Эдуард Гайдай - Пьесы. Для детей и подростков Страница 18

(Обращается к Марии.) Вот, возьми ключ и тихо запри Ремарка в комнате, чтобы он вдруг не вышел… И сама лучше пока тут не появляйся. Что-то не доверяю я этим соотечественникам…

Да, ещё! Мария! Позвони отцу, пусть срочно приедет к нам в отель.

Мария уходит. Входит фашистский генерал в сопровождении двух «СС» -овцев.

Отдают свой «Хайль» -салют и замирают. Генерал пытается скрыть, что Дитрих ему ужасно нравится.

МАРЛЕН. Я вас тоже приветствую, господа. Чем обязана?

ГЕНЕРАЛ. Фрау Дитрих, я прибыл к вам по поручению Министра Иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа. Имею честь передать Вам приглашение, подписанное лично фюрером. От себя хочу добавить, что Великая Германия никогда не забывает своих детей. Она верит, что и Вы, как истинная представительница арийской расы, тоже её не забудете. Родина ждёт от вас правильного выбора, фрау Дитрих.

МАРЛЕН. О, мой генерал! Разве кто-нибудь может забыть свою Родину? Что вы! Поверьте, она всегда в моём сердце.

ГЕНЕРАЛ. Тогда почему вы до сих пор здесь? Сегодня как никогда Вы нужны своей отчизне, фрау Дитрих!

МАРЛЕН (томно, ласково). Правда? Вы считаете, я нужна Отчизне? Или лично Фюреру? А может быть, вам, мой генерал?

ГЕНЕРАЛ. Шутки тут неуместны, мадам. Вы нужны… в первую очередь… Отчизне и Фюреру. Потому что Отчизна и Фюрер – это единое…

МАРЛЕН. Значит, там уже очередь?.. Ах, какие у вас, всё-таки, замечательные мундиры! Плечи как влитые, фантастика… я просто таю, господин генерал… Теперь понятно, куда подевались все портные-евреи. Они шьют вам мундиры!

ГЕНЕРАЛ. Гм. Я попросил бы Вас, фрау, не отвлекаться…

МАРЛЕН. Но согласитесь, только евреи шьют лучшие костюмы! Разве не так, майн Херц? Ведь свой вы сами заказывали, правда? И понятно, у кого! Я угадала? Как жаль, что истинным арийцам вечно некогда шить – они же должны срочно завоевать мир.

ГЕНЕРАЛ. Да. Должны. Уж, если хотите знать, в этом спасение мира…

МАРЛЕН. Не торопитесь, генерал. Ведь, я это уже сделала за вас. Все давно завоевала… Не заметили?

ГЕНЕРАЛ. Хм… В определённом смысле… За это мы Вас и уважаем, фрау Дитрих. Но считаем, что ваш талант должен прославлять Великую Германию, а не этих глупых янки, которые ничего не понимают в настоящем искусстве.

МАРЛЕН. Браво, генерал! Мне приятно, что в моей родной стране есть такие образованные люди… Пожалуйста, передайте господину Риббентропу от меня следующее: Я… всегда считала его тоже умным, культурным и интеллигентным человеком. Из хорошей семьи, кстати. И скажите – я очень надеюсь, что останусь о нём такого же мнения… Да. Пожалуй, это всё. Вы передадите это, мой генерал?

ГЕНЕРАЛ. Всё? А как же насчёт нашего дела?

МАРЛЕН. Не так быстро. Я должна подумать. У меня же есть ещё определённые обязательства и договорённости с американской стороной… Главное, передайте мои слова. Они тоже относятся к делу.

ГЕНЕРАЛ. Что ж, хорошо. Думайте. Мы заглянем к вам позже. Вы надолго в Париже?

МАРЛЕН. О, да! Вы же понимаете, женщины из Парижа быстро не уезжают. У меня здесь тысяча дел, мой генерал!

ГЕНЕРАЛ. В таком случае, не смею вас больше задерживать. До встречи. Хайль!

Уходят.

Появляются Мария, Руди и Ремарк.

РЕМАРК. Почему меня заперли! Я не позволю так со мной обращаться! Никогда, никогда больше не смейте запирать меня! Слышите?

МАРЛЕН. Руди! Срочно заказывай билеты. Здесь больше делать нечего. Завтра же мы едем домой.

Пауза.

РУДИ. Домой?.. Куда? В Берлин?

МАРЛЕН. Боже!.. Домой, в Голливуд!

МАРИЯ. Ура!!! Мы едем домой!!!

РУДИ. Билеты заказывать на всех… присутствующих?

МАРЛЕН. Да, дорогой. И на твою подружку тоже, если хочешь.

Руди уходит.

МАРЛЕН. Кстати, друзья мои, почему бы нам вечером не сходить в кино? Я давно не видела хорошего французского кино. Бони, ты не знаешь, что сегодня можно посмотреть?

РЕМАРК. Сегодня будет премьера. Новый фильм Ренуара «Человек-зверь». В главной роли Жан Габен. Знаете такого? Говорят, восходящая звезда.

МАРЛЕН. Вот и узнаем! Прекрасно, бери нам три билета, Бони.

9 песня. Such tryin times9

10. Жан Габен

Мария и Ремарк.

МАРИЯ. Бони, ты грустишь?

Иногда мне кажется, что моя мать сама как маленький ребёнок. Ей нравится всё, что ярко блестит.

