от неожиданности остановился на путях, потрясённо подняв брови…

Через минуту он уже сигналил впереди стоящим, требуя немедленно убрать колонну с дороги!..

Мужики сзади меня, устав от хохота, проезжают мимо него, и каждый считает своим долгом, перекрикивая «бамбалейлу», крикнуть в окно пареньку:

– Ты по встречке едешь, придурок! Убери машину, ишак!..

А паренёк успевает огрызнуться им каждому в ответ чем-то обидным, переключаясь то на нас, то на передних.

…В зеркало я видел, его как джип, «не пропускаемый передними», стал нагло оттеснять наш ряд, но ему никто не уступает, и в завязавшейся склоке к джипу подошёл красный от злости здоровенный бородач и что-то прокричал побледневшему пареньку в окно, и паренёк вжался в сиденье, вытаращив глаза.

Убрать с дороги джип заставили.

Резко рванув влево, «лексус» помчался по обочине, подпрыгивая и поднимая облако пыли, грохоча гравием по днищу…

– Бамбалейло-о-о… Бамбалейло-о!… Фартуна иф ю эт кульпа миа иф ка-ра-сон!.., – несётся из облака.

…Жарко было, помню.

Скучаю я по нему теперь…

****

Вечером

… – А во-вторых!.., – Александр Васильевич переходит на пронзительный фальцет, вытягиваясь перед женой во весь рост, чтобы посмотреть на неё с высока, – А во-вторых!.. Не смей со мною разговаривать таким тоном!.. Понятно тебе?!..