РЕМАРК. Это неправда, Мария. Просто, у неё широкая душа и очень, очень сильные чувства. Ты же знаешь: Марлен Дитрих – великая актриса; и поэтому она не умеет чувствовать наполовину. Если она влюбляется, то влюбляется полностью. И конечно она любит всё гениальное – ведь у неё хороший вкус. Без этого твоя мать просто не смогла бы стать великой актрисой. Видишь, как всё замыкается… в бесконечное кольцо… Поверь, ей самой ужасно нелегко жить с такими способностями.

МАРИЯ (грустно). Тебе тоже нравится Жан Габен? Он талантливый?

РЕМАРК. Да… Пойми, твоя мать особенная. Она любит нас так, как представляет себе любовь. Она производит тысячу оборотов в минуту, а для нас норма – сто. Нам нужен час, чтобы выразить любовь к ней, она же легко справляется с этим за шесть минут и уходит по своим делам, а мы удивляемся, почему она не любит нас так, как мы любим ее.

Мы ошибаемся, она нас… уже… любила.

Появляются Жан Габен и Марлен.

ГАБЕН. Друзья мои, я убеждаюсь снова и снова, что мой приезд в Америку – глупейшая ошибка. Я не понимаю, как вы тут живёте! Не по-ни-ма-ю! В этой ужасной стране совершенно невозможно находиться порядочному человеку. У них все мысли только о гамбургерах, и задницах. А всё, что выше гамбургера – это верхняя челюсть, и больше там ничего не существует.

МАРЛЕН. Жан, не стоит так отзываться о стране, которая тебя приютила в тяжёлое время.

ГАБЕН. Ха! Меня приютила не Америка, а ты. И только ты, Ma grande! Кого ещё тут могут интересовать французские эмигранты!

МАРЛЕН. Что случилось, Жан? Тебе не понравился сценарий?

ГАБЕН. Это мягко сказано! Сплошная глупость и пустота! И это называется великий Голливуд? Фабрика грёз? У нас за такие грёзы автора тут же отправили бы на эшафот.

МАРЛЕН. Мне кажется, ты слегка преувеличиваешь.

ГАБЕН. Я не буду сниматься в этом фильме. Я не могу! Какие вообще, к чёрту, могут быть фильмы, когда идёт война! Они тут все живут, жуют и даже не думают об этом! Я так не могу, Марлен. Париж оккупирован! Понимаешь? Париж! А я сижу в этой Америке, как последняя крыса. Это невыносимо!

МАРЛЕН. Ты же не можешь один освободить Францию, Жан. Каждый должен делать то, что он умеет.

ГАБЕН. То есть я, по-твоему, должен сидеть тут и играть эти пошлые вестерны-водевильчики?.. Вот им водевильчики! Я сегодня же иду на призывной пункт.

МАРЛЕН. Ты с ума сошёл! Ну, подожди, Жан. Я поговорю с руководством студии. Тебе можно будет подыскать хорошую роль…

ГАБЕН. Я француз, а не американец, Ma grande. Пора бы научиться различать.

МАРЛЕН. Жан! Не горячись, подумай! Ну, какой смысл? Что ты там будешь делать? Сидеть в окопах?

ГАБЕН. Нет, ездить на танке. Прощай. Не грусти. Я буду по тебе скучать… Прощайте, господа! Спасибо. Спасибо за всё… Удачи вам!

Уходит.

МАРЛЕН. Боже! Почему все так несправедливо! Первый мужчина, которого я бы никогда ни на кого не променяла, сам променял меня на танк…

Будто только замечает Марию и Ремарка.

МАРЛЕН. Мария! Бони! Нет, вы слышали?! Он собрался на войну! Что за человек? Сумасшедший!.. И ведь он же не слушает! Никого не слушает, упрямец!..

Вы думаете, он и вправду пошёл на призывной пункт?

РЕМАРК. Я был бы рад, тебя успокоить, милая Пума, но… Ты же сама понимаешь, что этим не шутят.

МАРЛЕН. Мария, собирайся, ты пока поживёшь у отца.

РЕМАРК. Марлен, надеюсь, ты не будешь делать глупости?

МАРЛЕН. Прости, Бони, пожалуйста, но я не могу иначе…

РЕМАРК. Давай не будем торопиться, милая. Тебе надо успокоиться, а потом… потом можно будет обсудить и принять решение.

МАРЛЕН. Мария! Я сказала, собирайся! Я не могу сидеть сложа руки, Бони, когда на войне гибнут люди! Всё! Этим не шутят!

МАРИЯ. Ты поедешь воевать с Гитлером?

МАРЛЕН. Да. Я решила.

Дочь кидается в объятья.

МАРЛЕН. Не забывай мне писать, хорошо? Адрес я пришлю… Всё, всё, нам надо собираться. Иди.

МАРИЯ (убегая кричит кому-то): Тами, война скоро закончится! Туда мама едет!

Дитрих звонит по телефону.

МАРЛЕН. Нью-Йорк, пожалуйста. Агенство Уильяма Морриса… Эйб Ластфогель… Марлен Дитрих…

О, Эйб, дорогой, здравствуй… Да, чудесно… Ты ещё собираешь концерты на фронт?.. Что значит, не для всех?.. Джек Бенни выступает, Дэнни Кэй тоже… Если я для вас такая ценность, то тем более должна быть на передовой… Опасно вообще ходить по земле и что же теперь? Эйб, я тоже человек! Я не могу просто так сидеть, когда люди гибнут… Да… Я же сказала, что хочу!.. Вот и хорошо. Кто?.. Он рядом?.. Да, Эйб, спасибо!